Природное чутьё, отточенное годами тренировок, подсказывало: они приближаются. Их пока ещё не было слышно, но по телу уже пробежала легкая дрожь, заставив мускулы напрячься. Подобное, наверное, испытывают собаки, среди всеобщей безмятежности ощущающие скорый подземный толчок. В этот момент лишь они знают о грядущем бедствии. Они одни знают, что скоро всё изменится.
Секунды ушли на поиск путей к отступлению, но рассчитывать убежать здесь, среди сосен и зарослей можжевельника, мог только глупец. Как далеко он успеет уйти, прежде чем появятся гости? До границы леса, если повезёт? А потом что? До ближайшего городка – не меньше пятидесяти миль, а с собой только то, что сунул в рюкзак, отправляясь рыбачить. Да и зачем бежать? Они его нашли, а раз так, значит, они уже знают. Сколько у него времени? Минута. Может, две. Взгляд из-под поношенной армейской кепки устремился на бегущий с гор ручей. Там, у самой поверхности лениво перебирала плавниками форель, нацеливаясь на яркую приманку в виде мухи. На то, чтобы выманить рыбу из тени, ушел битый час. Может, получится довести дело до конца?
– Давай же, – прошептали губы. Загипнотизированная танцем рукотворной мушки форель подплыла ближе.
Но едва рыба приготовилась схватить наживку, как под аккомпанемент апокалиптического рева вода в ручье закипела, подняв тучу брызг.
Поздно. Они уже здесь.
Высоко в небе гигантская винтокрылая машина заслонила солнце, пронеслась над лесом и зависла над головой рыбака. Нет такого солдата, который, услышав раз шум вертолета смог бы его позабыть. Этот звук сопровождает вас на пути к полю боя. Этот же звук вы услышите после сражения. Если, конечно, останетесь живы. Отыскав ровную площадку возле ручья, пилот посадил машину. Едва полозья коснулись земли, из вертолета выпрыгнул одетый в деловой костюм парень лет двадцати.
– Алекс Кросс? – крикнул он. – Это вы?
Рыболов, бросив на парня презрительный взгляд, сказал:
– Не слыхал про такого.
Растерявшись, молодой человек оглянулся на вертолет. Боковая дверь отъехала в сторону, выпустив мужчину постарше. Тот не спеша подошел к самому ручью, сложил ладони, и прокричал:
– Меня прислал Демин.
– И такого не знаю.
– Он предупредил, что вы так и ответите. Демин просил напомнить о Танжере.
Танжер. Танжер – это значит беда. Прошло много лет, но стоило рыболову услышать о Танжере, как он снова почувствовал, как липнет к щеке холодный линолеум, мокрый от его собственной крови, увидел растерзанные тела, услышал отчаянные крики о помощи. Демин знал, чем его уговорить. Пошатываясь, рыболов подошел к воде, не говоря ни слова, собрал свои пожитки и направился к вертолету. Танжер. Напомнить о нем – всё равно, что сказать: «Ты – мой должник». Значит, пришло время платить по счетам. А ведь это было совсем не просто – исчезнуть. Залечь на дно. Умереть – по крайней мере, для всех знакомых из прежней жизни. Слишком многие пытались эту жизнь отобрать. И вот теперь Демин хочет вернуть его к тому, от чего он с таким трудом пытался уйти. Заняв место в салоне, рыболов бросил прощальный взгляд на ручей, на луг, на голубое небо, после чего сказал:
– Можем отправляться.
– Вы тот самый Алекс Кросс! – Юноша в костюме захлёбывался от восторга. – А все говорят, что вы погибли…
Его старший коллега подал пилоту знак, оттопырив большой палец. Вертолёт начал подниматься.
– Как оно на том свете, Кросс? – спросил старший. – Сколько лет тебя не было в живых?
Почти четыре года. Четыре года одиночества. Погружения в себя. Переоценки пройденной жизни. Никто из ныне живущих не знал Кросса лучше, чем Демин. У него на руках был единственный козырь, который мог бы заставить Кросса вернуться. И сейчас он использовал этот козырь. Алекс Кросс всегда платит по счетам. Даже с того света.
Длиннющий чёрный лимузин встал, не глуша мотор, у лётного поля Объединённой базы морской авиации, ожидая прибытия транспортника – с Алексом Кроссом на борту. Вертолет приземлился, и Кросс – гладко выбритый и с иголочки одетый – в костюме и туфлях, сойдя с трапа, направился прямиком к лимузину. Дверцу пассажирского салона перед ним распахнул офицер полиции. Скользнув на обтянутое черной кожей заднее сиденье, Кросс оказался лицом к лицу с самим Демин, главой секретной службы. Водрузив очки на нос, который ломали так часто, что никакому пластическому хирургу было уже не по силам вернуть ему первоначальную форму, Демин оценивающе взглянул на Алекса. По возрасту директор НСС годился Кроссу в отцы, но годы не мешали ему сохранять хорошую физическую форму. Сложён как Стаффорд, голова до блеска выбрит… Завершал образ скрипучий голос, звучавший грозно, даже если его обладатель делал комплимент. А такое случалось нечасто.
– Чёрт, выглядишь много лучше, чем в нашу последнюю встречу!
– Трудно выглядеть хуже, чем тогда, – ответил Алекс. Лимузин тронулся с места, и направился в город. Кросс хорошо знал этот маршрут.
– Танжер, – буркнул Демин. – всё пошло не так, как мы планировали. Вышла полная жопа. Но, как бы там ни было, рад, что ты возвращаешься.
– Я не возвращаюсь.
– Брось, Кросс. Таким, как ты, нужен постоянный прилив адреналина. Ты же зачахнешь без ощущения опасности. Тебе до чёртиков надоела твоя Монтана, и в глубине души ты знаешь это. И я знаю. Ты ждал сегодняшнего дня всё это время.
– Ошибаешься.
– Чушь собачья. Ты пытаешься обмануть сам себя.
– Послушай, сейчас я здесь. Но когда сделаю то, о чём ты там собрался меня просить, я уйду. Рассчитаюсь с тобой – и всё. С меня хватит.
– Как насчёт Клары? – спросил он. – Она больше ничего для тебя не значит?
Алекс хорошо скрывал эмоции, без этого умения в его ремесле не преуспеть. Он не станет реагировать на этот выпад, не доставит старику такого удовольствия. Ни сейчас, ни когда-нибудь ещё. И всё же Демин сумел задеть его за живое. Кросс и Клара работали вместе. Она была идеальным партнёром. Она же стала одной из причин, по которым Алекс решил исчезнуть. Она оставалась одной из причин, по которым он предпочел бы остаться «призраком».
По иронии судьбы. Кларе тоже однажды пришлось умереть. Имелось даже выписанное свидетельство, подтверждавшее её гибель. Сообщил о трагедии Демин, ему Алекс не мог не поверить. Известие буквально ошеломило и раздавило его. Впервые на своей памяти он испытывал искреннюю скорбь. Смерть Клары стала для него катастрофической потерей. А потом он узнал, что всё это было ложью. Постановкой, спланированной и срежиссированной Демин. Так было нужно Конторе. Так было нужно стране. Но Кросс нуждался совсем в другом. Алекс никак не мог примириться с мыслью, что всё то время, пока он оплакивал гибель Клары, та продолжала дышать, есть, спать. Она и не пыталась дать знать о себе, позволив ему поверить, что мертва. Почему? Да, смерть – фальшивая или настоящая – это профессиональный риск, никто из тех, кто согласился работать на Демин, от неё не застрахован. Но эту смерть Кросс принял слишком близко к сердцу. Интересно, Клара так же отреагировала на известие о его гибели?
