Юрий Буйда не напрасно давно имеет в литературных кругах репутацию русского Зюскинда. Его беспощадная, пронзительная проза гипнотизирует и привлекает внимание, даже когда речь заходит о жестокости и боли.Правда и реальность человеческой жизни познаются через боль. Физическую и душевную. Ни прекрасная невинная юность, ни достойная, увитая лаврами опыта зрелость не ограждают героев Буйды от слепящего ужаса повседневности. Каждый день им приходится
Аркадия – идеальная страна счастья, рай на земле. Двадцать пять лет назад таким раем казалась дооктябрьская Россия, «которую мы потеряли», а сегодня многие считают, что идеальной страной был СССР, хотя советские люди были убеждены, что счастье возможно только в будущем, где нет ни «совка», ни «коммуняк», а только безграничная свобода и полные прилавки. Все требовали перемен, не задумываясь об их цене.Эта книга – о тех, кто погиб в пожаре перемен,
Она всегда умела добиваться своего. Если б не умела, то так и осталась бы стриптизершей в «Фениксе», одной из тех провинциалок, которые скоро выходят в тираж и заканчивают свои дни в подземном переходе на Плешке, клянча у прохожих на пиво, или продавщицей на рынке, ужинающей дошираком под паленую водку, или возвращаются в свои городки и деревни, чтобы выращивать свиней, мечтать о более или менее постоянном муже и рассказывать подружкам о Москве,
«…В городке их называли врагами не разлей вода. При каждой встрече они ссорились до хрипоты, а иногда и до «скорой помощи»: оба были гипертониками. Евсей Львович считал Замятина сталинистом, обзывал вертухаем и проклинал колючую проволоку – символ ГУЛАГа. Андрей Иванович сердился: «Профессия у тебя одна – людей баламутить, пока другие дома строят и хлеб растят. Россия для вас, евреев, не дом, а дача: пересидели, понасрали и уехали в свой Израиль,
«…В пятницу Тата отправилась на встречу с богатым клиентом, который жил за городом и хотел застраховать дом и жизнь, добираться пришлось на метро до конечной, потом на автобусе, а потом еще пешком километра два, но дело того стоило, клиент подписал договоры на очень солидную сумму, угостил чаем, был мил, предложил подбросить ее до Москвы, но она отказалась, пошла пешком, решила сократить путь, свернула, споткнулась, упала, попыталась встать, но н
«…– Дай еще выпить, не жмоться.– Хватит, – сказал он.– Хватит… – Она заплакала, попыталась надеть туфлю, бросила. – Все про все знают, а я не знаю… надоело – не знаю как… все надоело… я что вам всем – собака? Собака, да? Я не собака!– Не собака, – сказал он.– Откуда тебе знать? Ничего ты не знаешь. Ничего. И какая разница, заберут тебя из морга или нет? Никакой. Мертвому – никакой. – Икнула. – Согласен?– Нет, – сказал он.– Ну и зря…»
«…На пару со старшим братом Игорь продавал наркотики, а когда брата застрелили конкуренты, занялся другой торговлей – в его магазинах и киосках круглосуточно можно было купить хлеб, сигареты, презервативы, рыбные консервы, соки в картонных коробках, конфеты, даже игрушки. Но самую большую прибыль приносила, конечно, водка.Игорь никогда не расставался с пистолетом ТТ, носил спортивные штаны и куртку-косуху, разъезжал по городу в «москвиче», лопавш
«…Андрей Истомин и ухом не повел, когда рядом с ним разорвалась мина. Даже не поморщился. Когда его несли в лазарет, умножал в уме пятизначные числа. По возвращении из Афганистана узнал, что жена ушла к другому, вздохнул и включил телевизор – любил передачу «В мире животных». Под огнем или на вечеринке, в кругу друзей или на борцовском ковре он всегда оставался невозмутимым…»
