Тьма расступалась, сменяясь тошнотой. Тупая боль в висках не давала думать, дышать и двигаться. Воздух, смердящий потом и мочой, не позволял вдохнуть полной грудью.Соберись! Вспоминай! Ты здесь ради чего-то очень важного. Попыталась сесть, но адская боль в ноге пресекла первую попытку. Сцепила челюсть, чтобы не вскрикнуть. Кричать нельзя, набатом стучало в голове. Нельзя, я в этом точно уверена. На вторую попытку сделала всё более осторожней. Пелена в глазах постепенно расступилась, позволяя увидеть общие очертания места, в котором нахожусь. Голые бетонные стены, зарешёченное окно, ведро, смердящее чьими-то испражнениями, и я на старом рваном матрасе. Духота и вонь мутили рассудок на столько, что захотелось не просто заплакать, а завыть, как кликающая истеричка. Нет, я сильней! Я справлюсь! Надо только представить, что это часть моего плана. Хреново спланированного плана. Какая же мразь меня подставила?!Замок лязгнул со звенящей силой. Стремительно отпрянула в угол помещения, пристально наблюдая за визитёрами. Внутрь вошёл мужчина, двоих оставив за дверью. Пластика, движения, грация. Да, это он! Давид! Внутренности, словно соединились воедино, застряв в горле. На пол спланировала корочка моего служебного удостоверения. Прямо так в открытом виде, с моей фотографией и к моим ногам, обличая и раздевая догола.– Обычно с ментами я не веду бесед, но столь напористого и прелестного капитана милиции решил всё же послушать, – в полумраке сверкнул металл его наручных часов.Тень падала на лицо мужчины, не давая тщательно разглядеть его. Только темная щетина на волевом подбородке.– Только прошу не пытайтесь меня арестовать, боюсь вы далеко не в выигрышном положении, – в сиплом баритоне послышалась насмешка.Нет, ты меня не напугаешь, мразь! Ни твоя чёрная аура, ни твой сиплый, чуть рычащий голос, ни эти стены, где должно быть сгинул ни один твой пленник.– Михеева Лариса, – выстрелила первые два слова. Главное начать, а там смелость и решительность вновь вернуться ко мне в полной мере. Я – закон, а ты – самое низкое существо в человеческой ипостаси. – Вижу, что фамилия схожа, – понимающе качнул головой. – И? Кто она? Сестра, дочь или, упаси боже, мамочка?– Сестра, – отчеканила каждую букву. – Что ты сделал с ней, сукин сын? – процедила, наконец с такой ненавистью, что зазвенели стены.– Ничего того, чего ей бы самой не хотелось, – усмехнулся Давид и сделал шаг ближе. В прореху света попали его хищные синие глаза. Да, именно ими он порабощаешь своих жертв. Ими он лишил воли мою сестру. Но со мной не выйдет, ублюдок! Я слишком много повидала таких мразей по долгу службы и выработала иммунитет.– Вы все здесь с одной целью – найти своего хозяина, – продолжал убаюкивающе вещать мужчина. – Стать героиней сказки о красавице и чудовище, не так ли? Вы те, кто не терпит простые отношения. Вам нужен драйв, эмоции, мысль о том, что ваша персона способна обуздать и приручить любого зверя. Романтика, секс, страсть. И я вам это предоставляю... До поры, когда приходиться платить.– Платить? – эхом повторила я, и острая спица ужаса вонзилась в позвоночник.– Конечно, дорогая Ада. За всё всегда нужно платить. И ваша сестра не стала исключением...– Сколько? – выпалила, не думая.– Вы про деньги сейчас? – усмехнулся Давид.– Да, про них... Миром только это правит, – гневно прошипела я и подступила к нему, чувствуя запах его всевластия и зла – терпкий, душащий и дезориентирующий.– Боюсь, здесь валюта иного плана, милая Ада, – и мужчина мягко убрал прядь моих волос от лица. – Тело – самая устойчивая и надежная.Этот ответ взбурлил гнев в моих жилах до самого предела и, уже не отдавая отчёта своим действиям, въехала ему кулаком в челюсть. Давид инерцией отступил, тихо матюгнувшись, а после поправив травмированную челюсть оскалился:– Не дурно для капитана милиции.Мозг прыгнул, ударившись в лобные доли, а щека зажглась от увесистой пощёчины. Ноги подкосились, и я рухнула обратно на лежак. Вновь посмотрела на тирана, обнимая ладонью щеку. Да, он сильнее меня намного. Удар вполсилы, и я уже валяюсь куском дерьма под его ногами.– Приструнить ручки советую сразу. Со мной шутки плохи. Я так понимаю, вы искали меня не с целью набить морд– Мне нужна моя сестра, – процедила я, вновь гордо вскинув голову и не чувствуя, как по щекам бегут слёзы храброго отчаяния.– Это я уже понял, но, увы, ваша сестра оказалась довольно ценным товаром. Клянусь, простых шалав, я пускаю сначала по кругу, а потом продаю. Но здесь девственница, да ещё и совершеннолетняя. Целомудренность в вашей семье явно на первом месте.– Не чета тебе, подонок, – осклабилась в ответ, снова получив его усмешку.– Похвально, Ада, очень похвально. Ну так вот, позвольте, я закончу. На вашу сестру нашёлся очень хороший покупатель в Измире. То ли шейх, то ли его слуга, не суть. Покупатель приедет сюда через неделю, и я уверен ваша сестра придётся ему по душе. – Сколько денег вы за неё хотите? – в отчаяние вцепилась в его руку, отчего мужчина слегка растерялся. – Я найду их. Скажите цифру.– Ада, вы хоть соображаете, что несёте? – Давид брезгливо скинул с себя мою руку. – Вы не сможете заплатить.– Смогу...– Не сможете! – и глаза демона стали темнеть. – Неужели вы решили, что я доверюсь сучке из полиции? Эта корочка уже ваш смертный приговор. Я лишь уважил красивую женщину и решил не дать умереть в неведенье.Мужчина отошёл от меня и достал из брюк пистолет, лениво снимая с предохранителя. Именно в эти секунды поняла, что моя жизнь для него ничего ничто, как и всех тех, кого он держит под своим гнётом. Я досадное недоразумение на его пути, проблема, которую нужно срочно устранить. Так поступают все федеральные преступники.– Всё, что угодно, Давид, – вдруг пискнула я, опустив покорно голову вниз и подняв ладони вверх. – Я сделаю всё, что вы захотите, когда угодно, где угодно и что вы захотите, но умоляю, не трогайте мою сестру. Я... Я клялась отцу, что уберегу её от зла. Поэтому и стала работать в полиции. Прошу вас, Давид, я дала слово. Она же ещё совсем малышка. Давид, умоляю... Я не верю, что в человеке, спасшем когда-то маленького мальчика из рук террористов в Ливане, нет сердца. Слёзы градом катились по щекам, и я не решалась поднять глаза на своего палача, боялась встретиться с дулом пистолета.– Я собираюсь снести вам голову, а вы продолжаете умолять меня за сестру? Эта же дура сама во всём виновата, – в голосе мужчины послышалось удивление. – Она наплевала на вас, ослушавшись. Лгала, воровала... Вы из-за неё оказались сейчас в таком положении.– Она моя семья! Я буду защищать её пока дышу, – последнее сказала с такой страстью, что голос завибрировал в голове.– Отчаянная, – одобрительно уронил Давид, задумчиво глядя на меня. – И мне это нравится. Значит, семья? – Да! – рявкнула ещё напористей. – Семья – это всё, наша суть, наша крепость. И я на всё пойду ради неё.Мужчина, вновь шагнул ко мне и присел на корточки. Задумчиво почесал стволом пистолета висок.– Семья – звучит очень патриотично. Фанфар не хватает этой браваде. Знаете, я вам верю. За этот институт в обществе нужно бороться, прямо за каждого члена. Вы даже кое в чём меня убедили – я тоже хочу свою такую же семью. Почему бы и нет? И уверен, вы мне в этом поможете.В смятении уставилась на него, абсолютно не понимая к чему мужчина говорит подобное.– Как это помогу? – с трудом разлепила губы.– Вы станете моей женой, Ада, и в обмен я обещаю полную свободу вашей сестре, – нагло улыбнулся Давид и демонстративно вернул предохранитель на место.– Женой? – просипела растерянно я, обняв себя руками.– Ну же, капитан Михеева, не стройте из себя девочку-целочку. Мы взрослые люди по разные стороны баррикад. Поверьте, из двух зол, это, пожалуй, самое безобидное. Я не трону вас и найду способ вернуть вам сестру, а брак со мной — это, своего рода, гарантии от вас. Правда, с корочкой капитана придётся, увы, расстаться. Я знаете ли люблю, когда моя женщина уделяет всё своё внимание мне. Ну так, что?– Я согласна, – ответила на одном дыхании и пронзила мужчину иглой своего взгляда.Давид блаженно закусил нижнюю губу, осмотрев меня снизу-вверх, и сверкнул синевой своих глаз. – Мудрое решение, милая Ада. Теперь отдыхайте. Завтра будет тяжёлый день, — и, поднявшись, мужчина покинул помещение, спрятав пистолет за пояс брюк.Всё средоточие смелости во мне рухнуло вниз, оставив в теле чудовищную слабость. С силой прикусила большой палец, чтобы сдержать рвущуюся из груди ярость на него, на себя и на всю ситуацию в целом. Жена? Работорговца, насильника и абьюзера? Добровольная жена… Боже, спаси и сохрани!
