Первая часть моего романа с новейшей судьбой моей родины, в которую серебряными нитями вплетены решения её Верховных Главнокомандующих: Ленина, Сталина, Путина.
Духовное рассуждение срывает личину с действия наших страстей, часто представляющегося для неопытных и страстных действием высочайшего добра и даже действием Божественной благодати; духовное рассуждение срывает личину с падших духов, которою они стараются прикрыть себя и свои козни.
Святитель Игнатий (Брянчанинов)
Видите ли, я живу при абсолютном убеждении, что Россия – святая Земля. И что здесь соединятся Тора и Новый Завет. И здесь абсолютно всё об этом говорит.
"Глупые идут в Дом веселья. А мудрые – в Дом скорби."
Как-то так.
Лев Новожёнов
Я представил себе, что сейчас, когда весь мир собрался мою страну нивелировать до собрания разномастный корпускул, и вновь вся надежда на решения Верховного, на героизм и умение российского воина и на самоотверженность тружеников тыла, я самолично стал свидетелем со-беседы другого Верховного – со всем синодиком призраков погубленных им людей, и невинных, и супротивников.
Разумеется, это была аллюзия на картину Михаила Клодта «Иван Грозный и тени его жертв».
Иосиф Виссарионович Сталин находился на своей даче. Была ли эта дача подмосковной (Ближней – в Кунцево), или же – находилась она (находила себя) на Черноморском побережье, именуясь Холодная речка (в 15 километрах от Гагр), или даже – какая-нибудь ещё: не суть важно! Великий поэт-фронтовик сталинско-советской эпохи Борис Слуцкий уже описал происходящее с нами (если смотреть на него – из моего будущего): все мы ходили под Богом. У Бога под самым боком.
Однажды я шёл Арбатом.
Бог ехал в пяти машинах.
Слово сказано. Если по Смерти своей на Кресте Господь (одномоментно) пребывал в аду, во Гробе Господнем и находился одесную Отца, то (положив Иосифа Ужасного как версификатора реальности, если не демиурга) возможно найти нашего героя где угодно и когда угодно, причём – одновременно.
Делать этого я не буду. Хотя бы потому, что (не смотря на некие тонкие навыки) сам я далеко не таков. Кто я, чтобы судить о долге, о святости, о предназначении? А с другой стороны: кто, если не я? Каждый так может сказать о себе. Хорошо бы, чтоб этот каждый начинал свои суждения с долга.
Определю некоторые данности.
Итак, Иосиф Виссарионович Сталин находился сейчас во времени и пространстве некоей дачи: слово это происходит – от-«дано», почти бого-данность… Кем дано, даже не спросится!
Ответ очевиден: царём в голове (за службу царю и отечеству)! Те, кто получает эту самую дачу, безусловно были, есть и будут люди служивые (по нынешним временам – почти святые).
Где сегодняшние святые?
Они там, где всегда Россия.
То есть здесь и сейчас.
Если их не заметит глаз,
То ими душа дышит.
Святые тебя не выше.
И ты их ничуть не ниже.
И я из груди их вышел.
Как сердце, чтоб биться в такт.
Чтобы влюбиться так
Обыденно-запредельно!
Безнадежно-бесцельно,
Самой лишь любви ради.
Святые в твоей крови
Стихией тебе в награду.
(Niko Bizin)
Сословие такое: служить безо всяких условий (на небе) и для-ради живота (на земле). Итак (сословие такое) – нынешние святые. Более того (скажу) – безусловное: кем бы ни были в прошлой или будущей жизни эти люди, какими бы разбойниками или татями ни оказывались – в прошлом или в будущем, ежели сослужат свою службу – в настоящем (соблюдут, что IV Риму не быть): Пятая печать – для них.
Это всё вступление и описание обстоятельств (осознания) ситуации. Ночь. Нет ни фонаря, ни аптеки (это само-сарказм). У генералиссимуса (есть) – его бес-сонница: казалось, самое время явиться бесам, напялившим знакомые ему личины мертвецов и приступить к уничтожению смысла его бытия.
А в чём смысл его бытия? В том, что он русский человек грузинской национальности. А так же в общеизвестном: нет Христа без Креста.
Помнишь разбойника, распятого
вместе с Христом?
Смекалистый парень.
Помнишь, что было потом?
Как я волок этот камень
Помнишь, что было до?
Помнишь те топоры бревенчатого Соломона.
Солоно ли тебе?
То есть до ноты до
Якобы та немота.
Якобы та черта,
Распятая рядом с Христом.
Помнишь, что было потом?
Я не могу не быть.
Я на том берегу
И на берегу этом…
А в Лете течёт вода,
(Niko Bizin)
Наше тело (слабости и болезни) – наш Крест. Приходящие к нам бесы – наш Крест. Весь мир – наш Крест. Не было ещё никого, кого бы мир не убил; но – дело наше вполне безнадёжно, а делать его всё же надо. «Начни делать необходимое, затем возможное, и внезапно увидишь, что уже делаешь невозможное.» (Франциск Ассизский)
Я не буду описывать спальню Сталина. Мне проще увидеть его прилегшим на диване. При этом я вовсе не обязан знать, был ли у Сталина диван: Крест есть у всех.
Хотя всем известно, что в спальне Иосифа Виссарионовича было две кровати: на них изготавливались особые матрасы (водоросли и всякая прочая требуха), и отчего-то невозможно было изготовить двуспальный матрас.
Я не обязан так же знать: почему именно невозможно соорудить такую вещь – для него; согласитесь, в тот момент он оказывался ключевой точкой миропорядка: в этой точке времени невозможного (для него) – мало.
Но ничуть не проще описать происходящее сообразно с картиной Клодта. А там царское ложе – то ли лавка, то ли сундук под образами… Прежде чем я продолжу описание этой ночи, я хочу упомянуть о том, что Верховный к этому времени совершил:
«Паразиты искажают наше прошлое, чтобы скрыть свои преступления. История сталинизма сама подсказывает нам разгадку своих феноменов. Ведь именно из этой эпохи понятие «враг народа», то есть вполне разумное представление о теневых структурах, оборотнях, преследующих любое созидательное движение.
Понятие «враг народа» при Сталине родила сама жизнь, и как бы ни высмеивали его, как бы ни шельмовали либеральные кликуши, мы же понимаем, что учение о «врагах народа», проникающих во все поры и структуры общества, создано практиками, из практики и для практики.
Как показывает опыт СССР, отказ от практики поиска «врагов народа» означает крушение государства.
Причём, не обязательно социалистического. США тоже были крепки маккартизмом, а погрузившись в толерантный маразм, пожираются глистами масонерий изнутри…
О том, что «враги народа» бывают, нужно чётко писать, так как это очевидный факт. И о том, что поиски «врагов народа» часто бывают неправильными, ошибочными, тоже писать нужно. Поиск вести – ошибки поиска минимализировать – вот задача государственнической и державной законности, исходная, коренная.
