Борис Мещеряков - Ад уже на земле, и другого ада нет. Листая старые страницы

Ад уже на земле, и другого ада нет. Листая старые страницы
Название: Ад уже на земле, и другого ада нет. Листая старые страницы
Автор:
Жанр: Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Ад уже на земле, и другого ада нет. Листая старые страницы"

В 80-ые годы я любил писать стихи. Писал в основном в «стол». С частью стихов выступал в кругу друзей. В настоящее время большинство из них утрачены. Недавно я нашел тетрадь с сатирическими стихами, в которых высмеял порядки тех времён. Понял, что в настоящее время ничего не поменялось. Они стали очень и очень актуальны, поэтому я решил их опубликовать.

Бесплатно читать онлайн Ад уже на земле, и другого ада нет. Листая старые страницы


© Борис Александрович Мещеряков, 2024


ISBN 978-5-0062-4501-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пророчество

Я часто слышу подлецов
Речей корыстных хитрое сплетенье,
Что хвалят нынешних отцов,
Вчерашний день предав забвенью.
И, если копошатся в нем,
Все грязной тенью покрывая,
Кричат: «Сегодня у ворот мы рая,
И ад вчерашний, мол, нам нипочем!»
Но кто они? Кто нынче, хая
Вчерашний день из-за угла,
Царям вчерашним спину подставляя,
Кричал дружное «Ура!»?
Ты посмотри, они опять у трона
Колени гнут и извергают лесть,
И, спрятавшись под сенью
Власти, снова проявляют спесь.
И вновь, как прежде, у кормушки
Кружатся жадною толпой,
Кричат ему: «О повелитель!
Мудрец и вождь, отец родной!
И мы с тобой пойдем до гроба…»
А про себя: «До твоего».
Он не подумал: будет завтра,
А завтра втопчут в грязь его.

Кто допустил на землю гада

В одном краю богатом и счастливом,
Где жили только мудрецы,
О том не помнят и отцы,
Все было славным, милым.
Жизнь чередой своею шла
И людям радости несла,
И люди были все равны,
Гласят преданья старины.
Но вот среди людей завелся бес,
Не так себе, а сотворенье ада.
И не было тут никаких чудес,
Вот только не пойму, кто допустил на землю гада.
Корысть и злоба, жадность и нахальство —
Все то, за что сегодня любим мы начальство,
В нем невозможно было разделить.
И надо ли сегодняшних корить?
Ведь порожденье тьмы и ада —
За нашу глупость нам награда.
И бесу было чуждо все людское,
А потому в делах не знает он покоя.
Хотя при чем тут бес, коль люди сами
Спокойно на дела его взирали?
Вмешаться им бы надо срочно,
Но то ль без умысла, а может быть, нарочно
На удивленье нам спокойны люди были,
И бесу пакости меж прочим все сходили.
Тут нужно было твердость проявить,
Чтоб после времени кого-то там винить.
Луга, леса, поля и пашни —
Все быстро бес к рукам своим прибрал,
Себя правителем назвал,
И разводить ни с кем не стал он шашни.
Затем затеял светопреставление —
Он принял важное решение:
«Все, что было до меня,
И ваша мудрость – все херня».
Толпа людей, на все взирая
И ничего не понимая,
Отвесив Бесу (Господу) поклон,
Благословит чертей на трон.
И тут вы спросите «А как же?
Ведь были мудрыми они.
Узнать нам это очень важно,
Хоть память стерла эти дни.
А может быть, и все нарочно
Людей заставили забыть?
Но это просто невозможно,
И можно все восстановить».

Черт в раю

На небе светопреставление —
За примерное поведение
На повышение по службе
В рай черт был направлен по дружбе.
Цель назначения
Предельно ясна —
Чтобы выявить праведников,
Богу понабился Сатана.
Задания от Бога получены точные:
«Очистить рай от грешников срочно,
А если кто будет сопротивляться,
Врагом народа им называться».
С «врагами» у Бога крутой разговор:
Кто неугоден – сразу в костер,
Мало молитв на ночь читаешь,
Значит, начальство не уважаешь.
Голову прямо держать запрещалось,
Если гнешь спину, то поощрялось,
Косо посмотришь в ОГПУ1 —
Смотришь, в аду уже ближе к утру.
Стоны разорвали райскую тишину,
Всех Богу неугодных черт отправлял в тюрьму,
Оставшихся праведников на путь истины наставил,
Богу псалмы петь заставил.
В раю организовали лагеря,
Охранять их стали черти-егеря,
Чтоб перевоспитания процесс успешным был,
С грешниками вместе черт их посадил.
Старшими назначил грешников-капо,
Чтобы возмущаться не посмел никто.
На одной баланде долго не проживут,
Да еще в придачу невыносимый труд.
Кто перевоспитанию не подвержен был,
Стрелами свинцовыми черт их угостил.
А чтобы черту не дали отпор,
Бог лично подписывал приговор.
И за проявленное усердие и пыл
Высшею звездою Бог черта наградил:
Коль руки по локоть в крови у тебя,
Первая Богу ты будешь родня.
Мораль:
Коль допустил ты черта в рай,
Беды дождешься, так и знай.
Из прошлого извлеки урок,
Богу на шею накинь поводок.

Гладиатор

Посвящается воинам – участникам вооруженных конфликтов

Воинственный клич разорвет тишину,
И в Риме арены заполнятся.
Здесь жизнь и смерть начинают игру,
И кровью земля наполнится.
Мечи и трезубцы точите острей,
Друг друга разите смелее.
Окончится бой, и груда костей
Останется, белея.
Отважней, смелее идите в бой,
Цена мгновения – жизнь.
Трибун неистовый, бешеный вой
Рвется в небесную высь.
Что здесь страдания – здесь жизнь нипочем
И смерть коротка средь кровавой трясины.
И вновь окровавленным мечом
Дырявишь ты бегущие спины.
Сегодня, быть может, твоя взяла,
Но будет ли завтра успех?
Сегодня жизнь твоя весела,
Ты вновь победил всех.
Противник корчится на земле,
Ему же хочется жить,
Но голос трибун неумолим:
Немедленно добить.
И меч твой безжалостно разит.
В удар ты вложил всю мощь.
Чужие раны не болят,
Кровь смоет вечером дождь.
А завтра наутро под крики трибун
Тебя кто-нибудь сразит,
И сердце, рвущее яростно в бой,
Трезубец чей-то пронзит.
Ты гладиатор, ты раб страстей,
Послушный воле чужой.
Ты сладости жизни познал в кабале,
Хоть жизнь твоя – вечный бой.

Размышление

у парадного подъезда перестройки

Новые лица, старые маски,
Старые маски, новые сказки,
Новые сказки на старый лад.
Горло дерущий, постой, не спеши,
Лучше скажи,
Что ты сделал, скажи.
Если б вы знали,
Как мы устали,
Если б вы знали.
Семьдесят лет пролетело с тех пор,
Сердце – мотор,
Нужен новый мотор.

Просьба

Налево, направо, кругом темнота,
Не видно проклятого брода.
Лишь яркой звездою сияет звезда —
Любовь и Свобода, Любовь и Свобода.
Любовью свою Отчизну хранили,
В огне не горели, в воде не тонули.
Свободно хотелось дышать,
Но звон кандалов раздавался опять.
Зачем ты, судьба, нам дала в испытание
Ораву бездарных тузов?
Зачем нам такое в наказание
И есть ли на свете Бог?
Мы жизнь узнаем на собственной шкуре,
Стареем не по годам,
Когда-то живем, а когда существуем
И прячемся по домам.
И в этой ли жизни основа движения,
И нет ли другого пути?
Кто знает, может, счастье
Мы сможем в постели найти?
Не нужно мне только постельного счастья,
Не нужно и громких слов.
Дайте мне гору ненастий,
Дайте мне море гроз!
Дайте свободного воздуха,
Дайте сделать разбег,
Дайте полет быстрокрылый,
Дайте взглянуть с небес!

Памяти В. Высоцкого

Сорок два – не много и не мало,
Жить прожить не поле перейти.
Выпала тебе в народе слава,
Власти тебя встретили в штыки.
Песнею своею, жизнь пронзая,
Как кинжалом, резал на куски
Слабости, пороки, гнойники,
Подлости земного рая.
Ты свободно дышать хотел,
Петь, смеяться и веселиться.
Смерть пришла с косой на плече
И велела тебе удалиться.
От хозяина много слышал
Горьких слов и упреков:
«Ох, Володька, какой-то ты нахал,
Не в постели подохнешь, не к сроку».
Получав от хозяев угрозы,
Ты гремел, слово жизни мотор,
И бросал ты наши слезы
В своих песен костер.
Наши слезы-то не водица,
Разгорелся песен жар.
Ты один сумел сразиться
За свободы дар.
Ты друзей собирал по крупицам,
Но врагов счета не знал.
Словно огненная птица,
Буревестником нам ты стал.
Жизнь свою измерял годами,
По делам о людях судил

С этой книгой читают
Уважаемый читатель, в данной книге Вы познакомитесь с основными героями собаками: Луняшкой, Маняней и их друзьями. В следствии проведённых над ними научных экспериментов связанных с внедрением нанотехнологий и искусственного интеллекта по управлению животными и человеком, они приобрели интеллектуальные способности на уровне человека, а так же возможности телепатического общения.
В этой книге собраны стихи замечательного поэта-лирика, поэта-прозаика, он пишет и о любви, и о природе, о стихах, много стихов религиозной лирикой, гражданской лирикой, о поэтах-шестидесятниках, таких, как А. А. Вознесенский, Р. И. Рождественский, Б. А. Ахмадулина, Е. А. Евтушенко, В. С. Высоцкий, наш классик С. А. Есенин, В. В. Маяковский, а также философская лирика. С. Н. Поздняков начал писать стихи ещё в XX веке, в конце, а продолжает писать
Этот цикл возвращает в поэзию знаменитый образ. Искусство, как смысл существования. Искусство, как высшее предназначение творца. Поэзия – сама башня. Поэт – ее заключенный. Искусство ради искусства. Молодой поэт оценивает творчество его предшественников, современников, собственное творчество. Однако центральный и важнейший для автора образ – слово. Великое, вечное. Рассуждениям о нем, о его судьбе и назначении и посвящен этот цикл.
Сборник стихотворений, объединённых одной тематикой, которую можно отнести к философской лирике.
В сборник вошло более 150 произведений, созданных в период с 2010 по 2018 годы. Любовь и расставание, полет и падение, жизнь и смерть, развитие и увядание – нашли свое отражение в творчестве поэта. Вы готовы?
Советник по тайным делам из России отправляется на поезде в турне по Европе, намереваясь отдохнуть от служебных дел. Неожиданно он становится одним из свидетелей жестокого убийства. Советник решает помочь следствию и вступает в опасную игру….
Темнота поглощала сознание, никто не согревал меня, потому что греть было больше нечего. Я не хотела жить больше. Но в то же время я благодарна этой судьбе, что показала мне, каково это – быть любимой хоть и недолго. Она подарила мне моего принца и забрала его, потому что я не заслужила ничего хорошего в ней…Порой я так хочу вернуться в то беззаботное время. Тогда я и не подозревал, что в мою жизнь легко внедрится вихрь с именем Су Рин. Этот ураг
Рождение «Верлибров» вызвано и сопровождалось печальными обстоятельствами. После смерти Михаила Жванецкого в 2020 году его друг и сподвижник Олег Сташкевич предложил идею сборника. Но и сам он ненадолго пережил друга, не дождавшись выхода книги в свет.В посмертный сборник Жванецкого «Верлибры» вошли прозаические миниатюры разных лет, образный строй которых, философская наполненность и чеканная афористичность роднит их со свободным стихом.
«Аахен – Яхрома» – это путевые заметки и иллюстрации ко всем местам в Европе, где Никита Алексеев побывал за свою жизнь, что-то среднее между дневниковыми записями и травелогом.Собранные в текстах и рисунках, подробности путешествий служили для художника своего рода мнемоническим инструментом, позволявшим легко вызволить из памяти далекие воспоминания.Раньше эти записи существовали в форме арт-объекта, «книги-чемодана»: обтянутого кожей короба, в