Мужчина уверенно вел машину сквозь метель. Не знаю, как у него это получалось. Я смотрела в окно и видела только пушистых белых «мошек», которых закручивал в разнообразные узоры ветер. Не было видно даже, где мы едем: по дороге, по городу или уже по небу. Ехали мы минут десять. Как раз за столько можно добраться от моего деревенского домика до колледжа Борска. Я нервно облизнула губы и решилась уточнить:
– Куда мы едем?
– Ко мне домой, – спокойно сообщили мне, – Я живу за городом, люблю природу. А ты?
А я поперхнулась воздухом от такого заявления.
– Я думала, вы подбросите меня на работу? – выдавила я из себя. От страха горло сковало спазмом.
– Вообще-то, ты обещала мне ужин. Помнишь? Чтобы я мог исполнить твое заветное желание. «Вновь поверить в любовь» – кажется, так ты сказала. Сказала?
– Да-да, но мы говорили об ужине. А сейчас полдевятого утра. Я должна быть на работе! Меня ждут, – от возмущения я даже позволила себе повысить на этого невообразимого наглеца голос.
– Маша, сегодня целый день обещали метель. Скорее всего, студенты не придут. А преподаватели решат, что ты со своей окраины просто не смогла выбраться. Зато у меня будет целый день на воплощение твоего желания. Разве за пару вечерних часов можно вернуть веру в любовь. Это же не новый мобильник подарить.
Я сжала кулаки и глубоко вдохнула. Не помогло, хотелось кричать и кусаться.
– Когда мы говорили про ужин, я имела в виду ужин в ресторане! – заметила я.
– В Борске нет нормальных ресторанов. А я умею и люблю готовить.
Тут машина резко затормозила и мой наглый кавалер, смотря прямо мне в глаза, демонстративно медленно расстегнул верхнюю пуговицу очевидно дорогой рубашки и снял с себя узкий черный галстук.
– Приехали! Я приготовил сюрприз. Ты не против, если я завяжу тебе глаза…
Днем ранее…
Я задумчиво шла по коридорам колледжа. Единственное среднее специальное учебное заведение Борска стало моим новым местом работы меньше недели назад. В небольшой сибирский городок пришлось переехать из Москвы из-за дочки Шурки, которая связалась с каким-то наркоманом-абьюзером. Во всех проблемах дочери я, естественно, винила себя, ведь после развода с Шуркиным отцом восемь лет назад так и не смогла взять себя в руки. Разочарование в людях, жалость к себе я загоняла в глубины своего подсознания с помощью работы.
Я всегда осознавала, что в отношениях с мужчинами выступаю в роли ведомой. Но быть на вторых ролях для женщины это же нормально? Меня так мать-одиночка воспитала, сильная женщина, которая работала от зари до зари и погибла в ДТП, возвращаясь из командировки.
Я готова была служить своему мужчине, заботиться о нем и его нуждах, поддерживать во всем, но ждала в ответ заботу, любовь и защиту. А получилось так, что мой будущий муж преподавал в институте, где я училась. Сначала он соблазнил меня, свою молоденькую студентку, заделал мне ребенка и посадил дома, запретив работать, параллельно распугав всех моих подруг. Как я еще умудрилась диплом защитить, не понимаю.
Через десять лет он заявил, что я скучная, подурнела и он любит другую. Ну, заявил это громко сказано! Вспоминать об этом не хочется…
Впрочем, не о нем я переживала, а о дочери. Шурка уехала в Москву спасать моего бывшего мужа, своего отца. Он ни разу не связался с ребенком после развода. Я уже молчу про алименты. Но стоило только ему позвонить и сказать, что он нуждается в ней, как она тут же бросилась спасать его, рискуя собственной жизнью. И я ее отпустила, как тогда с наркоманом. Видела же что парень бедовый, но настоять на своем не сумела. А Шурка в результате пострадала…
Я так погрузилась в свои горькие воспоминания, что не заметила, как дверь из кабинета директора распахнулась и влетела мне прямо в лоб. Больше от неожиданности, чем от силы удара я потеряла равновесие и шлепнулась на попу. Из-за двери показался мужчина среднего роста, поджарый, в очень дорогом черном костюме. Он сердито нахмурил брови, недовольный тем, что кто-то ему помешал эффектно покинуть кабинет директора. Не удостоив меня вниманием, он размашисто пошел к выходу, но, сделав всего пару шагов, резко остановился, обернулся и стал внимательно осматривать меня всю. Мне даже показалось, что он принюхался.
«Может я опять шиворот-навыворот рубашку одела?» – задалась вопросом я, но вспомнила, что пуговицы было застегивать удобно, значит все с рубашкой хорошо.
«Может колготки порвались?» – сделала еще одну попытку объяснить странное поведение мужчины, скосила глаза на свои стройные ножки в колготках телесного цвета и тихонечко с облегчением выдохнула. В вопросах их целостности я была принципиальна, у меня всегда с собой было пять упаковок про запас, к счастью, в этот раз мои запасы мне не пригодились.
Я терялась в догадках, что он может во мне рассматривать: худая, мелкая, разве что густые каштановые волосы эффектно смотрятся, правда и они крашеные, потому как голова моя к сорока годам уже вся поседела.
Да и вряд ли волосы могли привлечь столь пристальное внимание к обычному преподавателю истории преуспевающего местного бизнесмена, если судить по дорогим наручным часам и пальто на меху. Я постаралась незаметно принюхаться к себе. Вокруг меня должен был летать флер моих любимых французских духов. Я их очень любила и предпочитала порой голодать, но благоухать ими. Никаких посторонних запахов я не почувствовала.
Между прочим, наглый тип был откровенно некрасивым: круглое плоское лицо, широкий нос, глаза-щелочки и полные слишком женственные губы. Больше всего меня оттолкнула неопрятная черная щетина на щеках мужчины. Может, с помощью этой растительности он пытался замаскировать круглые щеки и придать себе более брутальный вид? На мой вкус он сделал только хуже. Нет ничего страшного в круглых щеках, да и красавчиком мужчине быть не обязательно. Мой первый муж был красавец, а толку-то, только сердце растоптал. А такая небрежность во внешности, как эта трехдневная поросль, никак не вязалась с деловым стилем и идеально уложенной модной стрижкой незнакомца.
Надо сказать, раскаяния на его лице я так и не увидела, но стояла смирно, глядя на мужчину, застывшего в пяти шагах от меня. У него вообще было удивительно безэмоциональное лицо, только в карих глазах промелькнула растерянность. Я думала, он сейчас извинится, но постояв пару секунд, мужчина развернулся и практически побежал к выходу. А я пожала плечами и отправилась работать.
