Жан-Клод Мурлева, Анн-Лор Бонду - А еще я танцую

Published originally under the title “Et je danse, aussi” © 2015, Fleuve Éditions, un départment d’Univers Poche

Издание подготовлено при содействии Fleuve Noir, подразделения Univers Poche, и литературного агента Анастасии Лестер

Перевод с французского Елены Головиной

Редактор Екатерина Чевкина

Корректор Ольга Левина

Художественный редактор Ирина Буслаева

Главный редактор Александр Андрющенко

16+

ISBN 978-5-906837-19-6

© Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление. Издательство «Синдбад», 2016.

Уважаемая мадам Пармелан!

Вернувшись в субботу домой из поездки, я обнаружил у себя в почтовом ящике объемистый пакет с указанным на обороте вашим электронным адресом. Предполагаю, в нем находится рукопись. Благодарю вас за оказанное доверие, но вынужден объяснить, что я никогда не читаю присланных мне рукописей. Это работа издателей. Что до меня, то я всего лишь автор, и мне хватает головной боли с собственной писаниной, чтобы претендовать на право судить о чужой.

Поэтому я не стал вскрывать ваш пакет. Если вы сообщите мне свой почтовый адрес, я в понедельник вышлю пакет вам. Надеюсь, вы не слишком на меня рассердитесь.

Уважаемый месье Сотто!

Благодарю вас за то, что ответили мне сразу, едва вернувшись из поездки, хотя ваш ответ полностью меня обескуражил. Честно говоря, я была уверена, что вы вскроете пакет. Хотя по зрелом размышлении понимаю: известность притягивает к вам множество навязчивых просителей, и вы правильно делаете, пытаясь от них защититься. Но раз уж вы взяли на себя труд написать мне, позволю себе уточнить, что содержимое пакета далеко от обычного. А я, даже будучи вашей преданной поклонницей, не отношусь к обычным читательницам.

В расчете на ваше любопытство и в надежде не показаться слишком нахальной,

Уважаемая мадам Пармелан!

Я не стал вскрывать ваш пакет по той простой причине, что предпочитаю сам выбирать, что мне читать. Кроме того, с течением времени я научился не разбрасываться. Однажды я уже вступил в переписку с читательницей, и, простите за откровенность, не вижу объективных предпосылок возобновлять этот опыт с вами.

Спасибо за то, что читаете мои книги.

Уважаемый месье Сотто!

Я не имею привычки писать знаменитостям. Вы и представить себе не можете, какие сомнения мне пришлось преодолеть, прежде чем отправить вам этот пакет, и каких трудов мне стоило раздобыть ваш почтовый адрес. Очевидно, та читательница, с которой вы вступили в переписку, нашла более солидные аргументы, чтобы украсть немного вашего времени. Интересно, как ей это удалось?

Сухость вашего тона склоняет меня отказаться от своей затеи, но я все же попробую использовать свой последний шанс. Возможно, фотография, которую я прикладываю к этому письму, вам кое о чем напомнит?

Дорогая Аделина Пармелан!

Простите мне «сухость тона» – я вовсе не хотел вас обидеть. Мне случается вести себя довольно неуклюже, особенно в настоящее время.

Та читательница прислала мне короткое письмо с отзывом о романе, речь в котором шла о глухоте. Эта тема не могла ее не затронуть – она сама глухая от рождения и у нее двое неслышащих детей. Мы обменивались письмами на протяжении нескольких лет. Переписка наша завязалась сама собой и носила вполне невинный характер. Ваши письма, напротив, вызывают у меня, не стану скрывать, некоторый дискомфорт. Чем, скажите на милость, вы отличаетесь от остальных читательниц?

Что касается присланной фотографии, то она, к сожалению, не напоминает мне ни о чем. Это вы снимали? Вы там живете?

Дорогой Пьер-Мари Сотто!

Если эта фотография ни о чем вам не говорит, забудьте о ней, но позвольте мне выразить свое удивление: для людей, которым нечего сказать друг другу, мы с вами довольно много разговариваем, пусть и в письменной форме. Уделяя мне внимание, вы оказываете мне честь. Должна ли я сделать из этого вывод, что в настоящий момент вы не слишком поглощены работой? Может быть, вы как раз закончили новый роман? Это была бы превосходная новость, а мне так хочется хороших новостей – я давно по ним изголодалась.

Охотно прощаю вам вашу неуклюжесть. Вы нисколько меня не обидели. К несчастью, чтобы меня обидеть, требуется нечто посильнее.

Дорогая Аделина Пармелан!

Да, мы с вами ведем довольно оживленную переписку, но находимся в неравных условиях: вы знаете обо мне много всего, а я о вас – ничего. Вам достаточно зайти в интернет и набрать в поисковике мои имя и фамилию, чтобы мгновенно выяснить дату моего рождения (да-да, мне 60 лет) и вехи моей биографии, а также увидеть фотографии, запечатлевшие меня в разные периоды моей жизни, в том числе последние, безжалостно демонстрирующие мою недавно появившуюся лысину. Вы можете услышать мой голос. Одним словом, я перед вами как на ладони. Голенький. Вы же, напротив, уютно устроились в полной анонимности. Те малые крохи сведений, которые вы сообщаете о себе, ничего не проясняют.

Спасибо, что считаете появление моего нового романа хорошей новостью, но, боюсь, ждать ее вам придется еще долго.

Повторяю свое предложение относительно вашей рукописи. Просто пришлите мне свой почтовый адрес, и я верну ее вам. Пока что она покоится на нижней полке моего книжного шкафа, рядом с банковскими отчетами и издательскими договорами.

Дорогой Пьер-Мари Сотто! Высокая. Брюнетка. Толстая. 34 года.

Голос – альт (пою в любительском хоре). Лысина: пока нет.

Понимаю, что портрет получается малопривлекательный, особенно по сравнению с женщиной, узнавшей себя в «Тишине» (я ничего не путаю?). Кстати, раз уж она так вас растрогала, почему прервалась ваша переписка? Неужели между вами возникло «недоразумение»?

Наверное, зря я отправила вам тот пакет. Не хотелось бы загромождать полки вашего книжного шкафа.

Мой адрес:

72727, Ле-Клуатр, тупик Марка Блока, 1.

(Если можно, вышлите пакет поскорее, я собираюсь переезжать. Стоимость пересылки я вам компенсирую.)