Сборник сонетов «Весенними путями» – один из наиболее ранних и ярких в творчестве автора. Сонеты, вошедшие в него, сочетают в себе необыкновенный заряд поэтичности, душевной теплоты и красочности.
Душа Поэта, вовлекаясь в «танец пробужденья» (сонет 402), не жалея прошлого (сонет 406), улыбаясь весне, несущей «влюблённым счастья голоса» (сонет 413), вновь встречает Её, которая «игрой вовлекает в мир радужных снов, где правит любовь» (сонет 420), переполняясь негой в небо безудержно летит (сонет 435), и там «в лагуне золотой, в мире лучшем из миров, где отовсюду свет струится, свет, свет, излучающий любовь, обретает счатсье» – венок сонетов
Сонет 502 – Яблоневый сад, как дитя засыпает на ладонях баюкающей его матери Ночи. Все звёзды мира склонились, оберегая его. Так над каждым из нас воркуют любящие существа Мира Света, а иначе как бы мы выжили без материнской заботы Вселенной? Красиво и завершение сборника Венком «Целовались голуби» (сонеты 586—600). Голуби никогда не целовались на крыльце нашего дома. Они приснились мне потом, когда родители ушли безвозвратно и во сне мне напомни
Сонет 857. Этот сон я увидел много лет назад. В просторе Сияющего Света голос отчётливо и любя сказал: «Так сложилось постепенно, исподволь и незаметно, тихо, мирно, безответно, жили вы среди „Нетленных“. А потом, в пылу порыва, вы, не знавшие страданий, ринулись в пучину боли, сами, по своей же воле. Но сейчас подходят сроки. И, согласно Договору, Из пучины вас поднимут. Да будет так!» Так ли это, иль не так – будущее покажет.
Слушайте голоса приближающегося Нового Мира, активирующего Свет и Любовь в чутких сердцах. Вспомните Данко, Сердце которого вспыхнуло огнём Любви. Вспомните Ассоль, гонимую всеми, Сердце которой засияло Мечтой о Счастье, вспомните композиторов, поэтов, художников, оставивших нам Свет своих сердец в великих произведениях искусства. Посмотрите вокруг «новыми глазами», вслушайтесь чистым любящим Сердцем, и вы услышите Музыку Нового Мира, увидите Све
Раздался взрыв. В подводную лодку хлынула вода. Едва живой, окровавленный моряк вдруг услышал голос матери. А мать, за много километров от него, почувствовав сердцем его состояние, запела ему, как в детстве, колыбельную: «Ветерок за ставней плачет. Спи, мой маленький, усни. Засыпай мой милый мальчик, Лунный лучик обними. Слышишь, голубок воркует, Словно песенку поёт, И кукушка там кукует – Дни и годы раздаёт». «Что это, мама?» – спросил он. «Это
Боже, «глаза, на меня сквозь даль глядящие – вновь они мне улыбаются, и опять сливается прошлое и настоящее». (2001) Это она глядит, спрашивая глазами о душе, а душа готова птицей лететь, срываясь с утёса, спасая свою мечту, свою любовь. «Рассыпаться меж тенями, меж клёнами вечерними, росою по листам», только б увидеть «улыбку и услышать тихий шёпот её, как мелодия, что сердце теплом согревал» (2003). Только б услышать «льющееся это чудо – ветер
Какая трепещущая звуко-живопись в музыке слышится: «Шелестом листвы Наполняясь, Таинство весны Оживает» (2403), «А меж огней, Лучистой арфою, Играет день Под неба аркою» (2404) или «Сквозь ноктюрны манящие Приближается, движется, Море звуков глубокое, Под луной светлоокою Серебрится, колышется» (2407). Или так «Лаская радостью Звенящей звуками Весенней музыки, Игрою радостной Зовя бездонное Пространство звонное». А вот «Девушки-берёзы По траве пр
Радужное Сердце – не только метафора. Радужным оно становится, вспыхивая Любовью. Сердце вспомнило, как «в берёзах белых счастье Солнечное улыбалось, как ненастье Улеглось и отозвалось Эхо звонкое Её голоса – голоса Любимой. И поэтому берёзы На ветру затрепетали, Под холодным небом грозным, заиграв, затанцевали» (2201) «Я в тот же миг узнал Призыв Любви священный И передним упал Коленопреклоненный, И радовался я Священному сиянью, Молясь, благода
Разве можно забыть Ту, что на сердце оставила след неизгладимой нежности? «Лицо её привиделось В листве осенней радужной, Привиделось, приблизилось, Нечаянною радостью» (2501). Наполнившись Любовью, восприятие меняется, всё вокруг одухотворяется. «Роще белой спящей, Сладко-сладко спится В утренних зарницах» (2531). Это же Она спящая, белокожая, трепетная в лучах зари розовой. Или «Плескалась весна У берега В искристых волнах» (2538), Замедленных
«В звёздах золотых искристых Проплывают в небе птицы, И летит из царства сказки В золотых своих салазках К нам Волшебница сама» (2601). «Кто Ты, в полночный час Глядящий с вышины, В мои пришедший сны? О, обладатель глаз Бескрайних – светлость снов Из бесконечности Сиянья млечности, Внушающий Любовь!» (2617) Глаза бескрайние – это же Её глаза. «На меня она смотрела Из просторов Светлых Грёз. Медленные птицы плыли, Хороводы звёзд кружили» (2625). Э
Сонет 2801 – притча. «Жили-были хмурые люди. А вдали носился недобрый, влияя на сознанье Складом мыслей, образов мрачных, Убаюкивал подсознанье, Ставя призрачные задачи. Видя бездны мрачную вечность, угасали люди, как свечи. А всего-то было и дела – Обратиться ввысь над собою И напиться Света с Любовью». Но нашлись те, кто обратились к Свету. «Солнечная Рать Спасла их от беды» (2839) И «ожило в мире Лето» (2809). «Возблагодарили люди Солнца свет»
Нежная душа человека раскрывайся навстречу Любви, Как это делает природа. «Птицы с юга возвращались, Оживляя небеса, И берёзовая роща, Пробудившись после ночи, Их расслышала вдали, Зашумела, зашептала, Радостно затрепетала От нахлынувшей любви» (2901). «Ожиданием Любви Поскорее крыла наполни И лети навстречу Ей В озарении огней» (2905). «И душа обновится, станет другою» (2907) И, как папоротника цветок, Вдруг расцветёт она» (2916). «Душа – Мелоди
Слушай голоса Любви! Шепчет листва: «Ты счастье лови! Солнце, погода, ветер. Сколько Любви на свете!» (3303) Шелестит трава: «И лето было впереди, И улыбался луг, И ты бежала по нему, И улыбалась (3311). Веет ветер: «И с вышины Ты увидишь снова Глаза Весны Над бескрайним полем, И в тишине, По их вине, А точнее, воле, Стала ты Любовью» (3317). «Играет флейта зари: Ты в глаза его глядела, Его душу отогрела. Нега вами овладела, И душа с душой, крыль
Это мистика. Сонет (3527) написан за 3 часа до трагедии на Немиге, за 120 км от Минска: «Мчится конь, пролетая мимо, Красный, как огонь. Розы красные – крови пятна, До сих пор горят». А рисунок обложки – результат импровизации градиентами. Когда я коснулся правого верхнего угла «лучом из глубины Вселенной» – вдруг всё раскололось, стихийно образовав: красную обезьяну, а обезьяна Бога – это дьявол, который ухватил зелёный силуэт раздавленной девуш
Сонет 3635 – аллегория. Две лилии – это две музы, тайком посещающие мой дом: Муза Поэзии и Муза Музыки. Они дамы беспокойные, озорные, но во мне вполне дружелюбно уживаются. Правда, стараются пробудиться до рассвета, чтобы пораньше захватить моё внимание. А туча – это моё сокровище, моя дражайшая половина, которая не любит, когда её будят по утрам. «Плывущая медленно, Хмурилась туча, Её разбудил в небе Солнечный лучик. Ворчала она: „Мне бы Выспат
Мир божественный настроен на постоянное дарение, например, стихов и музыки. Сколько не пишу, а даль всё шире открывается передо мной. «Где улыбчивая ты, Глядя сверху на цветы Невесомой бабочкой порхаешь (3701). Творец, будучи величайшим Импровизатором и человеку даёт возможность почувствовать чудо свободы творения через импровизацию словом, звуком, судьбой своей и даже судьбами других. Уроки импровизации человек проходит всю жизнь, многие жизни.
Если долго смотреть на обложку сонета (4601), то можно ощутить, как «Проникает в сердце нежность» (4602). И не столько потому, что два влюблённых облака целуются, и река таинственно улыбается, а потому, как берёза тонкими веточками накрывает их таинство, как бы говоря: «Не мешайте им быть счастливыми, не разрушайте Музыку их нежности, не прерывайте их Светлый сон, где Ароматы плывут неутешные, Слаще роз, слаще пахнущих роз. Ты со мной. Волны плещ
«О, как же радостно слышать гимны любви и весны, И как таинственно дышит Сердце любимой сквозь сны, И то, как руки певучи, И то, как нежно, игрив, Голос Её – перелив, И то, как тоненький лучик, Запах Её захватив, Чертит прозрачный мотив В Сердце» (4901). «Лучезарный Паганини На крылах витал по грёзам И лучом играл межзвёздным. Получив, тот луч от Бога, Он им струны сердца трогал. Вот опять сквозь тяжесть тучи Из просторов неба синих Проскользнул
А может ли Орёл Орлович каркать, как Карл Карлович? Если да, то кто же он после этого? Погружаясь в себя, замечаю, что помимо воли, веду удивительный нескончаемый диалог с кем-то незримым, беспредельно мудрым, ведающим сокровенное, знающем о начале и конце пути. Испытываю перед Ним священный трепет. Но нередко вторгается кто-то всё отрицающий и осуждающий. Но счастлив я, что на стихотворных улицах моих всё ещё встречается Поэзия – Надежда и Душа!
Жил-был Гусар. Любил свои забавы. А Забавы любили Гусара. Потому, что Он исполнял их любые желания, даже самые фантастические. Но одна, самая гордая из них, решила – зачем мне исполнение одного или двух моих желаний. Я хочу большего. Если я завладею самим Гусаром, то тогда станут исполняться все мои желания. Сначала я буду милой рыбкой и, прежде чем превратиться в старуху, стану дворянкой столбовою и даже царицей дворцов и небоскрёбов, решила Она
Всё яснее осознаю себя в роли Буратино в грандиозном шоу капитала на мистическом Поле чудес, где всем управляют кот Базилий, лиса Алиса и ещё кто-то с бородой, весьма довольные собой и тем, что их неукротимое изобретательство направленно не на общее благо, а исключительно, на себя любимых, таких особенных и неповторимых. Вот почему все участники игры вольно или невольно, первой называют букву «А». Это они словно понимают, что обмануты, но всё рав
Все любят новогодний праздник. Особенно дети. Люблю и я наблюдать за «маленьким человечеством». Их увлекают сказочные персонажи в своё действо, игры, хороводы по придуманным кем-то сценариям. И вдруг осознал – мы, взрослые, такие же дети, дающие себя увлечь сценаристам, режиссёрам и актёрам, и увести туда или сюда, позволяя манипулировать собой, целиком доверяясь их воле, ради наслаждения от игры, и от ожидания чего-то чудесного, прекрасного, вол
Прохожу я однажды мимо булочной. Смотрю, а на витрине румяный Батон словно поглядывает на Булочку ароматную. А она на него. С чего бы это? Тут и родилась история про Булочку с изюмом. А в другой раз еду я на работу в шумном качающемся трамвае. Вдруг все замолчали, разглядывая «гламурную стаю», резвящихся Полкана, Таксу, Жучек и целого гарема разных штучек, из ресторана выходящих и весело лающих и визжащих. Трамвай поехал дальше, но заволновался:
