Это вторая книга дилогии «Септолёты». Но с первой книгой она связанна чисто условно.
После событий описанных в книге «Вегетариане», прошло 300 лет.
И сюжет, и его развитие этой книге посвящены одному – показать, как отношения к собственности на средства производства и на саму собственность связаны с устройством общества и семьи.
Кому-то покажется, что это эротика, кто-то увидит порнографию. Тут как посмотреть. Кого-то возбудит и показанный ему средний палец. Для него это будет эротикой. Здесь есть описание сцен секса без купюр и даже ненормативная лексика. Но мата нет. Мат, это когда мы плохого человека выгоняем, посылая или на детородный орган мужчины, или в детородный орган женщины. Когда выражаем своё отношение к человеку сообщая ему о (якобы) наших сексуальных отношениях (бывших или будущих) с его матерью или сообщая ему, его гомосексуальную ориентацию, не в сексе, а по жизни. Мат, это когда упавший на ногу тяжёлый предмет, мы называем женщиной, имеющей большое количество сексуальных партнёров. Это не просто ненормативная лексика – это ругань.
В книге, ненормативная лексика применяется исключительно в её смысловом значении. Половые органы и их взаимодействие, не всегда на латыни. Но это не мат. Если вас это смущает, отложите эту книгу в сторону.
Откровенно описываемый секс и обозначение половых признаков на русском языке не цель, а только инструмент, дающий возможность ярко показать изменение морали в связи с переменой отношения к собственности.
А что было изначально?
Изначально у члена социума не было собственности. И коллективный брак внутри племени, обладавшего огнём и пещерой, был нормой.
Потом появилась собственность. Даже самих людей стали делать собственностью. До полной мерзости в развитии этого, дошли в тех странах западной Европы, где появился закон о праве первой ночи. Закон о том, что хозяину положено первому вступить в половые отношения с девушкой, до того, как она вступит в брак со своим избранником. Это не просто насилие. Это насилие, возведенное в закон.
Это было падение морали социума по сравнению с коллективным браком.
Потом пришёл капитализм и секс стал элементом торговли. Там всё продавалось и всё покупалось.
Выбирать то, что более гнусно и вонюче: «право первой ночи» или «всё продаётся и всё покупается», я не буду. Побережём обоняние.
Пришел социализм. Собственность на средства производства общая, то есть государственная. Но личная собственность не исчезла. Квартира, велосипед, телевизор, кровать, сервант, вилки, стиральная машина, холодильник и даже детские игрушки остались собственными или собственностью семьи. Браки стали моногамными и заключались по любви. Муж и жена принадлежали друг другу. Измена и секс за деньги стали аморальны.
В моральном отношении, это был огромный шаг вперёд. Теперь не было законов, по которым женщину могли насиловать или покупать.
Но развитие общества, неумолимо связанно с развитием технологий. Если раньше кричали «Хлеба и зрелищ!», то сегодня, с появлением компьютера, зрелища стали настолько дёшевы, что государствам приходиться придумывать очень изощрённые, а иногда очень гнусные меры, чтобы заставить граждан работать.
Но теперь представьте, что появились устройства, делающие без всяких ограничений доступными и хлеб, и зрелища, и прочие материальные блага.
Как измениться общество? Что будет делать власть и как измениться отношение к семье? Что будет с семьёй, когда собственность станет не нужна? Когда у всех всё будет? Как супруг может принадлежать супругу, если не нужна собственность даже на стиральную машину? И как на это будет реагировать власть? Власть будет нужна?
Я придумал героев и поместил их в это общество. А потом с интересом наблюдал, что они начнут творить и вытворять. Я описывал их поведение, и мне было интересно.
«А если у меня будет только один мужчина, и когда он меня трахает, я буду мечтать о других или даже представлять, что это не он, а они меня трахают? Вы что, мальчики, из меня шлюху хотите сделать?» – Спрашивает одна из героинь нескольких своих сексуальных партнёров.
Надеюсь, и вам будет интересно проследить за происходящим.
Вперёд, в КОММУНИЗМ!!!
Марк Лукьянов, плотный мужчина сорока – сорока пяти лет, проснувшись, ударил ладонью по стене. В том месте, где он ударил, была мозаика с нарисованным циферблатом. Свет в комнате перестал мигать, и резкий запах лаванды тоже исчез.
Конечно, можно было не лупить стену, а просто до нее дотронуться. А можно было просто встать с ложа, и будильник, заставлявший мигать свет в комнате и распространяющий запахи, заткнулся бы. Но Марку снился хороший сон, и он был недоволен пробуждением.
– Сука! Не могла дождаться, пока быстрый сон закончится? – прорычал он настенной мозаике.
Он сам отключил опцию «не будить во время быстрого сна». И всё из-за того, что чаще всего ему снились кошмары, которыми когда-то кончился его брак. Но сегодня был какой-то очень хороший сон. Хотя его содержания он уже не помнил.
Он нажал на пульте, лежащем рядом с ним, кнопку «памяти» и загнал все свои сегодняшние быстрые сны, вернее, их электро-импульсы, в 3072 стек. «Потом гляну», – подумал он.
Время поджимало. Нужно было собираться на работу.
Сегодня он работал с Мартой. Работать с Мартой ему было очень приятно. Ему нравилась эта девочка. Марта приехала в Екатеринослав из Якутии и теперь училась в университете. Когда она поворачивала к Марку свои огромные зелёные чуть-чуть раскосые глаза, у него перехватывало дыхание, и если бы она смущённо не опускала своих длиннющих ресниц под взглядом Марка, он мог бы умереть, упав бездыханным. Это было, конечно, преувеличение, но часть правды в этом явно была.
Марте, окончившей второй курс Екатеринославского биофака, было всего девятнадцать. У неё была летняя практика.
Сказать, что она была привлекательна – ничего не сказать. Её хотелось обнимать, целовать, мять или хотя бы дотронуться. Но делать этого было нельзя, и от противоречивых чувств у Марка при встречах с ней случалось полуобморочное состояние.
Марк всеми силами старался не рассматривать её как объект влюблённости. Он старался не заглядывать в её и так очень скромное декольте расстёгнутых пуговиц рабочего комбинезона. Надевала ли под него Марта хоть что-нибудь?
Но слишком велика была разница в возрасте. Он понимал, что шансов у него совершенно никаких, хотя дыханию приказать было трудно.
Сегодня им нужно было пробить участок а1264в4087. Пробить означало собрать полную биокартину о растительном, животном и грибном макромире этого участка.
Марк работал зав. отдела экологии при муниципалитете Екатеринослава. Отдел состоял из шести самых больших (как считал Марк) разгильдяев.
