Эта мысль осенила меня при чтении Плутарха. Две первые работы из его цикла «Сравнительные жизнеописания», посвященные Тесею и Ромулу, являются биографиями незаконнорожденных.
«Между Тесеем и Ромулом, – пишет Плутарх, – много общего, происхождение обоих темно, поэтому они считаются потомками богов.
Вместе с тем они физическую силу соединяли с умом. Один из них основал Рим, другой создал Афины, знаменитейшие города в мире; оба похищали женщин; ни один не избег несчастия в собственном доме и ненависти родственников; кроме того, оба они рассорились, говорят, перед смертью со своими согражданами, если только правдой в их жизни считать то, что всего менее носит на себе поэтическую окраску»[1].
В этом описании наглядно показаны отличительные черты незаконнорожденных. Одинаковые природные черты характера или похожие превратности судьбы можно обнаружить почти у всех великих незаконнорожденных Истории, и особенно у великих внебрачных сынов древности.
Утверждение о своем сверхъестественном происхождении, пророческие способности, мессианское призвание, необычайная физическая выносливость, гибкий ум, бунт против среды, в которой родился, разногласия с близкими, неуравновешенность характера, убийственные вспышки гнева, внезапные исчезновения, желание покорять одновременно страны и женщин и господствовать над ними, создание городов, империй и учений, удивительное свойство становиться невыносимым для своих соплеменников, трагический, часто преждевременный конец или окончание жизни в одиночестве и скорби – вот основные черты, более или менее ярко проявившиеся в зависимости от конкретных личностей и эпох, которые с завидным постоянством отмечаются у этих необыкновенных людей.
Моисея часто считали внебрачным ребенком, и это больше чем предположение. Он, скорее всего, был египтянином (по этому поводу у Фрейда есть своя версия) и, по-видимому, происходил из фараонов, по крайней мере по матери, то есть был божественных кровей. Его рождение окружено глубокой тайной и легендами. Рассказывают, что он был отдан матерью водам Нила, но был спасен и усыновлен или просто взят на воспитание жрицей, дочерью фараона. Довольно краткий и неясный рассказ о нем в Библии имеет некоторое сходство с текстом, написанным на пятнадцать столетий раньше, в котором говорится о царе Саргоне, основателе древней династии в Вавилонии. «Я – могучий Саргон, властелин Аккада. Мать моя была весталкой, отца я не помню… Мать забеременела мной в городе Азупирани на берегах Евфрата. Она тайно произвела меня на свет, положила в корзину из тростника, отверстия в которой залепила смолой, и пустила корзину по течению, но я не утонул. Течением реки меня принесло к водочерпию Акки. Водочерпий Акки по своей доброте спас меня из вод и воспитал как собственного сына…»
В те времена для избавления жрицы от плода греховной связи младенца, существование которого, по предсказанию оракулов, таило в себе угрозу для царской власти, чаще всего отправляли по воле волн или оставляли на холме и препоручали ребенка охране богов. Видимо, так и случилось с Моисеем. Его мать оказалась более находчивой, чем мать Саргона, а может быть, ей помогли организовать одновременно сцену избавления от ребенка и его «обнаружения» в тростнике. Найденное дитя, согласно Библии, было отдано кормилице-еврейке, и таким образом ребенок нашел приют в кварталах бедноты. Зачем нужно было потом принцессе царского рода, облеченной полномочиями жрицы, брать себе маленького, никому не известного еврейского мальчика, воспитывать его как собственного сына, обучать религиозным наукам, жаловать почестями и высокими должностями, если это был не ее родной сын или ребенок женщины из ее семьи?
Всякое другое предположение выглядит немыслимым, если взглянуть на эллинистический Египет и представить себе социальные условия существования в этой стране евреев, священный характер царской семьи и строгие рамки ритуала, которому подчинялась вся жизнь во дворце.
Посвященный в таинства храма, достигший высот иерархии, Моисей поддержал ересь, примкнув к расколу, поссорился со своей царской родней, совершил убийство, скрылся в пустыне, где услышал откровение Всевышнего о том, что его ожидает, после чего повел за собой угнетенный народ, вскормивший его в младенческие годы, и основал самую строгую и в то же время самую стойкую из великих религий.
Александр Македонский метеором пронесся над планетой. Он, эллинизировавший Древний мир от Инда до Атлантики, тоже был незаконнорожденным ребенком знатных родителей. Александр узнал тайну своего происхождения от матери, которая была жрицей царского рода. Когда он повзрослел, история его рождения стала предметом многочисленных оскорблений со стороны врагов и недругов. Наконец Александр сам с великой гордостью провозгласил свое божественное происхождение, после того как оракул в Ливийской пустыне подтвердил особое предназначение его жизни. Пророчески предсказанная судьба уготовила ему роль освободителя Египта и восстановителя культа Амона.
Тайной окружено также рождение Иисуса Христа. Несмотря на всю осторожность в этом вопросе Священного Писания, оно дает такой недвусмысленный ответ: «Рождество Иисуса Христа было так: по обручении Матери Его Марии с Иосифом, прежде нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святого.
Иосиф же, муж Ее, будучи праведен и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее» (Мф. 1: 18–19).
Выражение, которое использует в своем описании Плутарх, удивительно подходит к Иисусу. Он действительно появился на свет не как плод законного брака и с ранней поры стал известен своим божественным происхождением (по утверждению своей матери, как Ромул и как Александр). Впрочем, он появился не в какой-нибудь темной или бедной среде, как склонны считать некоторые люди.
Его родственники по материнской линии принадлежали к высокому сословию священнослужителей. Отец Марии был богатым землевладельцем, его дядя, или кузен, руководил одной из первых церковных магистратур, а сама Мария принадлежала к числу дев, освященных в храме. Уже в возрасте двенадцати лет Иисус поражает своих учителей силой логики и необычайно ранней посвященностью в таинства обрядов. Жизнь, которую он ведет в период проповедничества – воздержание в пище, бодрствование, длительные странствования, – говорит о нечеловеческой выносливости. Его склонность к неистовству находит выход в отношении торговцев в храме и в потоке проклятий в адрес Иерусалима. Бунтарь по натуре, он выдает себя за реформатора закона Моисеева и вносит смятение в синагоги. Он не чувствует никакой привязанности к близким ему людям и как будто даже испытывает постоянное раздражение ко всему, что составляет семейные связи. «Кто Матерь Моя, и кто братья Мои?» (Мф. 12: 48). «Он сказал им: истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или родителей, или братьев, или сестер, или жену, или детей для Царствия Божия и не получил бы гораздо более в сие время, и в век будущий жизни вечной». (Лк. 18: 29–30). «Я пришел разделить человека с отцом его, или дочь с матерью ее». (Мф. 10: 35).
