История эта началась очень давно. Жила была маленькая девочка Неля… А, может, не такая уже и маленькая, лет чуть больше десяти ей и было. Как и все дети её возраста училась в школе-интернате в большом городе Харькове, а на лето её забирал к себе дедушке в посёлок Южный, на электричке Мерефянского направления. Кто был в Харькове, знает. Тут, у дедушки долгожданное лето, превращалось в унылую пору, почти как у школьного поэта Пушкина:
Ох, лето красное! любил бы я тебя,
Когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи.
Но не комары и мухи одолевали девочку, а одиночество. Подружек и приятелей у неё здесь не было… никого не было, кроме дедушки. Дедушка Нели был очень добрый и хороший, он много рассказывал ей о своей нелёгкой жизни. Дедушка побывал на двух войнах и выжил. Был несколько раз ранен и награждён блестящими медалями.
Дед вспоминал первый бой и говорил, что победа над фашистами далась нелегко, погибло много солдат, но бой был выигран. В этом тяжелом бою его сильно ранило. После возвращения из госпиталя он попал в разведку. В отряде у деда воевал немец, он перешел на сторону СССР сразу же посте того как началась война. Он был хорошим солдатом и это лишний раз доказывает, что «хороший человек» всегда остается «хорошим человеком» и его выбор не зависит от национальности. Дедушка дошёл до самого Берлина и вернулся домой целым и невредимым. А ещё запомнилось, как когда-то, дед читал стих о войне и слеза стекала по его небритой щеке. И читал он его уже не один раз, только не до конца…
На носилках, около сарая,
На краю отбитого села,
Санитарка шепчет, умирая:
– Я ещё, ребята, не жила…
И бойцы вокруг нее толпятся
И не могут ей в глаза смотреть:
Восемнадцать – это восемнадцать,
Но ко всем неумолима смерть…
На этом месте дед всегда закрывал лицо рукой и дальше уже не мог говорить. А Неля подбегала к нему и обнимала за шею.
Хорошо было с дедом, но одна беда, дед не прыгал на скакалке, не лазал по деревьям и не любил нянчиться с куклами. Но чтобы внучке было веселей, когда она была ещё совсем маленькая, принес как-то такого же малыша, рыжего щеночка с белой мордочкой. Назвали его Барсиком.
По телевизору Неля смотрела фильм про умную пограничную собаку, которая выполняла все нужные команды и защищала границу СССР от диверсантов.
– Когда же и Барсик вырастет и станет большим? – часто интересовалась она.
– Когда будет кушать много каши.– всегда отвечал дедушка.
И она тоже просила себе кашу. Потом, шла в сад, дуть на одуванчики и смотреть, как они летят, набирая высоту… И мечтала:
– Да… Неплохо бы на такой пушинке подняться в воздух и пролететь над землёй. Должно быть, летят они в какую-нибудь, сказочную стану, где живут маленькие человечки, которые могут ухватиться за эти воздушные зонтики…
Потом, с Барсиком бегали по пыльным улочкам, играя в догонялки или наблюдали за бабочками, которые кружили над цветами. А вечерами следили за ёжиками, появлявшимися в саду. И Неля делала замечания Барсику, если он начинал задираться с ёжиком, лаять и наскакивать на него. Или отдавала ему правильные команды:
– Барсик, место! Сидеть!
Но Барсик, видимо ещё не набрался ума или ничего не понимал. А, может, просто шалил и не слушался. И Неля журила его:
– Ах, Барсик, Барсик… Я от тебя такого не ожидала… Что я скажу куклам о твоём поведении?
Барсик стремительно вилял своим маленьким рыжим хвостиком, словно оправдываясь, мол, с кем не бывает.
А ещё, Неле хотелось на речку, хотя, это была вовсе не речка, а небольшой ставок, к которому они ходили с дедушкой… всего, несколько раз. Самой ходить в воде Неле не разрешалось. Но и не надо! Для этих целей маленькая Неля облюбовала небольшой бочонок с водой, стоящий в конце сада. Она подтащила туда старую скамейку и залазила в неё, представляя себя плавающей по водным просторам океана. То, что она видела в передаче «Клуб кинопутешественников», которую смотрела вместе с дедушкой. Правда, бочонок был значительно меньше океана, как не представляй, даже, если закрыть глаза.
В этот день дедушки долго не было и малышка Неля решила его отыскать, выходя из калитки на улицу. Барсика, увязавшегося за ней, пришлось оставить дома.
– Чтоб не потерялся…
Она брела по знакомым улочкам, рассматривая всё по сторонам. Где-то играла в войнушку незнакомая детвора, проехал дяденька на велосипеде… У большого дуба увидела жука-рогача, остановилась, наблюдая за ним. Пошла дальше…
Так и подошла к пригорку, а там внизу уже виднелась плоскость воды местного ставочка. Она стала спускаться к нему. Нет, не для того, чтобы окунуться, она вовсе не собиралась нарушать дедушкин запрет. А просто, было любопытно…
Она не заметила, как стремительно и напористо из-за горизонта надвинулась тёмная туча и как-то разом заволокла небо и накрепко заперла яркое солнце в свою темницу. А она уже бежала к реке, ещё не понимая, зачем.
Вокруг наступило затишье, – именно тишина, когда замирает и ветер, и гомон птиц и даже всплеск волны сглаживается, и словно растворяется в пространстве напуганной приближающимся разгулом стихии. Стало хмуро. На какой-то миг все притихло, но только на миг. Словно спохватившись, задул резкий холодный ветер и поднял на воде злые тёмные волны. Ослепительная молния вспорола небо ярким лучом света. И сейчас же, резко и пугающе, как выстрел, прогремел гром. И с неба обрушилась лавина дождя с прохудившегося облака. Он хлестал по волнам толстыми плетями. А волны, огрызаясь, били навстречу тугим дождевым нитям.
Она побежала под дерево, схорониться там от небесной стихии, бормоча молитву, которую слышала от дедушки: «спаси, сохрани и помилуй меня»…
Молнии вспыхивали почти непрерывно одна за другой. Не утихая, гремела в тучах гулкая небесная канонада. И от этого блистания и грохотания трепетно сжималось сердце… Оглушительные раскаты грома и яркие вспышки молнии изменили всё вокруг до неузнаваемости. Стало холодно и тело пронизывала дрожь, а струйки воды пробивались и сквозь зелень листвы… А вокруг никого, только одна она и гроза… И вдруг, засияло солнце! Всё заблестело и засветилось и стало вовсе не страшно.
И вдруг… ослепительная вспышка… совсем рядом… И грохот… Это был громовой удар… Словно кто-то поднял её тело и с силой тряхнув, отбросил в сторону…
Гроза бушевала, по меньшей мере минут тридцать. И оборвалась она так же разом, как и началась. Тучи унеслись и исчезли за горизонтом. Ещё ярче засияло солнце, переливаясь мириадами радуг в каплях, повисших на листьях деревьев и на травинках под ногами… Постепенно успокаиваясь, как после отбитой атаки, угомонились и взбудораженные волны.
