Светлана Лаврентьева - AB(IV) Rh- Четвертая отрицательная

AB(IV) Rh- Четвертая отрицательная
Название: AB(IV) Rh- Четвертая отрицательная
Автор:
Жанр: Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2018
О чем книга "AB(IV) Rh- Четвертая отрицательная"

Необходимые люди остаются связанными с тобой всегда – как точки маршрутов, звезды в созвездиях, капилляры. Они всегда часть истории, часть речи.

«Четвертая отрицательная» Светланы Лаврентьевой – это история длиною в жизнь – про неслучайных и неотделимых.

Бесплатно читать онлайн AB(IV) Rh- Четвертая отрицательная


«Узнавать своих по крови да по породе…»

Узнавать своих по крови да по породе, счастье острое припрятывать в голенище. У нее тропа лежит, где народ не ходит, где скот не бродит, где зверь не рыщет.


Кто не снится ей, тому ее не бывает. По лесу мелькают тени, летают птицы. Деревья руки держат над головами, камень огонь выбивает, которое лето длится.


Она слышала: филин ухал, сова вздыхала, летучая мышь свистела и перестала. Она видела: лес качался, как опахало, заря над ним восходила и потухала, к заутрене холодало.

«Я отрицаю все, что было мной…»

Я отрицаю все, что было мной, еще вчера казавшееся важным – песочным замком, парусом бумажным, водой и ветром, призрачной стеной. Нас не было – в моих черновиках не сохранилось писем и рисунков. Нас не было, идут вторые сутки безвременья, застывшего в веках. Свободы нет, как нет и темноты, что отменила это заточенье. Когда пришла пора менять теченье, достаточно движения воды.


Не помню лиц, не знаю, не зову, определяя по координатам ту женщину, которой я когда-то самой себе казалась наяву.

«А сила твоя не в том, чтоб меня ломать…»

А сила твоя не в том, чтоб меня ломать.
И правда твоя не в том, что тебе казалось.
Из трех твоих женщин с тобой остается мать,
Которая никогда тебя не касалась.
Из трех твоих стран с тобой остается та,
В которой сегодня тебе не найдется места.
Такая внутри огромная пустота,
Что сердцу в ней слишком тесно.
Из трех твоих жизней, что держит тугой капкан,
Одна продолжает еще говорить о чем-то.
Когда досчитаешь до трех – замолчи, пока
Не сбился со счета.

«Мне скоро тридцать, мама…»

Мне скоро тридцать, мама, давай подумаем, как нам было.

Как крепко ты никогда меня не любила, как страшно не скучала и не боялась. Я твоя обреченность, мама, твоя усталость, твоя затяжная бессонница, горечь, жалость. И все эти годы я за тебя держалась, жалась к тебе, слабела, тобой болела. Я не успела, мама. Я не успела стать тебе чем-то, кроме знакомой тени. Мы приходили не с теми, уйдем не с теми.


Мне скоро тридцать, я вижу, что будет с нами.

Мама, мы никогда себя не узнаем.


Я была тебе ложью, была тебе сожаленьем. Мне хотелось приехать, уткнуться в твои колени, лежать под твоей ладонью, не остывая…


Так не бывает, мама. Так не бывает.

«Я ждала ее, она ко мне приходила…»

Я ждала ее, она ко мне приходила.
Садилась у изголовья, смотрела жадно.
Во мне выцветала кровь, вырастали жабры,
Мне снились донные рыбы и крокодилы,
Душа отражала звуки, как перепонка,
Мир погружался глубже, мы плыли вместе:
Горькие слезы женщин, костры и песни.
Желтые воды Ганга.
Удары гонга.

«Это все сентябрьская сутулость, хроническая усталость…»

Это все сентябрьская сутулость, хроническая усталость, депрессивный синдром, зависимость от погоды. Становишься частью комнаты, пола, стула, частью того, что еще осталось, пытаешься быть равнодушным, но ждешь исхода. Прошлое вспоминается кадрами, цветными вспышками, крупными планами, непригодными для работы. И все со своими правдами, с чужими книжками – пустые беседы, проверенные остроты.


Чувствуешь себя не в своей тарелке, в недоброй притче.


Темнеет так быстро, что впору вооружаться.


Наше время уходит из города. Как обычно – даже не пытается задержаться.

«Весна для выживших…»

Весна для выживших. Из выцветших палат, из рукавов больничных коридоров мы тянемся за дозами тепла, слабее слов, прозрачнее стекла, мы покидаем сумрачные норы.


Идем к весне – в пижамах, босиком, с катетерами в венках подключичных, и ладанки на тонких шеях птичьих боготворят детей и стариков.


Весна для выживших. Хвала прошедшим тьму, дождавшимся весны, как откровенья. Мы друг за другом тянемся, как звенья.

Он соберет нас, наберись терпенья.


Идущий первым, улыбнись Ему.

«Мы сидим на самом краю пригревшись…»

Мы сидим на самом краю пригревшись, мы у Него в руках. Мы бежали через ноябрь к марту и обогнули шар. На двоих у нас есть беспокойный компас и с десяток дорожных карт. У меня – очки и смешная шапка, у тебя – разноцветный шарф. Нет ни общего прошлого, ни историй, душащих по ночам, нет терпения, чтобы найти причину, по которой мы тут сидим. Я умею с тобой проходить сквозь стены, чтобы потом молчать, потому что когда замолкаешь – слышишь сердце в твоей груди.


Соль на губах проступает морем, море покорно ждет. Если бежать босиком по пляжу – там остается след: то ли влюбленного зверя, то ли ловца, что за ним идет – без отдыха через ноябрь к марту по этой большой земле. Вот прибой прорастает сквозь дикий камень, вот мы стоим на нем. Рыбы плывут по морским дорогам, словно осколки льдин.


Я говорила с ветреным мартом и с пасмурным ноябрем.


Теперь я буду молчать и слушать сердце в твоей груди.

«Каждый пастырь строг, каждый бес строптив…»

Каждый пастырь строг, каждый бес строптив, каждый путь лукав. Не успею в срок, не приду простить, не найду лекарств. Открывает дверь, не скрывает ран, не умеет врать. Сын мой, я осторожный зверь, постоянный страх, я бездарный врач.


Мне бы псом у ног да полсотни книг, чтобы каждое слово – к ней. Но в глазах темно, не горят огни, никогда не найти огней. А она ничего не ждет, за окном дождит, по утрам туман. Я бессилен, я изможден, я всегда один, я схожу с ума.


Сочинять ей блюз, причинять ей боль, целовать ее на бегу.


Сын мой, я за себя боюсь, я хреновый бог.


Ибо большего


не могу.

«Это не было в марте, не было нор…»

Это не было в марте, не было нор, и кролик в них не нырял, алиса не распахивала окно навстречу ветру и фонарям, мама не запрещала гулять по крышам, талый снег не топил подвал, не было белого, не было черного, и шляпник не предавал. Это не было с нами, не было с кем-то, не было дней и лет, это не было ни под землей, ни сверху, никогда ни на чьей земле, потому что это не было светом и даже не было тьмой.


Это не было чем-то, что было раньше между тобой и мной.

«О чем говорит мне март, идущий за високосным?..»

О чем говорит мне март, идущий за високосным?


Говорит не сходить с ума, не задавать вопросов, говорит, ступай себе мирно своей дорогой, чужого добра не трогай, притворись юродивым, вырядись идиотом – так никто не узнает, чей ты, не спросит, кто ты, вот снег идет и деревья под ним цветут, не оставайся тут.


Говорит, никто не верит и не жалеет, деревья идут по снегу, весна болеет, птицы вернулись, ищут теперь спасенья, кругом одно прощёное воскресенье, говорит, прости, а лучше уже прощай, не привыкай к вещам.


Говорит, какой в этом смысл, какое дело? У тебя есть душа, она состоит из тела, уноси их отсюда, пока они не сгорели, прячь их в любви, в тепле, в голубом апреле, дай им покоя, божественной благодати, хватит, родная, хватит.


О чем говорит мне март, идущий за февралем? Вот солнце встает, трава пробивает лед, вот снег идет и падает на траву и лежит на ней, а с неба его зовут – возвращайся в горние выси, в небесный тыл.


С этой книгой читают
Внутри каждой из нас живет девочка. Наивная, влюбчивая и мечтательная. Внутри каждой из нас живет женщина. Страстная, сильная и сложная. Внутри каждой из нас живет старуха. Свободная, мудрая и странная. Мы слышим их голоса каждый день. Они ругают и поучают, вдохновляют и дают силу. Эти голоса – древняя музыка, которая тысячелетиями звучит в каждой из нас, несмотря на шум больших городов. Музыка женской души.Светлана Лаврентьева – поэт, тренер, ис
Весёлое чтение всегда приносит радость и детям, и взрослым. Промчимся по радужной «вопросной тропинке» с рисунками и вспомним подробности жизни животных, рыб, человека. Загадки всегда дарят улыбки и хорошее настроение, почувствуйте это на себе!
Сборник «Я сбудусь» – первая книга стихов Татьяны Костопулу. Это – современная поэзия, яркая и образная, эмоциональная и чувственная.
Эти стихи я посвятила Павлу Кобелеву из Полевского. В них есть все, что я хотела бы ему сказать, если бы мы когда нибудь встретились.
«На зелёной лужайке» – проба пера автора, первый сборник детских стихов. Стихотворения написаны автором как для своих троих деток, так и для широкого круга любознательных малышей.
Брошюра посвящена Борисову Александру Алексеевичу – русскому художнику, мастеру пейзажа, первому живописцу Арктики, писателю, общественному деятелю, исследователю полярных земель.
Александр Степанович Кучин – полярный исследователь, гидрограф, капитан, единственный русский, включённый в экспедицию Р. Амундсена на Южный полюс по рекомендации Ф. Нансена. Он погиб в экспедиции В. Русанова в возрасте 25 лет. Молодой капитан русановского «Геркулеса», Кучин владел норвежским языком, составил русско-норвежский словарь морских терминов, вёл дневниковые записи. До настоящего времени не существовало ни одной монографии, рассказывающ
Наш современник гибнет в теракте на железной дороге... но только для того, чтобы очнутся в теле своего тезки - Николая Александровича в момент железнодорожной катастрофы 1888 года. В этот раз Александр III и Георгий Александрович погибли. В этот раз Николай стал Императором на 8 лет раньше... и это СОВСЕМ другой Николай.
Продолжение цикла «Хмурый император». Прошло много лет с момента начала приключений нашего современника в прошлом. Жизнь императора Николая Второго изменилась, а вместе с ней кардинально изменилась реальность. Россия развивается, Россия готовится к большой войне «За китайское наследство». Но возрастающие амбиции и аппетиты «Русского медведя» не всем по душе. Война с Японией не будет легкой. И только ли с Японией? Ведь корабли ей строит Великобр