Любовь Здорова - А в Сочи ночи тёмные. Повести и рассказы

Лидия Михайловна попросила мужа остановить машину. Стоя на ровном и гладком асфальте, она с интересом рассматривала небольшую городскую площадь с причудливым фонтаном. На этой площади, когда-то давно, начались её авантюрные приключения, о которых она и теперь не может вспоминать без мурашек на коже. Правда, тогда тут было много скромнее. Не было причудливого фонтана, нового, шикарного отеля со сверкающими на солнце большими окнами всех двенадцати этажей, цветочных клумб, которые сейчас обрамляли площадь, словно венок голову красавицы. Лидия Михайловна, удивляясь, только качала головой. Она не узнавала то, что когда-то было хорошо знакомо. Любуясь ровной, ухоженной аллеей, по обе стороны которой ровными дорожками стелились яркие благоухающие цветы, Лидия Михайловна присела на одну из узорчатых скамеек. Нахлынули воспоминания. Она явно увидела другую аллею, не такую красивую, но связанную с прошедшей юностью. Взгляд её остановился на большом сером здании, празднично украшенном на армянский манер.

Ашот, – улыбнулась она. – В своем стиле…, – и почувствовала, как потеплело в груди.

Уйдя в воспоминания, Лидия Михайловна совершенно забыла, что в машине ждёт муж. Он сам нашёл её. Приобняв, участливо спросил:

– Всё в порядке?

– Всё хорошо, – улыбнулась Лидия Михайловна. – Любой разволнуется, увидев такое преображение. Город-то не узнать.

– Что ты хочешь, Олимпиада грядет…

Лидия Михайловна вздохнула и залюбовалась фонтаном в виде огромной чудо рыбы. Уходить отсюда не хотелось. Хотелось смотреть и смотреть на сверкающую мощную струю воды, вырывающуюся из разинутой пасти рыбы, тело которой изогнулось, блестя на солнце чешуёй. Хвост с мощным плавником наклонился в сторону, казалось, вот-вот разогнётся, и, что есть мочи, ударит по зазевавшейся, любопытствующей физиономии.

Глядя на фонтан, Лидия Михайловна прошептала:

– Я всегда знала, что будет на нашей улице праздник. Страна очухается и всё наладится. Люди отдыхать поедут не за границу, а на свой юг, на своё Чёрное море.

Муж обнял её, прижав к себе.

– Фантазёрка ты моя, мечтательница. Хотя, бывает, что мечты сбываются, возможно, что и твои сбудутся.

Лидия Михайловна ласково погладила мужа по щеке.

– Уже сбываются.

Она весело засмеялась, как тогда, в далекой молодости, когда вот так же сидела в этом парке с подругой, с которой скоро встретится. И был этот парк изрядно запущен, не такой красивый и не было этого удивительного фонтана и такой вычурной скамейки.

– Пора в гостиницу. Вере надо позвонить, уточнить, во сколько они с мужем появятся, а завтра на экскурсию по городу. Думаю, что есть, на что посмотреть, и чему подивиться.

Супруг рассмеялся.

– Радость моя, теперь в России нет гостиниц, а всё отели.

– А…, всё равно, – Лида махнула рукой. – Как не назови, суть не изменится.

***

Описанное выше, случится позже, когда Лида, превратившись в солидную даму Лидию Михайловну, вернётся из-за границы, и вместе с мужем навестит предолимпийский Сочи.

А пока, у себя, в небольшом провинциальном городке, девушка по имени Лида грезила морем. Родившись вдалеке от морских берегов, она не знала, почему её так манили морские просторы. Отдых для неё не был отдыхом в каком-нибудь местном санатории профилактории или в деревне. Лида считала, что только море и горячее южное солнце могли дать тот заряд энергии, которого с лихвой хватит на целый год.

Длинной, холодной зимой, она мысленно представляла, как плещется в теплых, изумрудных волнах, вдыхает ароматный воздух, пропитанный южными цветами и деревьями, солнцем и соленой водой. Её восхищали отдыхающие люди. Веселые и беззаботные они купались, загорали, сидели в шашлычных и ресторанах, флиртовали напропалую, безжалостно соря деньгами. Лида восторгалась состоянием их души, и сама отчаянно старалась влиться в эту бесшабашную волну жизни, забыться и отрешиться от всех домашних забот и проблем. Надо отметить, что у нее неплохо получалось. Каждый раз, возвращаясь из южного рая, она оставляла там частичку своего сердца. Накануне отъезда домой, стоя по колени в ласковой морской волне, купая в ней руки, она клялась обязательно через год вернуться.

Лида рано вышла замуж и к двадцати пяти годам успела развестись. Детей не имела, близких родственников тоже, зато, была окружена подругами. Самой близкой и доверенной из них считалась Вера. Стеснительная и малоразговорчивая Вера держалась в тени яркой и взрывной Лиды, но, как ни странно, сильно влияла на капризную подругу, нередко удерживая от опрометчивых поступков.

Когда туристы начали осаждать заморские курорты и экзотические острова, Лида упорно продолжала ездить на родное черноморское побережье. Ее мало трогали рассказы знакомых и подруг о пятизвездочных отелях, о невиданном доселе сервисе, прозрачной голубой воде и золотом песке, да и вообще, вся та чужая экзотика ей была не интересна. Лишь однажды она уступила просьбам подруг съездить для начала хотя бы в Турцию, где побывала почти вся Россия. Ничего особенного для себя Лида там не нашла. Вернувшись, не уставая, повторяла, что в стране с незнакомыми обычаями и нравами, ей делать нечего. Подруги удивлялись её упорству, не понимая протеста против заграницы, а она каждое лето настойчиво продолжала посещать разрушающиеся безлюдные российские курорты.

К началу 2000 года, даже Лида, не искушенная и не избалованная сервисными услугами санаториев, комфортом и удобствами южных гостиниц, а тем более, сдаваемым на время частным жильем, поняла, что курортный бизнес в родной стране умирает ускоренными темпами. Но упрямства Лиде было не занимать. Однажды, на полном серьёзе, она заявила:

– Подожди, Верка, будет и на нашей улице праздник. Пройдет это смутное время, и наши курорты начнут отстраивать заново, вот увидишь! А то, что пляжи сейчас пустые и отдыхающих мало, мне лично не мешает, скорее, наоборот. Места на песке или галечнике много, лежи, где хочешь, тишина, красота, никто не галдит, не мешает. Лежу себе под солнцем, раскинувшись, и не боюсь, что кто-то невзначай встанет на руку или ногу. Самое главное, море и солнце в наличии, а остальное всё – ерунда!

Вера не спорила, только пожимала плечами.

Лида, даже себе, не могла внятно объяснить, почему так упорно игнорирует заморский отдых. Эксцентричная и эмоциональная она была убеждённой патриоткой. Видимо сказалось воспитание отца, рано ушедшего из жизни, школьного учителя и до мозга костей преданного своей родине. Лида с детства считала, что ей несказанно повезло родиться в такой большой и красивой России. Наблюдая за происходящими переменами, она страдала, но не переставала верить, что это время пройдёт, и снова станет хорошо.