Суббота с самого начала не задалась. Сперва Антония отработала дежурство, которое свалилось на голову внезапно. Вот если бы труп нашли вчера на пару часов раньше, Антония бы просто задержалась с вечера и не пришлось бы выходить утром.
Непривычно встрёпанный Шаттон с хмурым лицом просматривал дела всех пропавших девушек, Антония заняла стол маркиза и Калли. Сам кудрявый блондин с самого утра мотался по вызовам, осмотрел место, где нашли труп, и само тело в холодильной комнате морга.
Вызова на допросы были оформлены и разосланы, Гус лично разнёс все под подпись о получении, чтобы никто не смог увильнуть и не явиться, сославшись на сбои в доставке механическими курьерами.
После всего Антония неслась домой на всех парах, уже не получая никакого удовольствия от скорости, лишь судорожно прикидывая в уме, что сперва — маникюр, причёска или переодевание? Наверное, всё же душ, а остальное как получится.
Перед поместьем ещё не было посторонних кэбов. Уф, успела! Не хотелось бы появляться перед гостями в форменном костюме. Дом встретил прохладой и подозрительной тишиной.
— Олаф! — на всякий случай окликнула Антония.
— Добро пожаловать домой, миледи, — дворецкий появился из малой, оранжевой столовой. Благодаря амулету он знал, что хозяйка вернулась, но он в это время расставлял бокалы и потому не смог выйти к ней сразу. — Вы вовремя, гости начнут собираться в ближайший час.
— Приглашения были к шести, так что раньше, чем через полтора часа никто не появится. Опоздание на полчаса на обед считается хорошим тоном, — пояснила хозяйка, всё ещё не понимая, что её задело, насторожило.
— Хорошо, я скажу поварихе, чтобы не торопилась с горячим, — кивнул Олаф, принимая шляпку задумчивой хозяйки.
— Поварихе… горячим… Олаф, а в какой гостиной ты накрыл к приёму? — сощурилась Антония, отчего Олаф невольно поёжился.
— В оранжевой, миледи. Вы же сами сказали, что будет всего шесть человек.
— Шесть фамилий, Олаф, — шёпотом, не подразумевавшим ничего хорошего, повторила Антония. — Говоришь, всё уже готово? Показывай!
В небольшой столовой вокруг круглого стола, накрытого ажурной скатертью в цветочек, стояли семь стульев и набор приборов на три смены блюд напротив каждого. В вазе посреди стола были фрукты; блюдца с сыром, мясной нарезкой и пирожками скромно толкались между тарелок. Антония внимательно осмотрела открывшееся ей зрелище, осознала и оценила масштаб катастрофы. Ну что же, более оригинальное знакомство со знатью и представить сложно. Её запомнят, уж точно.
— Олаф, — спокойно начала она, не поворачиваясь к тревожно замершему мужчине. — Сыр подают на десерт, вместе с фруктами и мёдом. Мясную нарезку до прихода гостей держат прикрытую, чтобы она не обветрилась. Овощи и салаты до выноса на стол не солят и не заправляют соусами, чтобы они не дали сок. Эта скатерть подходит только к летним пикникам на открытом воздухе, в помещении стелют другие. В данном случае, к обеду, однотонную бежевую с инициалами принимающего дома в уголках. Стулья накрывают чехлами в комплект скатерти, салфетку, которую гости будут класть на колени, оставляют поверх чистой тарелки напротив каждого места. И, Олаф… Шесть фамилий — это шесть семей. Глава рода, как правило, старший мужчина, его супруга, их дети старше десяти лет. Взрослые сыновья тоже придут с супругами и детьми. Наберётся человек пятьдесят. С каждой семьёй будет несколько слуг, их тоже нужно будет где-нибудь разместить, накормить и чем-то занять, пока господа отдыхают.
— Отменить? — дрожащим от напряжения голосом уточнил дворецкий.
— Не выйдет. Все уже готовы и собраны, многие в дороге.
Повисло молчание.
— Просто разворачивай всех от ворот, Олаф. Приноси глубочайшие извинения, говори, что хозяйка приболела и обещай прислать бутылку вина «Шато Грю Аннет» с печатью королевских виноделен в качестве извинений. Где мы возьмём столько дорогущего алкоголя, я не представляю. Винная лавка на нас озолотится.
Антония вздохнула и ещё раз печальным взглядом обвела комнату.
— Это моя вина, Олаф. Я раньше должна была это уточнить и проконтролировать. Просто забылась, непривычно, что всё то, что ты знаешь и видишь с детства, кто-то другой может не знать. Не бери в голову. Я буду у себя.
Антония прошла мимо застывшего дворецкого, уже на лестнице он догнал её.
— Миледи, этот приём был важен?
— От него зависело, как меня примут в обществе, — ровно ответила Антония.
Она не знала, смеяться ей или плакать, спешно собирать вещи и переезжать в другой город или это уже не спасёт ситуацию?
В полной тишине за ней закрылась дверь. Антония сползла по стене на пол, зло швырнула перчатки куда-то в угол, взъерошила короткие волосы. Дурацкий приём. И ведь сама виновата, никто другой!
Через минуту Антония встала с пола и отправилась в ванную. Горячая вода, много пены и никаких обязательств на ближайший час, а лучше два.
Сквозь шум воды Антония не сразу расслышала стук.
— Да!
— Леди, почти все гости собрались, ждут вас, — приглушённый голос дворецкого звучал странно.
— Что?
— Вам пора спускать к гостям!
— Что?!
— Миледи, вас ждут…
— Да поняла я! — Антония выскочила из ванной и распахнула дверь. На пороге ожидаемо обнаружился дворецкий, который смутился и отвёл взгляд. Сообразив, в каком она виде, Антония густо покраснела, схватила первое попавшееся полотенце, кое-как прикрылась и снова повернулась к дворецкому.
— Я не поняла, какого ржавого дьявола они все внизу?! Я же сказала, разворачивай всех от ворот и отправляй по домам! По домам, Олаф!
— Я потом всё объясню, — странным тоном, от которого Антонии сразу захотелось его послушаться, как когда-то старшего брата, произнёс дворецкий. — Просто спускайтесь вниз, миледи, и будьте готовы к приёму.
Больше ничего не объясняя, Олаф вышел, оставив растерянную и смущённую хозяйку на пороге ванной в облаке пара. Любопытство взяло своё, и через рекордные двадцать минут Антония была у лестницы.
