Ты расскажи мне сказку о себе, Не надо помнить, говорить о грустном, Мою любовь мы разожжём в огне, И пусть врагам всем будет нашим пусто, Мою любовь мы разожжём в огне, И пусть врагам всем будет нашим пусто…
Ушёл в бессмертие поэт, Оставил строчки на бумаге, Стихи живут и тот навет Забыт в истории, в овраге… Ты жив сейчас и вновь живи, Играй в театрах и на сцене, Стране нужны поводыри, И режь им правду в полной мере…
Твой синий взгляд светил мне издалёка, И в Воркуте он согревал меня, Моя любовь, не будь ко мне жестока, А помоги мне одолеть снега… А здесь снега, снега, снега, снега, И Воркута, ты так мне дорога, И на краю у шапки ледяной, Где рядом Полюс и для всех я свой…
Сталинград – тут последние метры, Нет за Волгой дороги, назад! И мотали войны километры До Берлина – даёшь Сталинград! Окружили и били вражину На родной Сталинградской земле, С рёвом танков, Катюш – гнали в спину Всех врагов – нам не быть в кабале!
В глазах твоих глубоких я тону И растворяюсь в сердце без остатка, А сердце лишь стучит – «ЛЮБЛЮ, ЛЮБЛЮ» И на душе становится так сладко… Здесь неземной любви водоворот – Он затянул меня весь без остатка, Опять стою я у твоих ворот – На сердце снова горячо и сладко…
Как утончённы ваши чувства, В любви вы смотрите вперёд, А всё ж любовь – она искусство, Рождает пламень или лёд… И в жар и в холод нас бросает, Поёт нам сердце иль падёт, Никто вперёд того не знает, Что там вперёд произойдёт.
Сталинград – тут последние метры, Нет за Волгой дороги, назад! И мотали войны километры До Берлина – даёшь Сталинград! Окружили и били вражину На родной сталинградской земле, С рёвом танков, Катюш – гнали в спину Всех врагов – нам не быть в кабале!
Звёзды молча взирали нам с неба Равнодушные к нашей судьбе, Как хотелось нам свежего хлеба, Кружку чаю, картин на стене… А топилась печурка в проходе, Вонь барака, овчарок лишь лай, Жизнь по Сталину в этом приходе Да команды – «постройся», «давай»…
Я много лет ходил в родную шахту, Как будто бы её я сам родил, Стоял на ней я трудовые вахты, И уголёк я ГЖО рубил… Стоял на ней я трудовые вахты, И уголёк я ГЖО рубил…
Воркута, ты Севера Пальмира, Ты в душе и сердце навсегда, Хоть объездил я почти полмира, Ты – моя Полярная звезда, Хоть объездил я почти полмира, Ты – моя Полярная звезда…
Угольные дали, горизонты – Мы вскрывали шахтные поля. Помню я и климат тот шахтёрский – Потом пахла Родина моя… Угольная пыль везде забилась, В голове, в ушах и в волосах, В выходные шахта ночью снилась, Пыль скрипела молча на зубах…
Ельцина горячие призывы Принимали мы лишь на «ура!». Мы тогда не очень сытно жили, Но терпели, надо – все друзья… Николай Рыжков здесь заблудился, Здесь – в бескрайней тундре, в серебре, Долго ему край полярный снился, И пурга, поющая во мгле…
Прошёл отец войну мой в два приёма – На финской и отечественной был, Всю молодость не видел стен и дома, Он Родине, России он служил… Он жил тогда в окопах и землянках, Он вяз в болотах и тонул в воде, Он воевал, сражался против танков, Он не хотел, чтоб жили мы в беде…
На Пискарёвском поле – тишина, Здесь вечным сном спят павшие герои, Они лежат по двое и по трое, На ленинградцев смерть была одна… На Пискарёвском поле – тишина, Здесь шла война – священная война, Смерть окружила город здесь тогда, Кольцо фашистов сжалось навсегда…
Любил тебя я радостно и нежно, А ты другую страсть мне предпочла, Любовь моя – как океан безбрежный, Ты встала, улетела в два крыла… Наверно, ты политика любила, А к олигарху жить, зачем пошла? Ведь если не любила – то, что было? На древнюю профессию взошла?
Мерзлота, мерзлота, мерзлота – Твой покой называется вечным, Мерзлота уже стала не та, Твой покой не уйдёт в бесконечность… Хальмер-Ю, Хальмер-Ю, Хальмер-Ю, Здесь долина ужасная смерти, Про долину я песню спою, Это правда, и вы мне поверьте…
Я помню Ленинградскую блокаду По фильмам да и только по кино, На площади стоял на эстакаде, Где было то разорвано кольцо… Поток машин гудел неумолимо, Смотрели вверх сомкнутые штыки, Машины всё неслись, куда-то мимо, Как Ладогой, что те везли мешки…
Белая пороша снегом замела, Вновь укрыли землю белые снега. Сыплет сверху белым, белым серебром, Стало всё чудесным за моим окном. И на речке тихо полотно лежит, Светлой, белой лентой серебро скользит. Берега объяты белым молоком, Обжигает душу свежим ветерком.
Душа твоя была – вместилище вселенной, И мы с тобой пошли дорогами земли, Любовь во все века всегда была нетленной, И мы с тобой судьбой чуть рядышком прошли… Я бычил в шахте там – пониже километра, На сцене ты горел, и нервы свои рвал, Ты падал и вставал и не упал от ветра, Я падал и вставал и в шахте жилы рвал…
Сто двадцать грамм на сутки хлеба, И как мы выживем зимой? И кипяток пустой в обеды И на Неву всё за водой… И сотни тысяч не дожили, Они погибли той зимой, Здесь семьи, дети в счастье жили, Фашист, что сделал ты с страной?
Я слышу голос тот издалека, Что с хрипотцой терзает микрофоны, Одна к одной – ложится так строка, И мысли мои были удивлённы, Одна к одной – ложится так строка, И мысли мои были удивлённы…
Некуда нам отступать, за нами Москва! Стояли здесь полки – сибиряки, Враг остановлен под Волоколамском, Мы ночью брали немцев на штыки, С гранатами ходили против танков… Сибиряки теряли вновь сынов, Сибиряки шли в наступление строем, Мы земли отбивали у врагов, Наш командир Белобородов был героем!
