Адюльтер
И вот идёшь ты в магазин,
Слегка сбивая шаг…
Художник может быть один,
А человек – никак.
Марина Ланда, Сергей Васильев «Право на одиночество»
«…человек создан для счастья, … человек может и должен быть счастлив на земле»
В. Вересаев «Живая жизнь»
Посвящаю этот рассказ Сашеньке – талантливой писательнице, которая вдохновила меня писать дальше
«Почему я?
Почему именно со мной это произошло? Я же жил нормальную жизнь, никого не хотел заставить страдать… Так почему же из-за меня разрушилась чья-то счастливая жизнь?! Я же этого не хотел! Я ничего не сделал! И при этом я понимаю, что виноват. А самое ужасное то, что все ведут себя так, будто ничего страшного не произошло, будто всё идёт так, как должно… Нет, я не хочу так жить…»
Так думал молодой ученик 11-го класса Андрей, живший в одном посёлке где-то в Сибири. Жизнь вокруг него нельзя было назвать унылой в полном смысле этого слова: он мог ходить в небольшой поселковый кинотеатр, он не был лишён магазинов, он мог заказывать что-то по почте… А вот чего у него не было, так это, как он сам считал, «нормального для его возраста характера»: он не был заучкой, ибо учился средне; он не был спортсменом, ибо был тощим и щуплым; он не был компанейским или хоть сколько-нибудь общительным, а потому друзей у него не было. Совсем. Даже в детстве. Вот он и сидел один за второй партой второго ряда в полном одиночестве и никого не трогал. Окружающие же всё время тёрлись рядом и что-то у него спрашивали, пытались разузнать. Ну, что поделаешь с тем, что парень необычный? Сидит сам себе на уме, о чём-то размышляет, временами что-то слушает или читает. О том, о чём конкретно он размышляет, что он слушает и читает, просто невозможно не поинтересоваться! Тем более, что он, средний по баллам ученик, хорошо показывал себя на литературе: бывало, возьмёт он и прочтёт стих с выражением. Да так, что аж преподаватели в шоке! А одноклассники рукоплещут! И вот этот чтец возьмёт, весь сожмётся от смущения да усядется на своё место. Ну, ещё он на истории хорошо отвечал, даже лучше, чем некоторые в классе. Правда, он не считал эти свои умения выдающимися и всячески отклонял разного рода похвалы, а попытки одноклассников хвалить его уже на перемене просто игнорировал.
Человека делает тем, кто он есть, его окружение. Первые годы жизни Андрей жил в частном доме – старом и переполненном людьми. Все его дяди, дедушки жили вместе с ним и его родителями, прямо как в «Детстве» Горького. А потому дома постоянно было шумно, и маленькому Андрюше это не нравилось: он не мог заснуть из-за этого и постоянно плакал. Мать, не выдерживая такой обстановки и понимая, что ребёнок в таких условиях просто не вырастет нормальным, потребовала от мужа съехать в отдельную квартиру, а когда тот, сославшись на слабое здоровье его родственников, отказался съезжать, и мать с сыном уехала в отдельную квартиру. Далее развод, девичья фамилия – в общем, по классике. Брак родителей Андрея изначально был провальной идеей, основанной на первой, слепой влюблённости. Но, несмотря на то, что мужа она разлюбила, в сыне она души не чаяла и многое для него делала: работала на двух сменах, имея лишь четыре часа сна в день и имея от этого некоторые явные проблемы со здоровьем. Сын подолгу оставался один, и за ним присматривала добрая соседка, что работала только в ночную смену (правда, неизвестно, где именно, но работа была выгодная). И если проживание в переполненном доме взрастило в Андрее нелюбовь к людным окружениям, то вот «няня» воспитала в нём тихость и скромность: его рисунки и поделки из пластилина, свойственные для маленького ребёнка, она обесценивала и говорила, что можно и лучше. Потому-то он и не воспринимал похвалу в дальнейшей жизни. Что до квартиры, где он жил, то она была, конечно, тёплой, но очень уж тёмной, ибо проводка во всём здании была плохой и не менялась очень долго. А Андрею нравилось в темноте: он не боялся неизвестности, он знал, что рядом нет ничего, что бы его побеспокоило, и он чувствовал себя хорошо. Потому он был бледным почти всю жизнь, ибо нечасто выходил из тёмной квартиры на улицу…
К моменту начала нашей истории он уже вошёл в тот период, когда люди ищут своё предназначение, думают над тем, в чём они лучше. Что касается Андрея, то он думал о том, чтобы что-то писать: хорошие результаты по литературе и чтение стихов классиков подтолкнули его к тому, что он начал писать стихи. Сначала получалось неумело: рифмы были натянутые, много «вот» и «уж». Но скоро он начал получать неплохие результаты. Ну, неплохие по его скромному мнению, которое он ещё и умудрялся подавлять, говоря, что он много о себе думает… Но всё же писал, иногда находя отдушину в этом. И при этом он никому не показывал – понимал, что, быть может, для него это и хорошо, а вот другие его разругают. Особенно его стихи про одиночество…
Ах, как же иронично, что именно его стихи стали началом истории.
Одним весенним днём Андрей, как обычно, сидел в классе и ждал урока литературы – единственного, который не вызывал у него волнений. Задание было простое – выучить наизусть стихотворение на тему «Общественные проблемы». Андрей, пылкая душа, выучил стихотворение «Так им и надо» Евгения Евтушенко, намереваясь поднять тему такой общественной проблемы, как озлобление людей по отношению к другим народам и мерзкая радость по поводу трагедий у других, ненавидимых народов. Конечно, тема не самая распространённая, но всё равно очень волновавшая Андрея. Конечно, он сомневался насчёт этого стиха, думал о том, не поднимут ли его на смех… Пришёл к выводу, что ничего плохого не будет. А если будет, он что-нибудь предпримет. Убежит, например.
И вот прозвенел звонок, все ученики собрались и сели за свои парты. За Андреем сидели юноша по имени Кирилл и девушка по имени Надя. Они были известной в классе любовной парой: Кирилла описывали, как хорошего кавалера, умного и могущего ухаживать; Надю описывали, как девушку чуткую и нежную. Естественно, все им завидовали. Завидовали они и тому, как красиво они стали парой: Кирилл предложил ей встречаться на новогодней вечеринке прямо при всех, не боясь отказа, и Надя с радостью приняла это предложение. И с тех пор они жили душа в душу и казались образцовыми любовниками. Таковыми их считал и Андрей, одним глазком глядевший на то, как они, игнорируя факт начала урока, обнимаются и кладут друг другу головы на плечи. Но вот пришёл учитель, и они сели прилежно.
Учитель стал вызывать учеников и спрашивать стихи. Многие, конечно же, не выучили или выучили через пень колоду, постоянно запинаясь у доски и прося повторить отдельные части. Конечно, сочувствующие одноклассники их не осуждали, и даже Андрей – ответственный ученик – не смел их осуждать, говоря про себя: «Они хотя бы имеют нормальную жизнь вне школы, в отличие от меня». Наконец, подошла очередь Андрея. Он вышел и рассказал свой заготовленный стих. Рассказал, как обычно – чётко, без запинок и с выражением. Ему, как обычно, похлопали. Но учитель остановил Андрея, когда тот хотел по обыкновению сесть за парту и смущённо сжаться в комочек, и сказал:
