Предисловие
Национальный поэт с трагической судьбой
В основу настоящего издания избранных произведений великого русского поэта Сергея Есенина (1895–1925) «Анна Снегина. Поэмы и проза» легло его «Собрание стихотворений» в трех томах, которое он сам составил в 1925 г. и которое ему так и не суждено было увидеть выпущенным в свет. Включенные в книгу поэмы «Пугачев», «Анна Снегина», «Повесть о великом походе», «Поэма о 36», «Страна негодяев» и «Черный человек» – это вершина поэтического творчества «певца русской деревни», без которых нельзя представить историю отечественной поэзии XX века. Составляя свое собрание произведений, поэт целенаправленно отделил эти «большие поэмы» от своих «маленьких поэм», которые по жанру представляли собой не что иное, как просто «длинные стихотворения». И представленные читателям в настоящей книге б поэм поэта прекрасно показывают и эволюцию «поэтического голоса» автора, и масштаб его творчества, а также то, как Есенин отразил в этих поэмах свои собственные жизненные коллизии, выпавшие на трагическую эпоху революционной смуты в России.
Немаловажно, что к жанру «настоящих поэм» поэт подошел только в 1921 г., накопив к тому времени огромный жизненный опыт. К работе над поэмой «Пугачев» поэт приступил в феврале – марте этого года, когда происходившие в России смутные времена все больше напоминали эпоху пугачевского бунта, который поэтому-то и привлек внимание поэта. Написание поэмы совпало с поездкой Есенина в Среднюю Азию, во время которой он смог побывать в пугачевских краях, в том числе в Самаре и Оренбурге. Поэт не мог не вспоминать при этом А. С. Пушкина, который тоже побывал в Оренбурге и тоже занимался изучением пугачевского бунта, написав и его историю, и «Капитанскую дочку».
Есенин в итоге, воспев Пугачева как выразителя народных, крестьянских чаяний, не мог не вступить в скрытую полемику с автором «Евгения Онегина». Своему другу И. Н. Розанову Есенин выразил это такими словами: «Я несколько лет… изучал материалы и убедился, что Пушкин во многом был не прав. Я не говорю уже о том, что у него была своя, дворянская точка зрения… Например, у него найдем очень мало имен бунтовщиков… Многое Пушкин изобразил просто неверно. Прежде всего сам Пугачев. Ведь он был почти гениальным человеком, да и многие из его подвижников были людьми крупными, яркими фигурами, а у Пушкина это как-то пропало».
Есенин мечтал поставить свою поэму в театре Мейерхольда, но постановка тогда не состоялась (это осуществилось намного позже в Театре на Таганке с выразительной игрой актера Владимира Высоцкого). Однако он очень часто публично читал свою поэму, и она производила на слушателей неизгладимое впечатление. Так, М. Горький отмечал, что поэт «читает потрясающе, и слушать его стало тяжело до слез… Взволновал он меня до спазмы в горле, рыдать хотелось. Помнится, я не мог сказать ему никаких похвал, да он – я думаю – и не нуждался в них».
Поэма «Анна Снегина» была написана Есениным в 1924–1925 гг. преимущественно на Кавказе, и в ее основу легли впечатления поэта от его поездок в родное село Константиново в 1917–1918 гг., в период самых острых революционных событий. Оторвавшись от родных мест, поэт никогда не забывал о них. После своего отъезда в Москву он возвращался в Константиново 16 раз, в том числе и в революционные годы, когда кругом кипели невиданные страсти и рушился старый мир. И эти коллизии поэт прекрасно отобразил в поэме «Анна Снегина», пожалуй, единственной поэме в мире, которой посвящен целый музей, находящийся в Константинове.
В основу поэмы легла судьба последней константиновской помещицы Лидии Ивановны Кашиной, в усадьбе которой и расположился уникальный музей, воссоздающий картины дворянского быта. Сергей Есенин с 1916 г. подружился с Кашиной, и он сыграл важную роль в сохранении ее усадьбы, когда в революционную эпоху высказался на собрании сельчан за ее использование для нужд села, а не за ее снос или уничтожение. Потом поэт не раз встречался с Кашиной, в том числе в Москве, и неоднократно, помогал ей после выселения из Константинова. И эту поэму, вобравшую в себя драматические и одновременно лирические воспоминания поэта, он неоднократно читал слушателям, вновь вызывая восторги и удивление. Как вспоминал Д. Фурманов, «он читал нам последнюю свою, предсмертную поэму. Мы жадно глотали ароматическую, свежую, крепкую прелесть есенинского стиха…».
Поэма «Песнь о великом походе», написанная в 1924 г. в Петрограде, – это попытка поэта увязать воедино две эпохи – эпоху Петра I и эпоху революции, напомнив читателям, что суровые времена не раз потрясали основы Отечества. И поэт, без сомнения, оказывается в этой поэме в рядах сторонников революции, когда в своеобразной перекличке с поэмой «Двенадцать» Блока описывает картины революционной стихии:
Веселись, душа
Молодецкая.
Нынче наша власть,
Власть советская.
Офицерика
Да голубчика
Прикокошили
Вчера в Губчека.
Гаркнул «Яблочко»
Молодой матрос:
«Мы не так еще
Подотрем вам нос!»
Показывая картины Гражданской войны, Есенин еще и еще раз отвечает на тот вопрос, который до сих пор волнует исследователей жизни и творчества поэта, – на чей стороне стоял поэт в революционных битвах:
Коммунар ничком
В землю носом лег.
Мы вперед, вперед!
Враг назад, назад!..
Вот и кончен бой,
Машет красный флаг.
Не жалея пят,
Удирает враг.
И пусть по городу «бродит тень Петра», новый мир народился и победил старый. Та же патетика звучит и в «Поэме о 36», созданной в 1924 г. и посвященной революционерам в «царских застенках»:
Их было тридцать
Шесть.
В каждом кипела
Месть.
И каждый в октябрьский
Звон
Пошел на влюбленных
В трон,
Чтоб навсегда их
Смеешь.
Однако не все было так просто: Есенин принял неизбежность революции, но он не мог смириться со многими ее постыдными чертами, с разгулом насилия и террора, с гибелью «патриархальной Руси», с засильем «чужих» и «заезжих», с воцарением мещанства и нэпманства, с издевательством над крестьянством. И всю эту свою скорбь и тревогу он выразил в самой крамольной своей поэме «Страна негодяев», в которой под именем Номаха он вывел Махно, а под именем Чекистова – Троцкого. Поэма была начата еще во время поездки Есенина за границу и впитала в себя «боль и надрыв» поэта:
Пришли те же жулики, те же воры
И вместе с революцией
Всех взяли в плен.
Наиболее отчетливо свое настроение во время написания поэмы поэт выразил в письме А. Б. Кусикову, написанном 7 февраля 1923 г. на борту океанского лайнера в Атлантическом океане при возвращении из США в Европу. «Сандро, Сандро! – взволнованно исповедовался поэт. – Тоска смертная, невыносимая, чую себя здесь чужим и ненужным, а как вспомню про Россию, что там ждет меня, так и возвращаться не хочется. Если б я был один, если б не было сестер, то плюнул бы на все и уехал бы в Африку или еще куда-нибудь. Тошно мне, законному сыну российскому, в своем государстве пасынком быть. Надоело мне это… снисходительное отношение власть имущих, а еще тошней переносить подхалимство своей же братии к ним… Теперь стало очевидно, что мы были и будем той сволочью, на которую можно всех собак вешать. Я перестаю понимать, какой революции я принадлежал. Вижу только одно, что ни к февральской, ни к октябрьской, по-видимому, в нас скрывался и скрывается какой-нибудь ноябрь».
