Всё началось в Гаграх.
Игравшие барашками волны поочерёдно накатывали на берег, обдавая меня множеством мелких брызг. Они шлёпались, волоча за собой покрывавшие дно, точно булыжную мостовую, камешки гравия, после чего замирали и, спустя какое-то мгновение, тащили гравий обратно в морской простор. В небе кружились чайки. Они громко кричали, метались из стороны в сторону и зорко высматривали, не блеснёт ли в воде потенциальная добыча.
Я лежал на старом потёртом покрывале и, наслаждаясь витавшим в воздухе неповторимым ароматом моря, обсыхал после очередного купального захода. Вдруг до меня донеслось:
– Простите, вы здесь давно?
Я открыл глаза и, сощурившись от ударившего в них солнца, повернул голову. На меня с располагающей улыбкой смотрела высокая стройная длинноволосая брюнетка в ярко-красном купальнике. Она сидела на коленях и надувала резиновый матрац. Похоже, она только что пришла. Несмотря на то что её глаза закрывали большие полузеркальные солнцезащитные очки, в них отчётливо улавливался неподдельный, чисто женский интерес, нисколько не уродовавший читавшуюся на её лице интеллигентность.
– Сегодня на пляже или вообще в Абхазии? – уточнил я.
– В Абхазии, – ответила она.
– Второй день. А что?
– Да так. Я первый. Утром приехала, нашла пристанище, немного отдохнула – и сюда. Получается, мы с вами новички. Или, говоря языком местных туристических деятелей, свеженькие.
– Угу, – буркнул я и, обведя глазами её статную фигуру, снова покосился на матрац.
– О, нет, вы не думайте, – улыбнулась моя собеседница, проследив за направлением моего взгляда, – я умею плавать. Это я взяла, чтобы было на чём лежать. Без подстилки, знаете ли, неудобно. Пляж, всё-таки, галечный, а не песчаный.
– Да, немного карябает, – согласился я и принял прежнюю позу.
Через некоторое время шум прибоя пронзил кокетливый визг. Я снова разомкнул веки. Брюнетка стояла по пояс в воде и, съёжившись, закрывалась руками от налетавших на неё волн. Выдержав три или четыре атаки, она развернулась и бросилась обратно на берег. Блестевшие на её коже капли придавали её телу некоторый шарм. Я невольно скосил глаза.
– Давно не была на море, – восторженно воскликнула брюнетка, проходя мимо меня. – Привыкла отдыхать на озере. Там тишь да гладь. А здесь всё кипит, всё бурлит.
Незнакомка сняла очки, и я смог рассмотреть её глаза. Они были глубокие, тёмно-карие, и выражали какую-то едва уловимую грусть. Наклонившись к свёрнутому возле матраца пакету, она вытащила оттуда полотенце и, закинув его за спину, принялась себя растирать. Я отметил, что в её движениях присутствует что-то завлекающее.
– Меня зовут Наталья. А вас?
Лежавшая неподалёку толстая старушенция с газетным клочком на носу, которую я невольно окрестил про себя Тортиллой, оторвалась от толстого романа и посмотрела на брюнетку с нескрываемым укором, очевидно усмотрев в её поведении нечто идущее вразрез с нормами нравственности, апологетом которых она, вероятно, себя мнила.
– Сергей, – ответил я.
– Серёжа? – промурлыкала брюнетка. – Красивое имя. Из каких вы краёв?
– Из Брянска.
– О-о-о, – обрадовалась она. – Да мы с вами соседи. Город Навалинск (город придуман автором. – прим. авт.). Слыхали?
– Слыхал, – оживился я.
– Тогда почему вы так далеко расположились? – кокетливо подмигнула моя собеседница. – Придвигайтесь. Вдвоём отдыхать веселее.
«Тортилла» осуждающе крякнула. Её маленький рот искривился в беззвучной гримасе возмущения. Она демонстративно повернулась к нам спиной и снова уткнулась в книгу.
Холостое положение давало мне полную свободу действий. Поэтому я, недолго думая, поднялся на ноги, взял своё покрывало и расстелил его рядом с матрацем брюнетки, абсолютно не предполагая, что это невинное, на первый взгляд, курортное знакомство очень скоро перерастёт в роман и станет началом целой цепи загадочных и страшных событий, которые мне доведётся пережить…
Спокойная синеватая гладь озера Рица поражала своей прозрачностью и чистотой. Покрытое табунами диких, белогривых облаков небо отражалось в ней, точно в зеркале. Вокруг, словно часовые, вздымались горбатые спины мягко очерченных зелёных вершин. Плотно произраставшие на них ели производили впечатление огромного, неровно уложенного ковра.
– Какая красота! – восхищённо прошептала Наталья и зачарованно покачала головой.
– Не красота, а красотища! – поправил её экскурсовод, пожилой, немного сутулый, костлявый абхазец. – Почти первозданная природа. Это озеро было найдено сравнительно недавно, в начале прошлого века. Загадить его ещё не успели. Почти две тысячи метров над уровнем моря. Чувствуете, какой свежий воздух?
– Чувствуем, – отозвался я.
– Погуляйте. Покатайтесь на лодке. Вон в том кафе можете отведать свежую форель. Её зажарят прямо на ваших глазах. Вкусно. Пальчики оближете. Так её вам больше нигде не приготовят. Короче, отдыхайте. Ну а через час прошу обратно к машине. Поедем назад.
Мы взялись с Натальей за руки и неспеша зашагали вдоль берега.
– Ну как? – спросила меня моя спутница. – Не жалеешь, что послушали эту тётку?
– Нисколько, – ответил я. – Такой дивности я не ожидал.
Совершить это путешествие нас надоумили в кафе, куда мы накануне заходили поужинать.
– Это самое красивое место во всей Абхазии, – настойчиво убеждала нас официантка. – Съездите. Вам понравится.
Заинтригованные её рассказом, мы тут же заглянули в располагавшееся неподалеку турагентство и, действительно, оказались не разочарованы. Пейзаж, представший нашим глазам, был настолько великолепен, что мы начисто забыли обо всём на свете. Даже о неприятном присутствии «Тортиллы», той самой вредной старухи, что стала свидетельницей нашего знакомства на пляже. Она также записалась на эту экскурсию. Когда мы увидели в автобусе её кислую, брюзгливую мину, из нас непроизвольно вырвался тяжкий вздох. Заметив нас, старуха тут же приняла образ оскорбленной добродетели. Но мы отвернули головы и на всём протяжении пути не удостоили её ни единым, даже самым мимолётным, взглядом.
Моя пляжная знакомая оказалась прекрасной собеседницей. Она не относилась к категории болтушек, которые обожают задавать нескончаемые вопросы личного характера и рассказывать бесчисленные истории о себе. В ней всего было в меру: и любопытства, и разговорчивости. Она умела излагать, но умела и слушать. Она была эрудированна, начитана, не капризна. Мне было с ней интересно и хорошо. При сравнительно невзрачной внешности в ней присутствовало бесспорное обаяние. От неё словно исходили некие магнетические флюиды. Несмотря на то, что мы знали друг друга всего второй день, я уже проникся к ней симпатией и держал себя так, как будто мы дружили уже много лет.
