12 августа 1615 года вышел в свет знаменитый «Трактат о политической экономии» А. Монкретьена – видного представителя французского меркантилизма. Именно благодаря появлению этого труда экономическая наука обрела свое название. С тех пор минуло почти 400 лет, в течение которых политическая экономия прошла трудный путь развития.
Само собой разумеется, что на этом пути были и взлеты и падения политико-экономической мысли, обусловленные, главным образом, двумя обстоятельствами. Во-первых, содержанием и формой познавательного процесса, определяемыми степенью и глубиной теоретического отображения экономических явлений[1]. Во-вторых, социальной ориентацией субъектов этого процесса – представителей различных школ, течений и направлений политико-экономической мысли, опиравшихся на экономическую идеологию в своих многочисленных исследованиях[2].
Отсюда вытекает неизбежность идеологического противостояния, а зачастую и идеологической борьбы между ними, наиболее ярко проявлявшейся в ходе различного рода теоретических дискуссий, посвященных обсуждению тех или иных проблем политической экономии. Важно, однако, подчеркнуть, что, несмотря на гносеологические и идеологические разногласия, с самого начала участники этих дискуссий рассматривали политэкономию как общетеоретическую науку, акцентируя внимание на ее большой роли в жизни общества.
Пожалуй, французский экономист Ж.-Б. Сэй был первым, кто в довольно популярной и доступной даже обыденному рассудку форме весьма обстоятельно объяснил пользу политической экономии для всех социальных слоев общества. По его мнению, эта наука позволяет устранить многие недостатки, обусловленные самой природой вещей, изменениями общественных условий и тем самым принести пользу всем лицам, которые должны изучать ее.
Согласно Ж.-Б. Сэю, для этого нужно прежде всего преодолеть широко распространенное мнение, что будто бы «знание политической экономии должно составлять достояние лишь небольшого круга людей, призванных к управлению государственными делами»[3]. Напротив, этим знанием должны быть вооружены не только люди, стоящие у власти, но и представители среднего класса, которые могут использовать его в своей практической деятельности[4].
Именно поэтому «в стране, пользующейся представительным правлением, каждый гражданин обязан изучать политическую экономию уже потому, что там каждый призван к участию в обсуждении государственных дел»[5].
Во всех вышеуказанных «случаях общественное благо требует, чтобы частные люди были так же хорошо знакомы с принципами политической экономии, как и государственные деятели. Им следует изучать ее не только в интересах общественного блага, но и ради собственных выгод. Истинное понимание сущности ценностей и их движения доставляет и им огромные средства для того, чтобы составить себе правильный взгляд на предприятия, в которых они заинтересованы хотя бы как акционеры. Оно дает им возможность предвидеть нужды этих предприятий и их результаты, изыскивать средства для их процветания, умело пользоваться своими правами, находить наиболее солидное помещение для капиталов, предвидеть исход займов и других мер, своевременно заботиться об улучшении своих земель, сохранять равновесие между затратами на предприятие и ожидаемыми от него доходами, понимать общие нужды общества, распознавать признаки его процветания или упадка и т. п.»[6]
Характеризуя, таким образом, большую пользу политической экономии для всех лиц, призванных изучать последнюю, Ж.-Б. Сэй указывал на два взаимосвязанных аспекта этой пользы: 1) понимание законов, управляющих экономикой (экономией, по терминологии автора); 2) предвидение результатов, являющихся следствием применения принципов политической экономии. В этой связи он писал: «Но с тех пор как политическая экономия сделалась простым изложением законов, управляющих экономией человеческих обществ, истинные государственные люди поняли, что изучение ее не может быть для них безразлично. И вот чтобы предвидеть результаты принимаемой меры, они принуждены сообразоваться с принципами этой науки точно так же, как приходится руководствоваться законами динамики или гидравлики тому, кто хочет прочно построить мост или плотину. Когда администрация принимает неправильные меры, то, естественно, оказывается в очень шатком положении: ей поневоле приходится отступать, когда она встречает на пути непреодолимые препятствия, которых не сумела предвидеть раньше[7].
Высоко оценивая первый опыт преподавания политической экономии в университетах ряда стран Западной Европы (Франции, Англии, Германии, Италии), Ж.-Б. Сэй отмечал, что, хотя не все ее принципы могут быть применены на практике, элементарные из них могут по лучить практическое подтверждение, подобно тому как простые истины естественных наук изменяют наше представление об окружающем мире. Так, «теории теп лоты, рычага, наклонной плоскости отдали всю природу в распоряжение человека. Точно так же теория обмена и сбыта изменит всю политику мира. Поэтому мы должны поступать так, чтобы заботиться больше о распространении уже доказанных положений, чем преследовать их конечные выводы, чтобы заботиться не столько об увенчании здания науки, сколько о расширении его основания»[8].
Резюмируя свои размышления о пользе политической экономии и необходимости ее изучения, Ж.-Б. Сэй утверждал, что эта наука позволяет наиболее адекватным образом предвидеть последствия коренных изменений, происходящих в общественной жизни. Ибо все «великие общественные перевороты, великие бедствия явили собой и великие испытания. Зло употребления бумажными деньгами, торговые запрещения и пр. дали возможность познать последние следствия почти всех крайностей. Внезапное разрушение самых солидных устоев, колоссальные вторжения неприятеля, крушения одних правительств и образование других, возникновение в другом полушарии новых государств, освобождение колоний, известный общий подъем духа, столь благоприятный для развития всех человеческих способностей, светлые надежды и великие разочарования – все это значительно расширило круг наших идей сначала в людях, умеющих и наблюдать и рассуждать, а потом и во всех остальных.
Вот как надежды идут рука об руку с встречающимися препятствиями; вот как толчок, получаемый человечеством в его стремлении к лучшему будущему, никогда не остается без результатов»[9]
