Знаменитый английский писатель Редьярд Киплинг – лауреат Нобелевской премии по литературе, получивший ее «за наблюдательность, яркую фантазию, зрелость идей и выдающийся талант повествователя». Книга «Подарки фей» – продолжение книги «Пак с Волшебных холмов», которая имеет триумфальный успех и переведена на множество языков мира.Во второй части брат и сестра Дан и Уна стали старше и оставили многие детские привычки, но Пак не позабыл их дружбы и
«– Будь я Ротшильд… – размечтался касриловский меламед однажды в четверг, когда жена потребовала денег, чтоб справить субботу, а у него их не было. – Эх, если бы я был Ротшильдом! Угадайте, что бы я сделал? Первым долгом я завел бы обычай, чтобы жена всегда имела при себе трешницу и не морочила голову каждый раз, когда наступает долгожданный четверг, а субботу отпраздновать не на что… Во-вторых, я бы выкупил субботний сюртук… Впрочем, нет! Женин
В рассказах И.Грековой поместился весь XX век – его прожили, отлюбили и отстрадали ее герои. Творчество писательницы вошло в золотой фонд советской литературы.
«Рита и Полина Ивановна были приятельницами. Рита работала в школе преподавателем русского языка и литературы, а Полина Ивановна – лифтершей в доме, где жила Рита.Очень были они разные. Рита – высокая, худая, шарнирная женщина, одни руки и ноги, помесь Дон Кихота с ветряной мельницей. Полина Ивановна, напротив, ростом небольшая, вся упакованная, крутопузатенькая, с черными твердыми антрацитовыми глазами…»
«Ну, конечно! Опять верхняя полка. Поручают какому-то болвану закупать билеты для гостей конференции. Берет, что дадут в кассе, не сообразуясь ни с полом, ни с возрастом, ни, наконец, с научным авторитетом. Не то чтобы мой личный авторитет был особенно велик, но все-таки могли бы учесть…»
«Я пришла с работы усталая, как собака. Мальчишки – ну, конечно! играли в шахматы. Это какая-то мужская болезнь. Я сказала:– Черт знает что такое! Опять эти дурацкие шахматы. До каких пор?На столе было типичное свинство. Пепельница разбухла от окурков. В пивных бутылках медленно надувались и лопались гигантские пузыри…»
«Большой пустырь на окраине большого города. Конечная остановка трамвая. Дальше ехать некуда – кольцо. Глубокая осень. Глубокое уныние размокшей, неприбранной окраины. Какие-то доски, черные под дождем, рельсы, шалаши, груды ржавого лома. Вдоль трамвайных путей – тоненькие, в палец, деревья, высаженные в порядке обязательного озеленения, мокрые, в печальных каплях. На каждом – один-два уцелевших, крупных по дереву, черно-коричневых листа…»
В рассказах И.Грековой поместился весь XX век – его прожили, отлюбили и отстрадали ее герои. Творчество писательницы вошло в золотой фонд советской литературы.
«Когда цветут липы, город весь погружается в запах. Пахнет в трамваях, в магазинах, на лестницах.В большом библиотечном зале тоже пахло липами. Окна были раскрыты, и, когда налетал ветерок, каждый чувствовал присутствие лип…»
Гарусов был ленинградец, сирота и воспитывался в детском доме. Отца своего он совсем не знал, а мать пропала во время блокады: ушла за хлебом, да так и не вернулась. Было ему тогда лет шесть или семь, сколько именно, он толком не знал, не до того было: голод.
«Москва клеила стекла. Проходил первый месяц, наступал второй месяц войны. Повсюду на подоконниках, в проемах раскрытых окон, стояли женские фигуры – перекликались, пересмеивались, обменивались новостями. Они поднимали бумажные ленты, держа их осторожно за самые кончики, и крест-накрест наклеивали их на стекла. Всюду сверкали и усмехались белые кресты. Особенно они выделялись новизной на старых, покосившихся деревянных домиках – таких еще немало
«На улице было холодно – мчащийся угольно-черный осенний вечер. Резкий ветер налетал то с одной стороны, то с другой, швырялся пучками опавших листьев и каплями дождя. А фонарь на своей проволоке мотался взад и вперед, как сумасшедший. За фонарем по тротуару так же оголтело мотались черные тени. От ветра на улице все казалось в движении, все было сдвинуто, неслось, даже стены домов были как будто наклонными…»
«Федор Филатович был болен – крепко, серьезно болен. Это он сознавал. Вообще сознание у него было ясное. Даже в чем-то острее, чем до болезни. Слух тоньше. Он слышал и понимал все, что вокруг него говорили.Серьезность своего положения он вывел не столько из слов, сколько из преувеличенно бодрых лиц врачей. Их было несколько. Они появлялись и уходили. Чаще всех появлялась давно знакомая, давно лечившая его участковый врач Людмила Егоровна. Ну, как
«Было это в конце пятидесятых годов. Я ехала в поезде в одну из дальних моих командировок. На душе у меня была одна большая забота, какая именно говорить не стоит, потому что к моему рассказу это не имеет отношения. Из-за этой заботы мне больше хотелось быть одной, и я почти не разговаривала со своими соседями по купе. Их было двое…»
"Ничего я не знаю, не умею. И все же это была работа, а работать было необходимо, чтобы жить. А жить надо было непременно, неизвестно для чего, но надо! Никогда еще я не была так жадна на жизнь. Меня радовал, меня страстно интересовал мир со всеми своими подробностями: лиловым асфальтом улиц, бегучими дымами в небе, зеленой прошлогодней травой, лезущей из-под грязного снега грубым символом бессмертия…"
«Бысть муж во Злодеевке – жил человек в Злодеевке, местечке, расположенном в округе Мазеповки, неподалеку от Хаплаповичей и Козодоевки, между Ямполем и Стрищем, как раз на той дороге, по которой ездят из Пиши-Ябеды через Печи-Хвост на Тетеревец, а оттуда – на Егупец.И наречен бысть оный муж Шимон-Элиогу – и имя ему было Шимен-Эле, а прозвали его «Шимен-Эле Внемли Гласу» за то, что во время моления в синагоге он имел обыкновение бурно проявлять св
«Последние три или четыре ночи, вдрызг разругавшись с женой, Ступак ночевал в гараже. А потом и дневал, потому как твердо решил не возвращаться на свой пятый этаж силикатной хрущевки. Коли так получилось, что он стал там нелюбимым и ненавистным, что появился кто-то лучший, так пусть жена подавится и тешится с новым женихом, а ему, законному мужу пути туда больше нет. Все-таки он мужик гордый и просить не будет. Тем более, что вся его жизнь, кажет
«По обе стороны узкой, посыпанной гравием дорожки тянулись многочисленные ряды могил городского кладбища. Еще недавно здесь были сельхозугодья пригородного совхоза, выращивали картошку, капусту, ранние овощи. Но рос город – разрастались и городские кладбища. И вот оно – скопище плотно теснящихся могильных выгородок – из уголка, дерева, добытого со строек арматурного железа. Почти все – с непременной стелой, выполненной в популярной форме морского
«Фамилия его была Выползков, но в этой большой, растянувшейся вдоль дороги белорусской деревне, где он обосновался после войны, его называли Выползком. Тем более что обычно он откликался и на это прозвище, хотя и делал это не без раздражения, а то и с криком, нередко сдобренным злым матом. Но людям было безразлично, как он откликался – за войну люди привыкли к мату и крику – своих, полицаев, немцев и партизан тоже. Привыкли люди, привыкла скотина
«Уолден, или Жизнь в лесу» Генри Торо принадлежит к ярким и памятным произведениям американской классической литературы.Автор книги описывает свою уединенную жизнь в лесу. В течение двух лет и двух месяцев он жил на расстоянии мили от ближайшего жилья, и добывал себе пропитание исключительно трудом своих рук. За этот, на первый взгляд, небольшой срок он пересмотрел и переоценил все достижения человека. В отсутствии каких-либо удобств и собственно
"Среди новелл Киплинга нет, по–моему, ни одной, которая не была бы маленьким и абсолютным шедевром. Ранние на вид бесхитростны, поздние явно сложны и многозначны. В любой из них автор с изощренным простодушием рассказывает сюжет, как будто совершенно его не понимая, и прибавляет расхожие соображения, вызывающие несогласие читателя. За долгие годы моей долгой жизни я, наверное, сотни раз читал и перечитывал рассказы, составившие эту книгу" (Хорхе
Имя английского писателя Джозефа Редьярда Киплинга сразу напоминает о далеких экзотических странах. Его герои живут в джунглях Индии, в дебрях Амазонки и лесах тропической Африки – храбрые и прямодушные, трусливые и коварные, но все яркие, запоминающиеся, интересные.Произведения Киплинга давно стали классикой мировой литературы. Их знают и любят дети и взрослые во всех странах мира.
Имя английского писателя Джозефа Редьярда Киплинга сразу напоминает о далеких экзотических странах. Его герои живут в джунглях Индии, в дебрях Амазонки и лесах тропической Африки – храбрые и прямодушные, трусливые и коварные, но все яркие, запоминающиеся, интересные.Произведения Киплинга давно стали классикой мировой литературы. Их знают и любят дети и взрослые во всех странах мира.
Имя английского писателя Джозефа Редьярда Киплинга сразу напоминает о далеких экзотических странах. Его герои живут в джунглях Индии, в дебрях Амазонки и лесах тропической Африки – храбрые и прямодушные, трусливые и коварные, но все яркие, запоминающиеся, интересные.Произведения Киплинга давно стали классикой мировой литературы. Их знают и любят дети и взрослые во всех странах мира.
