НЕКОТОРЫЕ СВЕДЕНИЯ О СЕБЕ И НЕОБХОДИМЫЕ ПРЕДВАРЕНИЯ
Киктенко Вячеслав Вячеславович родился в 1952 году в Алма-Ате. В 1980 году закончил Литературный институт имени Горького в Москве. Работал в алматинском издательстве «Жалын», в журнале «Простор». Вначале литсотрудником, затем зав. отделом, затем главным редактором. Также был главным редактором журнала «Деловой мир Казахстана»,
Секретарем Союза писателей Казахстана. Автор поэтических книг, выходивших в Алма-Ате и в Москве: «Росла трава», Свет корней», Прикол-звезда», «Заповедник», «Баллады об обратном пути», «Альбом для стихов» и других: «Жазуши», «Жалын» (А-Ата), «Советский писатель», «Молодая гвардия», «Москва». Публиковался в разных журналах и газетах. Автор прозопоэтических книг: «Неандертальца ищу…», «Таянье Тайны», «Певчий Гад», «Первый Поцелуй», «Античные басни про ЭТО» и других. А также рассказов, статей по культуре, публицистике. В 1997 году совершил паломничество по Святой Земле. По следам этого паломничества написал книгу: «Паломник. Беседа-путеводитель по Святой Земле».
С 1998 года живу в Москве. Член Союза писателей России. Лауреат литературных премий.
Домашний адрес: Москва, 105122, ул. Никитинская 21, корпус 1, кв. 71.
Тел. 8-499-164-02-69 – дом.
Мобильный: 8-906-732-92-45.
Стихи здесь собраны в единый файл, по алфавиту. Не отбирал, не выбраковывал, не делал сносок на принадлежность к той или иной книге или циклу. Многие из них вошли в отдельные книги, изданы, при желании можно найти в крупных библиотеках, в «Ленинке» точно. Другие пока живут лишь в виртуальной версии, выставлены на сервере Проза. Ру., некоторых других серверах и виртуальных библиотеках. Лучшими из книг считаю: «Волшебные стихи», «Предместье», «Удар» «Солнце золотое», «Альбом для стихов», «БЫ», «Баллады об обратном пути», «Волчьи песни», «Свободные стихотворения». Впрочем, дело теперь за читателем. Счастливого тебе пути, мой неизвестный брат, удачи, понимания, чувствования, а главное – радости. Да будет!
Часть первая. А – К
Буква А.
1.
Промыл песок и ровно уложил на дно…
Воткнул белыми корнями зелёные водоросли.
Обложил камушками…
Налил отстоявшейся воды…
Пустил улитку…
Пустил немного дафний…
Поднёс сачок с трепещущим комочком,
И вот —
Сверкнув чешуйкой,
Рыбка
Скользнула в воду…
Вильнув хвостом,
Она
Привычным жестом
Расправила и шлейф, и плавнички,
Став сразу
Медлительной и властной —
Золотой…
2.
– Добрый день, Золотая рыбка,
Как Вам плавалось, как спалось Вам?
Жалоб нет? Может, крупен песочек,
Иль ракушка слишком большая?..
Да не густо ль насажена травка,
Есть где плавать Вам?..
Бросила рыбка:
– Не юлил бы ты, что ли, о, старче,
Говорил бы уж сразу, что нужно…
– Не корыстен я, рыбка, не жаден,
Мне не нужно палат золочёных,
О корыте не будет и речи,
А старухи и нет ещё вовсе.
Я ведь просто к тебе, с разговором,
Понимаешь, душа не на месте…
– Ну, стонать ты горазд, как я вижу —
Мне в ответ Золотая рыбка —
Коли что напартачил, покайся,
Ты покаешься, тебе полегчает,
Ну, а коли уж каяться поздно,
То и плакаться тут – понапрасну…
– Да не всё еще поздно! – вскричал я,
Плюнуть раз при твоём-то усердьи!..
Тем кончаются все разговоры
С нашим братом – подумала рыбка,
Поглядела на меня хитрым глазом
И сказала сущую правду:
– Али ты меня выловил в море?
Аль купил вчера на базаре?..
3.
Мне послышалось в слове Дафния
Что-то древнее,
Что-то давнее.
Уловите, как лично я,
Отзывы
В нем античной
Метаморфозы вы.
А удастся вам,
И увидите
Хлою с Дафнисом,
И Овидия.
Было,
Плавали в гулком море
Только Дафния,
Да Инфузория.
Будто срезана.
Косолоба.
Что-то есть в ней
И от Циклопа.
Что-то есть в ней от Энеиды,
Чем-то веет от Илиады,
Может, призрачный свет Атлантиды?
Или долгое эхо Эллады?
Но не знает (от этого именно,
Быть может, и в пасти сгинает?),
Сколь мизерней Дафния имени,
Которого —
Вовсе не знает!
4.
…в этом зелёном кубике оборвана связь с мирами.
Но всё кругом ещё хранит
Наследственную память о море,
О колыбели…
Змеино извиваются длинные плети стрелолиста.
Медленно качается широкий лист папоротника.
Всё так же,
От взмаха плавников
Вздымается мутное облачко ила…
И так же,
Осторожно и ловко,
Скользят меж растений светлыми полосками
Рыбы.
А в накрепко завинченной раковине
Живут ещё
Древние посвисты Океана —
Позывные…
Здесь всё ещё помнит о море,
О колыбели.
Смеркается.
В глубине комнаты мерцает продолговатый, Самосветящийся мир
С дафниями, улитками, травами, рыбками,
Мир так и не развившейся первоосновы,
Замкнутой за стеклом
Жизни…
…Смеркается.
В глубине комнаты светится пузырёк
С золотыми червячками —
Так и не развившейся первоосновой земной жизни…
Аквариум.
***
Арыка говор голоса мешал,
И уплотнял свой голос голосами,
Которые наслаивались сами,
И сам себя в движенье продолжал.
Поцокивали звонко каблучки,
Пошаркивали старчески ботинки,
Подрагивали лодочки-хвоинки,
Подпрыгивали туфли-поплавки…
Журчал арык, очнувшийся в ночи,
И голоса скреплялись звёздной тягой,
Небесный свет, отяжелённый влагой,
Качали на ветвях карагачи.
Так жил асфальт, и так жила вода,
Как бы сама собой жила…
Но тяжко
Дышала, вся в огнях, многоэтажка,
Как изработавшаяся звезда.
***
А в лугах-то гоготати славно гусям-лебедям!..
А в торгах-то благодати – ни баском, ни лепетом.
Вор хитёр, попал, не выскользнешь из его объятиев,
Поп мудёр, ему не выскажешь всех своих проклятиев,
А в кровях-то, поглядайте, искушенья свинские,
А в церквях-то – благодати, песни херувимские,
А как жить, не зная лиха, ни един не ведает,
Порадеет вор, и тихо в трапезной обедает.
А как жить на этом свете не святым, не грешникам,
Просто людям, просто детям, в школах неуспешникам,
А как жить-то, брат, на свете, не обидев ближнего,
Коли всё уже имети, да неймётся лишнего,
Лишь о бедах бормотати остаётся небедям…
А в лугах-то гоготати славно гусям-лебедям!
***
А весной там верба горит в розовой нежной опушке,
А зимой там избушку нежит белый и пушистый снег,
И всегда там живёт удивительный, в маленькой той избушке,
Седенький и мохнатый, старенький человек.
Он сидит себе там, в окошечко светло и ласково глядя,
А иногда на крылечко выходит – валенками потопотать,
Посмотреть, послушать, как речка поёт в ледяной ограде,
Как бежит себе, переливается… как она, как она там?
Речка та невеличка, старичка родимая дочка,
Как из-под горки выбежала, так и бежит от крыльца.
А за домиком нет ничего, только солнечных гор оторочка,
А речка журчит и ширится, и всем рассказывает про отца.
Она говорит сокровенное, что звать старичка Николой,
Что весь мир в глазах у него, а на дворе ни кола,
