За двадцать лет многое изменилось в жизни Антипова. Неизменной осталась лишь одна привычка. Или потребность. Он выходит из дома и смотрит по сторонам в любое время суток. Он ищет взглядом Лену. Каждый день, много раз на дню. Если увидит ее, надвинет бейсболку на лоб поглубже и пойдет в другую сторону или мимо с безразличным, холодным выражением лица. В последний месяц он с ней не здоровается.
Он идет или один, или с собакой – агрессивным ротвейлером Ральфом, бейсболка в любое время года скрывает раннюю лысину. Он держит голову по обыкновению заносчиво. Взгляд – в никуда, подбородок – вверх. Походка, отработанная десятилетиями, с подростковых времен, должна демонстрировать суть альфа-самца. Плечи чуть назад, сильные бедра картинно вперед, ноги в обтягивающих джинсах ступают легко и небрежно. Расступитесь, бабы, ваша беда идет. Плейбой, прожигатель жизни, смертельный номер для серой публики. И вроде бы не было осечек, по крайней мере с первым впечатлением. А тут такой облом. Злая и нахальная дамочка с рыжим хромым волком вдруг звонко произнесла после того, как Ральф их обрычал:
– Убери ты своего урода. И вообще, смотреть нужно за агрессивной собакой, а не выгуливать торжественно свои дряхлеющие яйца.
Антипов впервые в жизни утратил защитную реакцию и не огрызнулся, не отшутился. Он поймал сочувственный взгляд своего Ральфа, и они быстро пошли домой, как будто оба потерпели поражение в драке.
Как назло, дамочка была очень даже ничего, она недавно появилась в районе, и Антипов все собирался познакомиться поближе. Но после этой встречи он понял, что возненавидел ее на всю жизнь. Он очень злопамятный. А то, что произошло с ним сейчас, изменило в момент отношение к себе. Он даже по квартире не смог пройти обычной небрежной походкой. Да, яйца мешали. Да, наверное, дряхлеющие. Антипов двадцать лет скучно женат. Скоро станет дедушкой. Что может быть убийственнее для альфа-самца, чем добропорядочная семейная жизнь?
Он вдруг подумал о том, что его всегда называли только по фамилии, даже в школе, даже в постели. В этом было какое-то всеобщее уважение, признание силы. И только Лена и жена Тамара называли его по имени – Андрей. Но как по-разному у двух женщин звучало это имя. «Андрей», – выдыхала потрясенная и трепещущая Лена, и он таял от ее семнадцатилетней сладости, купался в глубокой синеве ее глаз. «Андрей», – произносила Тамара, и Антипов чувствовал себя то мальчишкой, которому сейчас дадут очередное распоряжение, то провинившимся мужем-подкаблучником, которому нужно безропотно выслушать суровую мораль.
Как сложилась бы жизнь Антипова, если бы он двадцать лет назад не влюбился в девочку из соседнего дома? Он ведь для всех в той истории главный виновник.
Он тогда только начал работать, успешно закончив юридический факультет. И ему прочили блистательную карьеру адвоката: говорили, что дар публициста, психолога и драматурга сочетался в его выступлениях с актерским мастерством. Он выиграл два серьезных дела. К нему выстроилась очередь клиентов. И он был уже женат на Тамаре. Тамара тоже закончила юридический, сейчас у нее абстрактно-лицемерное занятие – «общественный деятель». Она вписывается в политически важные акции не без пользы для семейного бюджета. Стала амбициозной, категоричной и уверенной в собственной непогрешимости. А двадцать лет назад она была искренней и влюбленной женщиной, которая встретила свой идеал мужчины.
Их дочка Катя была смешным и прелестным ребенком, а стала некрасивой и не очень умной девушкой, которая выскочила замуж за первого встречного. Не надеялась, что позовет кто-то еще. Зять Антипова – Слава, худой и неприветливый тип с вечным насморком, – не любил Катю. Он вообще никого не любил, кроме себя. И женился на дочери неплохого адвоката, чтобы избавить себя от труда зарабатывать. Слава говорил о своих мечтах – заниматься только «творчеством», а вынужден был бегать по мелким заданиям газет и журналов после журфака. А это творчество… Антипов как-то заглянул на его страничку «Прозы.ру». Тут-то и пропали его последние иллюзии по поводу зятя. Пальцы надо отрубать таким графоманам, чтобы не засоряли мир розовыми слюнями романтических бредней, фальшивых и косноязычных до ужаса. По жизни Слава был меркантильным и изворотливым сукиным сыном, в нем не было нежности и жалости ни для Кати, ни для их будущего ребенка.
Антипов не стал выдающимся адвокатом, его семья не получила того комфорта и уровня возможностей, при котором у людей практически не бывает недостатков, скрытых за общим блеском. Не сложилось, потому что двадцать лет назад Антипов влюбился в Лену. Потому что его преступление: связь с несовершеннолетней, измена жене, несмываемое пятно на репутации, козырь для врагов, – только оно и было величайшим счастьем его жизни. Все можно искупить, исправить, из всего реально выбраться и оказаться победителем, но только при одном условии. Если прошлое оставить в прошлом. Если запретить ему тревожить выношенное, продуманное, укрепленное настоящее. Запретить ему влиять на душу, цепляться за взгляд. А этого не случилось. Лена в свои тридцать семь лет осталась той же синеглазой русалкой-мечтой, перед сиянием которой не устоял когда-то Антипов, сильный, мужественный, на самом деле очень трезвый, сдержанный и даже расчетливый во всех эмоциональных и физических проявлениях. Он пал, чтобы никогда не подняться. Сейчас об этом, наверное, не догадывается даже Лена. То есть она точно уверена, что все давно прошло. Она разговаривала с ним в последние годы, как со стариком-соседом. А ее муж – долговязый и, к сожалению, очень красивый мужик, при встрече пожимал ему руку и говорил о вчерашнем футболе. Петр, муж Лены, был ровесником Антипова. Наверное, ей нравятся мужчины, которые ей в отцы годятся.
В тот вечер Антипов, как всегда, закрылся в крошечном кабинете своей большой, шумной и бестолковой квартиры. Раскрыл настольные книги по юриспруденции и отправился в путешествие по закладкам браузера, заткнув уши наушниками с любимыми мелодиями. Только так он создавал свой мир или его видимость. По вечерам ему и звонили редко. Клиенты звонили днем, а друзья после скандала с Леной отшатнулись от него. Антипов никаких отношений не восстанавливал, новых друзей не заводил. Перестал нуждаться в общении. Он так увлекся, что не услышал голоса жены, ей пришлось стучать кулаком в запертую дверь. Тамара ненавидела его привычку закрываться изнутри.
