– Как меня утомил этот бег! – Возмущался я, пока будто бы летел над землей.
Странная штука, я испытывал дикий ужас, но при этом, обсуждал свою усталость. Это было настолько же глупо, как и нагло.
Возможно, я таким образом отталкивал от себя бесконечную вереницу мыслей. Откуда это безобразное чудовище вместо моего друга? Где я нахожусь? Почему все началось на привычной земле, а продолжилось в незнакомом для меня месте? И вообще, что, собственно, происходит?
На секунду, во мне открылось стороннее видение. Как в фильмах, когда герой замедляет внешний мир, разбирая окружение до мелочей. Я смог посмотреть на триста шестьдесят градусов, и даже больше, я словно глядел сквозь стены.
Место действительно было неузнаваемым. Это новое пространство сильно отличалось от привычного мира, и даже больше, оно не походило на три созданных мной мира.
– Куда уж там. – Ворчал я про себя, следя за своими же замедленными съемками бега. – Здесь нет веселья, равнодушия, нет грусти, да и cмешанных чувств нет. Я испытываю лишь страх. А вокруг одни ужасы.
Темные улицы имели кособокие углы дорог. Здания изображали обломки скал неправильной формы. Растительность, словно истекала кровью и просила пощады. Даже лужи на земле, которые всегда символизировали уныние, взрывались устрашающей рябью, отталкивая от себя напрочь.
– Какие тут кораблики… – думал я всякие глупости про запускание бумажных корабликов по весне.
Возможно, во мне таились знания, что я аниматор. Или может быть я недостаточно боялся, как страшатся обыденные люди. Скорее всего, это была очередная игра моего разума, вернее, творческой комнаты.
Но все же, этот наигранный кошмар затягивался, и уносил меня за собой, заставляя ему истинно верить.
Каким-то запредельным чувством я ощущал присутствие взгляда того чудовища на моей спине. Хотя, оборачиваясь, я никого не видел. Ноги сами несли меня сквозь зловещие переулки непонятного города.
– До чего меня довела моя фантазия! – Застонал я, ощущая боль в мышцах ног. – Неужели и писатели испытывают подобные сдвиги реальности?
Конечно же я понимал, что это было так. Просто-напросто, я общался сам с собой, чтобы не сойти с ума из-за вечного бега, от неизвестно кого, в неизвестно куда.
Любой автор, любого произведения, будь то фильм, или картина маслом, а возможно, компьютерная игра, должен вначале пережить некий стресс (озарение), чтобы потом позволить зрителю или читателю познать его переживания. Даже, если они инсценированы.
Отрывая вас от прочтения, укажу путь любого творения. Когда я описывал эту сцену, а любые слова в этой книге – это чистая правда, с небольшими элементами фантазии, ко мне постучали в окно. На секунду, это была глухая ночь, можно сказать, под утро.
Представляете, каково было мне, в миг ужасных воспоминаний из жизни? Я обделался, учитывая то, что мнил себя создателем миров. Меня напугал обычный стук в стекло. Я даже выглянуть побоялся, думая, что давно исчез от глаз людских. А тут такое!
Именно поэтому, к ужасу, от пережитого, прибавился страх от процесса воспоминаний.
Кстати, если интересно, на утро я обнаружил разбитое окно, оно держалось на тонировочной пленке, изображая паучью паутину.
Так, все. Забыли… иначе и вас будут преследовать ваши творения.
Каким-то чудом, ко мне пришла гениальная идея остановиться. Сколько я пробежал, я не знал. Но судя по ноющим ногам, очень и очень много.
Молниеносным движением я оказался в заброшенном здании с оживленной обстановкой. Не знаю, возможно, в том месте, где я оказался, подобная заполненность здания, и есть быт.
Серое и полуразрушенный интерьер ничем не отличался от фасада дома. Люди также дополняли это неспокойное место. Я даже пожалел, что решил скрыться в общественном месте. На самом же деле, я попал в заброшенный цирк уродов.
– Ну и видок у них! – Возмущался я, испытывая, и страх, и разочарование, одновременно. – Как таких земля держит.
В те моменты, я совершенно не соблюдал нормы поведения создателя миров. В моей голове крутились лишь гадости, и готовящиеся к смерти чувства.
Возможно, это была очередная неудачная симуляция какого-нибудь мира, о котором я не помнил. Во всяком случае, я не планировал мир ужаса и уродства.
– Но как-то я сюда попал! – Рассуждал я, когда нашел более-менее уединенное место. – Я понимаю, Сергей, что ты подавлен, и иногда не можешь совладать с этой адской творческой комнатой, но соберись.
Куда там собираться. Я и мыслить адекватно не мог. Как бы я не закладывал в творческую комнату всякие защитные функции, они не работали. Я просто-напросто не помнил, как их включать.
Это походило на придурка, который пытается силой мысли передвигать предмет, никогда даже не тренируясь. Так… ради того, что ему захотелось.
Также было и со мной. Я научился творить, но менеджер по продажам из меня был никакой. Я не мог правильно расставить приоритеты в работе. Ну точно, как тот алкаш-художник, который славу получил лишь после смерти.
– Так и я, – ворчал я, – буду наслаждаться своими путешествиями, без эксцессов, только когда это бренное тело пожелает оставить все еще молодой и беспокойный разум.
На какое-то время, я даже смог вздремнуть.
– О, это новость! – Обрадовался я, когда очнулся. – В этом мире, если его можно так назвать, не все уж так потерянно. Отдых присутствует! Значит можно отвлечься от этого ужасного идиотизма. Не то, что в первые разы, при посещении равнодушного мира. – Бесконечное и опустошенное равнодушие. Хорошо, что хоть исправил все ошибки. И мир стал спокойным!
Все, что я мог вспомнить позитивного, я проговаривал про себя. Я не хотел обсуждать, где я, и почему сюда попал. Я знал, что незаметно, но ситуация разрешится.
Но скорее всего, я ждал своего постоянного спасителя. Друга, что ли. Моего шерстяного комочка.
Даже стало как-то приятно. Воспоминания, ностальгия. Ванильные моменты. На время страх отступил, позволив мне расслабиться.
– Дружище мой, где же ты? – Бредил я ласково, но имея в виду не того бывшего друга, что превратился в безумного страшилу, а спасителя. Хотя… тогда мои мысли сильно путались.
Я не представлял во что я был на самом деле одет, но мне казалось, что я нахожусь зимой, в каком-то заброшенном заводе, где много бомжей. Вокруг горят костры в бочках. И несмотря ни на что, я закутался тулупом, придвинулся к огню, и нежно греюсь, слушая милые рассказы бездомных.
Да, теперь понимаете, как и в волшебной шкуре хочется человечности?
