Безоблачный дождь смоет занавес сцены,
С моста наклонился скандально поэт,
Куплеты удушья глотал, мира цены,
Решался – с собой распрощаться в-рассвет?
Из женщин прохожих не встретив достойных,
Ни жалости Жанра, ни радуги лжи,
Лишь счастья кометы прочь спят так спокойно,
Хоть вдоль пустоты комментарий пиши!
Не алчется жить в бессюжетности боли,
Но звон смерти страшен, вдохнуть бы назад!
Нет клетки сильней, чем трагедия роли,
Нет больше безумства, чем вновь в этот ад!
Вон – палубы контур, вон – музыка в-лицах,
Бездарно рвёт волны внизу теплоход…
Пощёчиной в толще улыбок разбиться?
На праздник глупцов столь циничный полёт?
Шаг сделан! Фальстарта просыпал осколки!
В глазах её нежной печали лучи —
То первые пятна в портрет незнакомки,
Взгляд вверх обратившей; О, сердце, молчи!
В ней – лень, чтоб дерзнуть отставать от кадрили,
Шрифт граций, чтоб то ты заметить не смог!
Танцоры вокруг будто тщетно ходили,
В анфас не попав той симфонии строк.
Поэт рассмеялся так щедро, как жил бы,
И встретил глаза изумлённой толпы,
Но только она знала тайну молитвы,
Они же – «глупца» обсужденьем полны.
Ах, образ её он желал трогать ближе,
Чтоб с ветреной кожи стереть их следы.
И будто Пейзаж закричал: «Не молчи же!»,
Стремглав он решил – сброшусь в жизнь с той воды!
Побег от моста. Переулок. Извозчик,
Чей лик обещал опоздать на причал.
«Вот денег вам веер; судьбы позвоночник
Молю, не сломай! На речной нужно бал!»
Он думал сквозь грязь на стекле экипажа,
Пытался понять льстивый подчерк надежд.
«В ней – кладбище слов, все эпитеты – сажа!
Ужель наконец встану в позу невежд?!»
Тёк ломаный путь, он – в туманности были,
А в сердце чреда из тугих запятых,
Все грани души к теплоходу парили,
Вокруг тлели лица прохожих пустых.
От дверцы до двери. Заветная пристань.
«Скорее! Мне в жизнь продаёте билет!
О, к каждой секунде рождён бы был пристав!»
Беззвучно от счастья. Миг. Трапа привет.
Средь стен из танцоров искать её позу,
По палубе горстью разбросить «шаги»,
У мисс пожилых со стола украсть розу.
«О, дай хоть намёк, видеть свет помоги!»
Взгляд рай дописал по перилам фальшборта…
Она. Ветра песнь. Катастрофа волос.
Мила до-агоний. Вселенная стёрта.
Сжав пряди в ладони – она, он – до-слёз!
Семнадцать шагов оригами «рожденья»,
«Ах, сладкая рана взрастает в груди!
Дышать разучился, здесь хрупок, как тень, я!
Так странно! При-жизни весь мир – позади!»
«А, знаю вас дважды, – её была фраза, —
Василий Бездушный, в-смех критик толпы!»
«Себе я предатель, не понял алмаза!..
Ведь тоже вас знаю! Сарказмы судьбы!
Всесмутновой Лизой вас помнят в снах грусти?
Вы – грация дыма среди балерин!»
«Да, я… но, прошу, комплименты опустим,
Что-что, но они – это истинный дым!»
«Лишь вы – не портрет в галерее планеты…»
«Нет, льстить анонимно лишь должен поэт…»
«Впервые так прав я, лжи рифмы раздеты!»
«Оставьте. Не верю. Лгут Рифмы портрет!
Вы – пленник и раб альпинизма метафор,
В порывах цинично стирая «бемоль»,
Вы взрывы мазком оставляли б, вы варвар:
Всё лучше, чем есть, а иначе лишь боль?
Вы самый опасный игрок в «совершенство»,
Что в рай даже грязь, чтоб любить, превращал,
И в том снисхожденьи черпает блаженство:
Достойным себя сделать мир – слова бал!»
«Ваш глас, как игла, вшил в меня знамя правды,
Но верьте мне, верьте, она не о вас!
Вы – путь до шедевра; осколки той карты
Я век собирал, хоть узнал лишь сейчас!
Румянца прибой лижет «скромности» ноты…»
«О, больше ошибки здесь сделать нельзя!»
«Да, здесь я бездарен, прочь рву повороты…»
«Нет, нежною кистью – издёвка! – скользя!»
«Коль слов не хотите, возьмите тень розы —
До-крови в ладони сжимал ради вас!
Сознанья терплю здесь избыточностью дозы!..»
«Молчи! От-стыда я теряю анфас!
Признаюсь… давно я люблю твою душу…»
«Иначе будь, я б ненавидел её,
Изъян укажи где, ту грань я разрушу…»
«Не стою! Ставь точку, абзац надорвём!
Пусть шаг, пусть секунда, знай облачность цели…»
И Лиза пошла сквозь танцоров круги,
Их пыльные судьбы вслед стану Цирцеи
Осыпались будто; он думал шаги.
На палубе нижней ряд редких влюблённых —
В «друг друга» пейзажи, но больше – в себя!
В-дрожь блеск её глаз в брызгах моря плоёных —
Заранье известна бессонниц заря!
«Дым пьёшь? Угощайся, цветны сигариллы —
Безвкусицу жизни вокруг пропитать…
Спрячь прозу улыбки, не трать зря чернила…
Во вздохах Весны слышишь Моря «опять»?»
«А знаешь, тебе лишь обязан я жизнью?
На мост приходил, чтобы спеть суицид…»
«Ах, всё же кокетство – поэту отчизна,
Мечты красота ни за что не молчит!»
«Грёз нет! Я – серьёзно! Уж гибли молитвы,
Чтоб жить не хватало таланта… иль нас!
С тобой я не стану Бездарным палитрой…»
«Не знаешь, как ранишь углом этих фраз!»
«Я б душу раздал, лишь чтоб пасть тебе в ноги!
Ты плачешь? За что? Я не боль говорил!»
«Прогнать не могу! Сам беги без-дороги!
Разрушу тебя! Преступленье ветрил!»
«Роскошно одета ль ты пламенем тайны?
Иль с шрамов растут в-скрип цветы тишины?
А может у счастья нет струн не печальных?
Позволь сострадать! Мои сны решены!»
Молчала. Брильянты роняла на платье.
Как хрупкость гордыни, трагична в-вопрос.
Он позой чертил за спиною распятье,
И слишком азартно дышал не всерьёз!
«Твой стих был всегда мне блаженным укором,
Смертельно дразнил в нём театр Высоты,
Ты пазлы стыда разбирал разговором,
С ним «эго» оплакать столь шансы просты!
Кумир – за-секунду! Под ангельской тенью
Средь фраз твоих я замечала себя,
И встречи с тобой рисовала мгновенье —
Ты в-жанр отвернёшься, презреньем сребря!
И что ж? Столь остра гладь взаимной ошибки!
На вечность вдруг твой промахнулся «привет»!
Ничтожеству в ноги мнишь пасть; в пасти Пытки!
Ах, вмест комплиментов подал б пистолет!»
«Ужель, ах, я сам был гроссмейстером боли,
Вновь шрамы ломал?! Анонимный подлец!
То – праздности музы, моей нет в том воли!
Сердцами играл, мнил – играл для сердец!
Прости хоть назло, хоть порывом ироний!
Безрукого мне подбери палача!
В лицо божества капал краской пародий
Безумец средь рая, могилы крича!
Вели мне отречься от каждого слова,
Век рабства не смыл бы картины вины —
Подол твой целуя, начну вечность снова!
Молю, надругайся! Впредь дни не видны!»
«Ты слово за словом ведёшь меня к бездне…
Я – зритель, но худший: ты – гимн чистоты!
Пощады! Иль свет вдруг в душе моей треснет!
Украл мою роль: c нас велеть должен ты!»
И снова туманы на крае минуты.
Он кичился тенью столь мудрой тщеты,
В её взгляд бездонный искал парашюты;
Дрожала вслед волнам, рвалась на-мечты!
Так громко дышала, как тронута смертью;
Старт фраз перережет кинжалом стыда!
Он – в драме тонул, мир – молчаний был верфью,
Предательски раем искрилась вода!
«Нет, больше не в силах скрывать правды подчерк!
Поэзия – ты! Быть с тобою – романс!
