О маленькой любви и больших неприятностях.
– Гордо подними подбородок… – Вещало живое олицетворение светловолосой куклы в окружении пальм.
– Который по счету? – Уточнила её унылая противоположность в моём круглом лице.
Стоя перед зеркалом впервые за день, любовалась всклокоченными чёрными волосами вырвавшимися из высокого пучка. Тёмно-карие, почти чёрные глаза не могли скрыть скепсиса от выбранного мозгом мероприятия. Но я держалась. Привычно, на автомате, в желании не думать, не вспоминать и прекратить уже эти бессмысленные страдания.
–Вдохни полной грудью… – Воодушевлённый, хорошо поставленный голос донёсся из гостиной, где телевизор не выключался уже третьи или четвёртые сутки подряд.
Бедолага за все три года, что я живу в этой квартире, столько не работал, сколько за последние две недели.
–О, а вот этого добра в избытке, – уверенно поправила я гордо вздымающиеся выдающиеся части своего тела, под растянутой мужской футболкой с когда-то ухмыляющимся скелетом. За годы эксплуатации он погрустнел, красные провалы глазниц потухли под тяжестью жизненных обстоятельств, уголки челюстей опустились, а зубастая пасть вытянулась в безмолвной мольбе отправиться на свалку и прекратить уже эти мучения.
Но я умею игнорировать очевидное, что доказывает состояние собственного тела.
– Посмотри на себя уверенным взглядом… – глаза побитой собаки поднялись с футболки на лицо и горестного вздоха удержать не получилось. Почти черные в обрамлении густых, длинных ресниц они были единственным что нравилось в собственной внешности. Чуть курносый аккуратный нос терялся в окружении круглых щёчек, пухлые губы смотрелись несуразно на большом лице. Будто вырезанные части лица из гламурного журнала приклеили картошке с огорода. По отдельности красиво, но несуразно вместе. И подбородки, куда уж без них.
В какой момент моё тело превратилось в это? Когда устроилась на сидячую работу? Когда зачастила с конфетками в бухгалтерии? Или после пачки очередных плохих анализов?
– Именно так ты должна идти по жизни! Уверенная в своих силах и действиях, гордая и непоколебимая, знающая что достойна самого лучшего и двигаясь к своей цели! Улыбайся этому миру, наслаждайся им! Мир прекрасен! – Счастливо прокричавшая последнюю фразу гуру новой жизни ушла в заставку под вдохновляющую мелодию.
Отупело прислушиваюсь к тишине. Не может быть чтобы мотивационный ролик одного из самых распиаренных коучей длился десять минут, ведь так?
Выглянула из ванной комнаты в зал, от чего гулька окончательно поехала, проиграв неравный бой гравитацией. Под тихий «пум» упавшей резинки, разбилась и моя вера в адекватность современных вдохновителей, поучителей и подобного рода деятелей.
Вздохнула и поплелась в узкую душевую кабину. Очередные попытки не думать ломались об поднимающиеся откуда-то изнутри эмоции, возвращая в день злополучного корпоратива.
Я верила что смогу стать ближе к тому, о ком грезила с первого дня работы, что он наконец увидит во мне нечто большее чем подругу. Ведь не зря впервые в жизни решилась на депиляцию всего тела, в конце концов! За тот стресс что мы испытали с мастером, мужик мне минимум, поцелуй задолжал!
Разочарование, боль и страх.
Я ударилась головой об стенку душевой кабины, отогнав воспоминания. Новая жизнь начинается. Я справлюсь, похудею, и денег заработаю больше чем в этой мелкой конторе.
Нужно только вновь научиться выходить из квартиры, забрать документы, найти новую работу, снова обследоваться в очередной клинике, которую нашла мама…
«Тортик хочу», – подумала я и толком не вытираясь пошлёпала в кровать. Уснула, проплакав без слёз ещё несколько часов. Они уже закончились, а вот лично мною отведённый период для страданий нет.
Смотрю на листья салата, они своей низкокалорийной сутью смотрят на меня.
Эти гадкие, хрустящие создания флоры поселились в моей жизни и ни разу не помогают в столь тяжелом деле как обретение талии. Да хотя бы в избавлении от второго подбородка, можно даже от третьей складки на животе!
Держусь на чистой вредности и с хрустом улетаю очередной готовый ужин известной фирмы доставки. Я вообще-то люблю готовить, как и вся моя семья и вот уже неделю активно скрываю гастрономическую измену семейным традициям.
Культ еды практикуется поколениями гордо носящими фамилию Чудиновы. Каждая семейная встреча неминуемо начинается за добротным столом во всю комнату забитым едой настолько, что напитки иногда приходится держать в руках, ибо для стаканов места никогда не расчищались.
Правильное расставление приоритетов в нашей семье уважается не меньше, чем кулинария.
Каждый раз глядя на нашу счастливую большую семью, громко обсуждающую события своей жизни мне не разу не приходила в голову мысль о диетах. «Широкая улыбка может быть только на широком лице!» – Гордо провозглашала тётя Марина, никто уже не помнит чья конкретно родственница, и какой дальности. Это её первый тост, поднимаемый твёрдой рукой. У матери четырёх мальчишек другой руки и быть не может. А мы, дружно поддерживали это высказывание, даже не смея возражать: во-первых, страшно, во-вторых, не хотелось.
Но, как ни странно, со всей любовью к еде, среди всех родственников, я оказалась самой полной. Последние годы, проведённые на первой работе, внезапная болезнь и стрессы отразились на теле с пугающей скоростью.
Я зло перевела взгляд с быстро опустевшего контейнера на стакан воды от которой уже тошнило. Но потянулась рукой, сделала два больших глотка, поставила стакан. На телефон пришло очередное оповещение, лишь на секунду подсветив экран.
Неделю назад я была счастливой, не знающей кулинарных пп блоггеров с плоским животом и двадцатью видами овсяноблина, пятьюдесятью салатами и бесчисленными десертами, которых можно было таковыми назвать только с атрофированными вкусовыми сосочками и чувством прекрасного.
“Я уговаривала её на другое платье! А она рогом упёрлась! Знаете чего мне стоило не рассмеяться прямо там, в бутике? – Воодушевлённо лгала та, кому я доверяла как себе. Первая подруга в офисе, единственная кто поддерживал моё стремление заполучить идеального мужчину. И именно та, кто это платье мне и подсунул когда из шкафчика украли подготовленное мною тёмно-изумрудное, – Ну, как говорится, “можно вывести человека из деревни, а деревню из человека вывести нельзя.”
О дно контейнера с тихим звуком ударились капли. Вытерла снова проступившие на глаза слёзы. Думала кончились, ан нет, могу ещё. Как невыносимо было слушать откровенный бред, сидя в в узкой кабинке с влажными салфетками. Чёрное пятно какого-то соуса будто намертво вцепилось в юбку дешевого платья, а влажные салфетки рвались о выпирающие на ткани блёстки.
