Мужчине всегда чего-то не хватает.
Мужчина всегда в Поиске.
Таким уж его сотворил Бог.
Женщина же бывает в Поиске только в том случае когда не устроена ее личная жизнь. Если у нее нет семьи, детей, свободных денег, уютного дома.
Словом того, что она должна оберегать, о чем призвана заботиться. Если же у нее все это есть, она спокойна.
Такой уж ее Бог сотворил.
А у Альбины Константиновны – сорокашестилетней женщины, заведующей кафедрой архитектуры, доцента и соавтора целого ряда научных книг и статей, все было в порядке. Был дом, то есть прекрасная квартира в центре города.
Был муж, профессор того же института.
И двое детей. И машина. И дача.
И вдруг – откуда-то – непонятное волнение.
Неудобство в душе.
С чего бы это?
Казалось бы, жизнь вокруг сложилась. Казалось бы, мир вокруг спокоен и упорядочен.
Но с нею что-то стало твориться.
В эти самые последние осенние дни, когда зима еще не установилась, но с углов тянуло вполне зимним холодком.
Деревья пока еще не застыли, но уже оголились, почернели. Певчие птицы еще посвистывали, но преобладало уже воронье карканье.
И Альбина Константиновна внешне была, вроде все та же. Вот только губы… Губы стали тоньше.
И голубые глаза сделались синими.
И мочки ушей побледнели. Даже костяшки пальцев натянули тонкую кожу до посиневшей белизны.
Да еще пульсировала в бешеном ритме голубая жилка на шее.
Все это было едва заметно, но все-таки было.
Она сидела в своем кабинете и уже в десятый, наверное, раз набирала на своем сотовом один и тот же номер, никак не решаясь нажать кнопку вызова.
Сбрасывала и снова набирала.
Сбрасывала и набирала.
Шальная муха с лету ударилась в стекло, и оглушенная ударом, кувыркнулась на подоконник.
Альбина Константиновна вздрогнула и подошла к окну, посмотрела на муху, на телефон в своей руке и решительно нажала на кнопку вызова.
Через три гудка, мужской голос ответил:
– Алло?
Альбина Константиновна вспыхнула и, борясь с волнением, сказала:
– Здравствуйте, Иван Федорович. Вас беспокоит Альбина Константиновна. Вы меня не знаете, но меня знает ваша сестра. Я попросила ее, узнать у вас, можно ли мне вам позвонить, и она мне сказала, что переговорила с вами… и вы сказали, что можно. Вот я вам и звоню.
– Да-да, я вас слушаю.
– Иван Федорович, я хотела бы с вами увидеться. Но так, чтобы рядом не было ваших водителей, охранников и помощников.
Все это Альбина Константиновна выпалила на одном дыхании и замерла, ожидая ответа.
В трубке молчали. Прошла секунда, вторая…
Альбина Константиновна побледнела, во рту пересохло, и в тот момент, когда она была близка к обмороку, трубка заговорила:
– Извините, что молчу. Просто соображаю, как бы это сделать.
Альбина Константиновна судорожно вздохнула и машинально ответила:
– Да-да, я понимаю.
– Ну-у… я более или менее свободен в воскресенье. Вас это устроит?
– Устроит, – поспешно ответила Альбина Константиновна, хотя на выходные собиралась с семьей на дачу.
– Тогда давайте часов в двенадцать. Я сам буду за рулем.
Заберу вас, и поедем пить чай. Куда за вами подъехать?
– К центральному входу парка Пушкина.
– Хорошо.
– А как вы меня узнаете?
– Да уж узнаю как-нибудь. До свидания.
– Да-да, конечно, – ответила Альбина Константиновна и медленно опустилась на стул, даже не заметив, что не попрощалась и не отключила телефон.
До воскресенья оставалось пять дней.
В воскресенье, в двенадцать часов Иван Федорович подъехал на джипе, к условленному месту.
День выдался солнечный. Подувал легкий прохладный ветерок. Людей и машин было мало. Иван Федорович смотрел на проходящих женщин, пытаясь угадать в одной из них Альбину Константиновну. И думал, что это Альбине Константиновне от него надо.
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
