Пролог
– Простите. Извините. Посторонись! – кричала Алиса, активно крутя педали, одновременно вращая головой по сторонам и угрожающе дёргая рулём.
Люди на тротуаре отскакивали в стороны, ругались, сыпали проклятьями. Поднимали оброненные сумки и грозили вслед кулаком.
Алиса хмыкнула. Натянула берет, чуть не врезавшись в светофор, и на ходу спрыгнула с велосипеда. Сама не упала и его не уронила. Только запыхалась. Сдула светлые прядки с глаз и очаровательно улыбнулась недоумённо смотрящей на неё женщине в чёрном пальто.
Зелёный сигнал всё не загорался. Машины плотным потом двигались по проспекту. Сигналили.
Опаздывать на лекции у Алисы вошло в привычку. О чём ей ни раз тактично напомнила мама. И папа.
Просто эта неделя выдалась совершенно безумная! Вчера будильник напрочь отказался звонить. Алиса наивно полагала, что на метро будет быстрее, но её едва не спихнули под поезд. Чудом ухватилась за крепкого мужика, чуть не вырвав ему руку. Мужик смотрел во все свои маленькие глаза-бусины: Алиса видела в них страх и читала мысленный посыл. Послали её далеко.
Позавчера: будильник зазвонил, но на час позже. Как это вообще понимать? Телефон будто сам решал, когда Алисе вставать.
Пробовала брать такси. Машина встала в глухую пробку. Алиса выскочила и помчалась по улице, пугая прохожих своим сумасшедшим видом. А уже днём слушала от сокурсников удивительную историю: на перекрёстке, недалеко от универа, участниками аварии стали сразу пять машин. Водитель такси погиб на месте.
Алиса судорожно сглотнула, надеясь, что это простое совпадение. Что в аварии пострадал не «её» таксист.
Но хуже всего то, что всю эту неделю снятся невероятно бредовые сны. И свет в конце тоннеля – самый безобидный из них. Алисе снится, что она падает в пропасть. Снится, как душа покидает тело. Но во всех этих сновидениях, наполненных странствующими тенями, чужими голосами, больше чувств чем картинки. Душит безысходность. Губительных холод пробирается под кожу.
«Я в плену…» – бьётся отчётливая мысль во время сна. Нет выхода. Нет спасения. Он… сломит меня. Растопчет. Он…
Кто этот таинственный «он», Алиса не разобралась, но подобные сны, будто высасывали энергию. Отчего на лекциях веки сами закрывались, мозг попросту отключался. Неудивительно, что оценки медленно, но верно стали катиться вниз. О чём ещё раз напомнила мама. И папа…
Наконец, загорелся зелёный.
Алиса сдула прядь и покатила велосипед, стараясь никому не наехать на ногу.
Визг тормозов режет слух. Алиса поворачивает голову и вид, словно в замедленной съёмке: чёрный джип несётся прямо на неё. А рядом и людей-то нет. Хотя вот секунду назад, их было столько, что не продохнуть. Испуганно бросает велосипед и отскакивает, закрываясь руками…
Слышится скрежет металла. Чей-то приглушённый крик, но удара не следует. Алиса осторожно убирает руку, открывая глаза…
В двадцати сантиметрах от неё – застыл джип, под его колёсами храбро погиб велосипед, только руль торчит. Алиса приподнялась, оглядываясь.
Люди вокруг замерли, словно пластиковые манекены. Глаза стеклянные. Пустые. Даже воздух вокруг замедлился. Ни единого звука, будто Алиса оглохла. И в этой мёртвой тишине вдруг раздался страшный рёв.
Сердце и так выпрыгивало из груди, а сейчас просто разбивается о грудную клетку и разлетается осколками.
Бежать! Бежать! Но куда?!
Рёв доносится, будто отовсюду сразу. Со всех сторон. Режет слух, вынуждает щурится и вжимать голову. Хочется закрыть уши и глаза, а когда открыть – проснуться.
Асфальт затрясся и стал обваливаться прямо из-под ног Алисы. Она успела отскочить, хватаясь за сердце.
– Мамочки… – прошептала глухо. Глаза защипало…
Из образовавшийся ямы бил свет. Алиса очень медленно, и очень осторожно приблизилась, чтобы заглянуть. В происходящее не верилось ни на долю секунды. Просто бред. Бред умирающего, или сумасшедшего.
Встала у края, вытягивая шею, пытаясь разглядеть, что находится в яме, кроме света.
… руки появились внезапно. Слишком, чтобы можно было успеть среагировать. Они схватили Алису за плечи и потянули.
По инерции отклонилась назад, нелепо пытаясь вырваться…
Рывок… и неведомые руки утягивают Алису в яму, что сразу срастается над головой, погружая во тьму…
Глава первая
– Скорее!.. скорее, Айи. Не медли, – трещит чей-то надломленный голос. Он суетлив, не терпелив. Не сдержан. Раздражает.
Пытаюсь перевернуться и закрыть голову руками. Но руки… тряпки. Непослушные тряпки. Бесполезные.
– Его Высочество вот-вот явится! А его невеста… – надломленный голос становится пренебрежительным и смолкает. – Почему так долго?! – куда-то в сторону. – Девушку должны были доставить неделю назад!
– Госпожа, – цедит мужской голос. Хриплый. Прокуренный, будто. Противный.
Предпринимаю ещё одну попытку закрыть уши. Ерунда выходит.
Интересно, чем меня накачали? Транквилизаторами? Почему в голове нет ни единой здравой мысли? Почему нет воспоминаний о том, что произошло? Ведь что-то произошло? Точно…
– … девица сопротивлялась.
Немая пауза. Драматическая.
Усмехнулась, но изо рта вырвалось карканье, и я закашлялась.
– Воды! – орёт женский голос, что вечно меняет интонацию. – Почему она в таком состоянии? Перемещение должно было пройти нормально. Без последствий.
Какое перемещение? Куда? В ад?
Хотела нервно хихикнуть и подавилась новым приступом кашля. Веки не разомкнуть. Они слиплись.
Губ коснулось холодное стекло.
– Пей… – тихий робкий голос, полный сочувствия.
Обоняния коснулись нотки сандала. Мне так кажется.
– Говорю же… – снова мужской голос. Его обладатель едва сдерживается, стараясь быть вежливым. – Девка сопротивлялась.
– Не смей называть невесту Его Высочества – девкой! – орёт надрывный голос неуравновешенной барышни.
– Да какая она… невеста, – выругавшись, сцедил мужик.
Я окончательно перестала что-либо понимать.
В рот потекла студёная вода. Жадно стала глотать, наплевав на то, что обливаюсь. Каждой клеточкой ощущая, как организм наполняется живительной влагой. Как пробуждается.
Открыла глаза и зажмурилась обратно. Фокус пришлось повторить.
– Айи! Не медли! Готовь ванну, масла, платья! Живей-живей!.. – торопит неуравновешенная, хлопая в ладони.
Мегера. Надоела. Откуда она вообще взялась?
– Оплата, – произнёс мужик, скрипя своим голосом по моим чутким нервам.
Неуравновешенная издала нечленораздельный звук. Понимаю, это была смесь возмущения, негодования и безысходности. Платить нужно.
– Вот, – что-то звякнуло. Монеты, полагаю. Полагаю, не рублёвые.
– Благодарю, – прохрипел голос.
Гулкие шаги эхом отражались от стен.
– Ну что ты лежишь?! Приходи в себя, – визгнула надо мной неуравновешенная. Зря она так. – Бестолковая кукла…
…
… я в замешательстве. С чего эта женщина сделала такие выводы? Ах да… Моя внешность.
