ГЛАВА 1
На улице ярко светило августовское солнце. Его лучи пытались проникнуть в окно и залить всё ярким светом, но дикая яблоня преграждала им путь. Иногда лёгкий ветер качал ветви, и тогда солнечные блики прорывались между листьями и начинали плясать на подоконнике и на полу. Наблюдать за бессмысленной игрой солнечных зайчиков – это, пожалуй, единственное развлечение, оставшееся Амелии Глор. Ей запретили даже заниматься вышиванием.
Впрочем, Амелия считала, что ей ещё повезло, ведь вместо лечебницы для душевнобольных она могла оказаться в тюрьме за убийство мужа. К счастью для неё, суд признал, что девушка не стреляла из кольта, а доктора подтвердили, что её психическое состояние требует лечения.
Лечение. Это слово навевает панический страх. Доктор Конорс очень добр к Амелии. Пока он применял только щадящие меры. В первые дни пребывания в лечебнице её поили специальным отваром, вызывающим сильную тошноту. Доктор говорил, что это будет способствовать отвлечению больной от дурных мыслей и страхов.
Для этой же цели применялись и компрессы со жгучей мазью. Чтобы девушка не смогла сорвать с себя пропитанные лекарством бинты, её привязывали к кровати ремнями. Когда Амелия не выдерживала боли и начинала кричать, ей в рот вставляли кляп. Мучения продолжались несколько часов, потом обессиленную пациентку развязывали, убирали компрессы и смывали остатки мази.
Предполагалось, что после такого лечения наступит усталость и сон будет крепким, но Амелия, напротив, долго не могла успокоиться. Кожа после мази нещадно зудела, а на тех местах, где были ремни, выступали синяки. Когда молодая женщина наконец-то забывалась в тревожной полудрёме между сном и явью, к ней начинали приходить видения и слышался голос. Он пугал Амелию. Иногда ей казалось, что она слышит давно умершую мать, а порой девушка ясно осознавала, что это её собственный голос, но каждый раз он просил только об одном.
Зачем он мучает её? Зачем уговаривает сделать то, что она выполнить не в силах? Её дар перестал действовать. Какая-то тёмная сущность не позволяет вернуться в прошлое, хочет завладеть душой девушки. Эта тьма преследует её всю жизнь, не давая поступать так, как хотелось бы, превращая в безвольную, послушную куклу.
После таких навязчивых снов молодая женщина вскакивала с кровати и начинала неистово молиться. Она боялась, что, возможно, это дьявол говорил с ней ночью. Наверное, он задумал нечто ужасное. Видимо, так и становятся одержимыми. Она совершила убийство – вот Зло и смогло проникнуть в её душу.
Нужно было бы признаться доктору Конорсу, что её одолевают нечестивые сны, попросить, чтобы он привёл священника, но так страшно! Вдруг доктор решит, что голос, появляющийся в её голове – это результат сумасшествия?
Психиатрическая клиника доктора Конорса располагалась в четырёх корпусах. Самым большим зданием был корпус «Дельта». Он находился в глубине сада и был окружён дополнительным забором. Там как раз лечили запущенные случаи сумасшествия. И хоть это отделение скрывали высокие кроны деревьев и ограждение, но они не могли препятствовать ужасным крикам, доносящимся оттуда.
До Амелии доходили слухи, что в корпусе «Дельта» применяются очень жёсткие методы лечения, сравнимые со средневековыми пытками. Говорили, что в некоторых палатах там находятся по две-три дюжины больных, которых приковывают к кроватям, а за непослушание стегают плётками, а самым безнадёжным делают трепанацию черепа, чтобы «проветривать» мозг от плохих мыслей. Амелии совсем не хотелось проверять достоверность сплетен на своём опыте. Она решила, что, пожалуй, будет лучше не рассказывать доктору о ночном голосе.
Корпус «Бета», в котором располагалась комната Амелии, медперсонал клиники в шутку называл «Королевскими покоями». Тут было всего шесть апартаментов, по три на каждом из двух этажей. За привилегированными больными закрепляли личную сиделку и двух санитаров. Лечение в «Королевских покоях» стоило больших денег, но и отношение персонала было соответствующим.
Но даже среди самых важных пациентов корпуса «Бета», Амелия была, пожалуй, самой обласканной вниманием и заботой. Всё это благодаря доктору Конорсу. Когда-то отец Амелии служил в городском управлении и очень помог Стиву Конорсу с открытием этой самой лечебницы.
Доктор оказался благородным человеком, ценящим помощь и умеющим отдавать долги. Когда он узнал, что дочь его покровителя попала под суд, то первым бросился на защиту Амелии и настоял, чтобы её отправили именно в его лечебное учреждение. Но хоть он и проявлял к ней почти отеческую заботу, Амелия всё же боялась полностью довериться целителю.
Когда-то в детстве она была наивной и беспечной. Мир казался сотканным из яркого света. Рядом находилась мама, добрая нянюшка Агата, много игрушек, веселья и радостных открытий. Девочка готова была доверять людям. Но потом всё стало рушиться.
Сначала умерла мама. Это произошло внезапно. Вечером она поцеловала дочку, пожелав ей сладких снов, а наутро не проснулась. Врачи сказали, что у неё просто остановилось сердце. Амелия долго не могла поверить в это. Несмотря на уговоры и крики няни, девочка каждое утро бежала к спальне матери и стучала в дверь кулачками, рыдая и упрашивая впустить её. Но никто ей не открывал. С тех пор всё вокруг Амелии словно заволокло тёмной пеленой, которая с трудом пропускала яркие краски. Девочке даже казалось иногда, что тьма эта имеет странную форму, похожую на кляксу с вытянутыми щупальцами. Именно такой образ иногда виделся ей во снах, вызывая приступы паники и заставляя просыпаться в холодном поту.
Отец тоже постепенно стал отдаляться от дочери. Если раньше он находил время, чтобы побыть с женой и «Рыжей тыковкой», как они называли Амелию, то теперь всё чаще пропадал на службе, даже в выходные. Наверное, он пытался таким образом заполнить пустоту в сердце работой, помощью другим людям и не замечал, что дочь страдает без него.
Амелия пыталась привлечь внимание папеньки и уговорами, и слезами, но его глаза тоже как будто заволокло туманом. Он смотрел на свою «Рыжую тыковку», но словно не видел её. Взгляд его оставался отстранённым и безразличным. Любые эмоциональные проявления дочери он стал считать «неприемлемыми капризами избалованного ребёнка» и нанял гувернантку мисс Торндайк.
– Пора Амелии начинать взрослеть, – объяснял он гувернантке. – Я хочу, чтобы вы сделали из этой девочки настоящую благовоспитанную и утончённую леди. Мне приходится много времени проводить на службе, да и чему может научить мужчина свою дочь? Я полностью передаю её воспитание в ваши руки.
С приходом новой учительницы жизнь девочки стала практически невыносимой. Мисс Торндайк гордилась тем, что за свою жизнь смогла наставить на истинный путь множество детей с испорченным характером. Она взялась за «исправление» Амелии с завидным рвением. Мистер Ричардс был очень великодушен, позволив поселиться наставнице дочери в своём доме, чтобы воспитание ребёнка не прерывалось ни днём, ни ночью.
