Обед в огромной и холодной столовой шёл своим чередом. Мама сидела подле супруга и внимательно его слушала, не притронувшись к еде в тарелке, младшие сёстры, пока отец не видит, показывали друг другу языки.
А я смотрела в окно, в ожидании того, когда всё это закончится и можно будет удалиться в спальню оплакивать свою судьбу несостоявшейся невесты. Лорд Генри Одинсон на будущей неделе перед всеми жителями округа Саклен назовёт своей невестой другую.
Селеста из рода Вулстейн, магов Восточной стороны, будет сиять в серебряном помолвочном платье и нацепит на шею и пальцы столько золота, сколько сможет достать из шкатулки. Её род не слишком знатен, но очень богат, и мой Генри, как мотылёк на свет, потянулся к деньгам, забыв о клятвах, данных бедной, — во всех смыслах, — девушке.
— Иола, дорогая, ты снова ничего не ешь, — заметила мама, повернувшись ко мне. — Давай я вызову артефактора, и он проверит твои магические поля.
Сёстры, как по команде, затихли и начали усиленно орудовать вилками. Проверка магических полей — процедура весьма болезненная и унизительная, но мама признавала только её, не доверяя новомодным методикам.
— Я не больна, — всё, что могла я сказать, чтобы успокоить маму. Но с тех пор, как месяц назад, лорд Генри разорвал помолвку, мне никто не верил.
— Кстати, Медлайн, — громко сказал отец, не смотря в мою сторону. — Есть тут у меня одна мысль...
Я была его разочарованием: мало того что первенец не мальчик, так эта угловатая, нескладная дочь ещё и оказалась слабым магом. Что с такой делать? Тут любые богатства в приданное отдашь, чтобы только замуж взяли. А если нет его, этого богатства?
Должность у отца громкая: советник при втором помощнике министра магии, господин Некромантовед, как за глаза называют его завистники, но платят немного.
Мы все живём благодаря материнской родне, которая славится искусством составления любовных зелий. Действуют отвары недолго, да и не любовь вызывают, а желание обладать, только некоторым и этого хватает.
— Дорогой, как скажешь, мы так и поступим.
Мать всегда соглашалась с отцом, чувствуя вину за то, что рожает только девочек. И среди дочерей ни одной с ярким даром! А ведь он мог бы помочь семье возвыситься!
— В Совете лорд Блоидал недавно сетовал, что сыну Оливеру уже под сорок, а он всё не женат, и я предложил ему руку нашей Иоланты. И вот сегодня получил милостивое согласие. Свадьба будет весной, как раз за месяц до женитьбы Одинсона. Пусть видит, что мы устроились не хуже него!
— Нет! — громко закричала я, вскочив с места так, что чуть не уронила стул. Сёстры, все трое, чуть не подавились морсом и притихли, словно мыши, отпустив глаза.
Отцу никто не смел перечить, хоть он и был добр с нами, всему есть предел.
— Я не выйду замуж!
Заявление, скажем так, громкое. Но я верила в судьбу, которая непременно приведёт меня к любимому, и им никак не мог оказаться глуповатый сын мага Блоидала, которого за глаза называли «маленький ум — жирные ляжки».
—Что ты сказала? — отец бросил салфетку на стол и встал на ноги. Мать протянула руку, чтобы успокоить, но он досадливо отмахнулся. — Да как ты смеешь?! Побежишь под венец, подобрав юбки! И за осла выйдешь, коли прикажу.
— Дети, идите к себе, — быстро сказала мать, обращаясь к сёстрам, и те, не дожидаясь гувернантки, стайкой испуганных пичуг выпорхнули из столовой.
— Иола, тебе уже почти двадцать, — мать начала взывать к моему разуму. — Подумай, лорд Блоидал не оставит сына без наследства, а ведь тот старший! Ему и титул, и земли, и даже сокровищница рода! Говорят, младший Блоидал добрый, а то что неумён, так при хорошей жене мужчина всегда добьётся высот.
И мама улыбнулась так устало, что я поняла: ей тоже нелегко сносить упрёки отца в минуты его гнева в том, что она так и не родила сына. Даже такого глупого как Оливер Блоидал.
— Прекрати спорить! Что за молодёжь нынче пошла?! — отец ворчал, но ярость свою утихомирил. Он ходил вокруг стола, заложив руки за спину, и ворчливо размышлял о том, что вскоре никто не согласится взять меня замуж. А кормить старую деву у моей семьи возможности нет.
—Я не останусь старой девой, — оптимистично заявила я, вскинув подбородок. — И никакие Блоидалы мне не нужны!
— Скажите, пожалуйста, какая миледи! — усмехнулся отец, но посмотрел на мои потуги казаться гордой и строить хорошую мину при плохой игре с жалостью. Он даже прекратил расхаживать по столовой и медленно, не меняя позы, подошёл ко мне.
Я была довольно высокой, почти с него ростом, и это уже спасало ситуацию в глазах моей матери.
«Высокие девушки плодовиты и выносливы», — твердила молва, и хоть артефакторы опровергали сей предрассудок, он так прочно засел в умах лордов, что те старались найти невесту сыну именно рослую и широкую в бёдрах. По второму критерию я не подходила.
— И кто, скажи на милость, возьмёт тебя в жёны? Уж не Генри ли Одинсон передумал? Так мы с радостью отдадим тебя ему.
Тон отца был язвительным, родитель знал, что бьёт по больному, но не останавливался. Мол, надо испить горькую чашу до дна, чтобы избавиться от иллюзий. Мою веру в лучшее он считал баской сказкой, потешкой для слабоумных.
Конечно, Генри не вернётся ко мне просто так. Я это понимала. Поэтому, смотря отцу в глаза, медленно произнесла:
— Вчера у меня появилась метка Дракона.
