Дан, просыпайся!..
Даниил, по давно заведённой привычке, «просканировал» тело – и только после этого открыл глаза. До потолка было рукой подать: значит, он не в своей квартире. Даниил повернул голову. Желтоватый сумрак плавал по купе; точнее, плавал в верхней части замкнутого пространства. Между нижними полками была серо-зелёная мгла.
Поезд стоял на какой-то станции: сквозь неплотно задёрнутые занавески сочился тускло-цветной свет. Стрелки часов показывали 3 часа 07 минут. Недавно он вернулся к привычке носить часы, а не лазить постоянно в карман за мобильным телефоном. И не только потому, что ему подарили на день рождения красивый хронометр: оказывается, часы действовали на него успокаивающе. Он не смог объяснить самому себе психологический аспект такого воздействия – и остановился на том, что получает через наручные часы контроль над Временем. Вот так: ни больше, ни меньше.
Странно: в поездном расписании в это время не была указана стоянка. А для Нижнего Новгорода вроде бы слишком рано. «Скорее всего, здесь однопутка, – подумал он, – пропускаем встречный поезд».
Дан (так его называли близкие друзья) спустил ноги с полки, нащупал ступеньку подвесной алюминиевой лесенки и, стараясь не шуметь, слез на пол. Лестница чуть-чуть звякнула, но в целом двигался он почти бесшумно. Вечером в купе заселилась женщина с двумя детьми, и он уступил им свою нижнюю полку. Сейчас на ней, сунув ладошку под щёку, спал малыш лет четырёх. Одеяло сползло на пол, и мальчик, чтобы сохранить тепло, подтянул к животу колени. При посадке в Москве электронное табло в вагоне показывало двадцать два градуса, но вскоре после отъезда включили вентиляцию и стало прохладнее. Он задержал взгляд на лице мальчика. На мгновенье задумался: «В мои-то двадцать восемь такой мальчонка мог бы быть моим сыном. Не получилось». Даниил вздохнул, поднял одеяло, укрыл мальчика. Осторожно потянул влево дверь купе, та отъехала совсем без скрипа. Он аккуратно прикрыл дверь, по коридору направился в сторону туалета, но на полпути сбился с шага и остолбенел: левый нижний угол тамбурной двери наискосок был покрыт инеем, как будто за дверью стоял мороз градусов под тридцать. Так… вчера вечером в Москве было точно больше двадцати градусов, но «в плюсе» (конец июня, как-никак). Прошло около десяти часов. Куда же они за это время могли добраться?.. Ответ, как и в большинстве подобных случаев, лежал на поверхности: Даниил просто спал и видел сон, только и всего.
Как и многие в его окружении, Дан баловался «осознанными сновидениями» в духе Кастанеды и российского варианта сталкинга. У него кое-что получалось, а иногда не кое-что, а вполне продолжительные и качественные сессии. И даже получалось изменить версию сна, направить его в другое русло. Ну что ж, раз подвернулся такой случай – грех не воспользоваться! Дан вошёл в тамбур и повернул ручку боковой двери выхода на перрон… Ну конечно, сон: дверь оказалась не заперта. С улицы пахнуло тёплым ночным воздухом. Он спрыгнул на землю, не отбрасывая подножки, и пошёл к зданию вокзала. Впрочем, вокзал – это громко сказано; маленький и обшарпанный до последней степени вокзальчик. Дану в туристических поездках приходилось видеть множество стареньких строеньиц на полузабытых станциях. Это было одним из них. Правда, те всё-таки были подальше от мегаполисов. Над зданием даже не удосужились повесить вывеску с названием станции. М-да-а… провинция, однако…
Дверь отчаянно заскрипела, но всё же пропустила Даниила в сухой полумрак внутреннего помещения. Оно, похоже, было здесь единственным; в противоположной стене находилась такая же дверь – наверное, с выходом в посёлок; слева у стены – несколько деревянных лавок, предшественников многоместных кресел залов ожидания; справа – буфетная стойка с припылённой витриной и гранёными стаканами, перевёрнутыми вверх донышками. За стойкой, со скучающим видом и полотенцем через плечо, стоял человек лет за шестьдесят. «Наверное, он тут по совместительству и билеты продаёт, – мельком подумал Дан. – Вряд ли здесь много пассажиров. Во всяком случае, зарплатой его точно не обременяют: пиджаку на вид – лет сорок». Дан вспомнил, что видел такие в старых кинофильмах 1970-х годов, тогда именно такие носили.
Подойдя к стойке, Даниил поскользил взглядом по витрине.
– Пирожки с капустой или с картошкой?
– А есть и те, и другие, – голос у незнакомца отливал хриплой медью.
Дан полез в карман. Только сейчас он обратил внимание, что стоит в спортивном костюме, а в карманах ничего нет. Ну что ж, может, во сне и без денег продадут? Но – махнул рукой:
– Ладно, в следующий раз куплю, а то ещё поезд уйдёт.
– Какой поезд?
Что-то в голосе кассира-продавца Дану не понравилось. Он направился к двери, открыл её и вышел на платформу. Поезда не было. Мало того, рельсов тоже не было.
Влево и вправо от здания станции раскинулась бескрайняя тайга (то, что это не просто лес, а именно тайга, вошло в сознание на уровне интуиции), прорезанная полосой смешанного подлеска. Чисто теоретически можно было предположить, что когда-то здесь лежали железнодорожные пути. Даниил наклонился. Действительно! В траве полустёрто, но явственно, по просеке читались мелкие поперечные канавки – следы от шпал. И тут он мгновенно понял, что это не сон. Однако подобрал из травы шишку и полоснул себя по тыльной стороне ладони. Боль пришла реальная, но вокруг ничего не изменилось.
Даниил повернулся и вошёл назад в здание.
– Рельсы куда дели? – туповато спросил он
– Не знаю. Может, в металлолом сдали, – в тон ему ответил человек за стойкой.
– Когда?
Мужик задумался, почесал щёку и сказал:
– А чёрт его знает!
И Дан сразу ему поверил.
– Здесь телефон есть?
Мужчина указал подбородком на стену. На стене действительно, незамеченный ранее, висел телефонный аппарат с дисковым номеронабирателем.
– В Москву как позвонить?
– Никак, это внутренняя связь.
– Внутренняя связь с чем?
– Внутри посёлка. Ну, можешь скорую помощь вызвать, или милицию…
Дан встрепенулся.
– Тут есть милиция?
– Тут у нас всё есть, – неопределённо протянул мужчина, – только лучше до утра подождать. Нет, конечно, и сейчас примут, у них круглосуточно, но куда тебе теперь спешить?
– Лучше сейчас. Как звонить-то, ноль два?
– Сейчас так сейчас. А чего звонить-то, милиция – через дорогу.
– Почему, кстати, милиция, а не полиция?
– Там поймёшь. Тебя как звать-то?
– Даниил.
– А меня – Фёдор Григорьевич.
– Будем знакомы, Фёдор Григорьевич!
– Я тебе на лавке постелю: не в милиции же ночевать.
– Да уж…
Милиция представляла собой блок из двух бытовок. Их, видимо, привезли порознь и соединяли уже здесь, на месте. Справа от входа к стене бытовки была гвоздями прибита скромная табличка с лаконичной надписью: «Милиция». Несмотря на поздний час, в одном окне из двух горел свет. Дан постучал и, не дожидаясь ответа, вошёл. За письменным столом сидел плотный человек с короткой стрижкой, в голубой рубахе с капитанскими погонами, и что-то быстро писал обычной шариковой ручкой – тёмно-жёлтой, с фиолетовым колпачком. Слева от капитана лежала стопка исписанных листов – штук двадцать, не меньше. Видно, писал он давно.
