Томас Эндрюс стоял на пристани и буквально ждал у моря погоды. Ветер дул с такой силой, что пароходный дым стелился по земле. Настроения это не прибавляло: со стороны океана шли самые черные тучи, и, будь его личная воля, он вообще ничего не затевал бы в такую погоду. Но полчаса назад приехал Брюс Исмей, и его недовольная физиономия не внушала оптимизма. Инженер лишь покачал головой: разве мог он что-либо изменить? Все чувствуют расстройство: и капитан, и команда, и сам Томас Эндрюс, для которого это событие было таким значимым. Но почему-то именно Исмей считает себя вправе громко выражать недовольство, когда остальные джентльмены предпочитают молчать. В который раз конструктор задавался про себя вопросом, как такому человеку достался целый бизнес…
– Ну и что это значит, господа?.. – Исмей ходил туда-сюда и жутко раздражал этим офицеров. – Каковы ваши дальнейшие действия?
– Ждем сведения о погоде, мистер Исмей, – терпеливо ответил капитан. – Океан слишком переменчив…
Исполнительный директор «Уайт Стар Лайн» фыркнул.
– Как это все… не вовремя! – с досадой сказал он.
Эдвард Смит переглянулся с мистером Мердоком – даже хладнокровный шотландец не сдержал ироничного выражения во взгляде.
– Разве мы можем что-то изменить, – покачал головой почтенный джентльмен, подавляя желание улыбнуться.
– Будем надеяться, к завтрашнему утру все наладится, – сказал Эндрюс, – здесь это обычное явление. Не стоит переживать. Ну, раз уж мы собрались, не будем терять времени… Капитан Смит, расскажите, как команда?
Эдвард Смит улыбнулся:
– Благодарю вас, мистер Эндрюс. Мои офицеры очень довольны каютами и всеми возможностями на корабле. Правда, кто-то еще изучает его географию, но теперь у нас есть вы.
Создатель самого большого парохода в мире только скромно кивнул, умолчав о том, что все эти лабиринты тоже были больной фантазией Брюса Исмея. Бесконечные двери и коридоры для того только, чтобы пассажиры разных классов не пересекались друг с другом… Какая, в сущности, нелепость! Никто ведь не строит города с разными улицами для рабочих и лордов?.. Но поди ж ты переубеди владетеля заводов, газет, пароходов…
– Сделаю все, что в моих силах, – искренне пообещал Томас Эндрюс, готовый хоть сейчас обойти любимый корабль, чтобы помочь команде, подбодрить, дать какие-то советы, а заодно самому еще раз обойти лайнер и все перепроверить.
– В конце концов, это их работа, – равнодушно и даже несколько пренебрежительно отозвался Исмей, натолкнувшись, однако, на многозначительный взгляд капитана: – О, не подумайте ничего плохого… Просто будет очень скверно, если офицер «Уайт Стар» не сможет провести пассажира в нужное ему место!
Конструктор мрачно усмехнулся: он прекрасно знал, что скрывалось за этой фразой.
«Да, провести третий класс туда, где им, по вашему мнению, надлежит находиться», – с досадой подумал мужчина
Создавая «Титаник», Томас Эндрюс искренне надеялся на то, что он станет символом объединения руководителей и рабочих, католиков и протестантов, но на деле все выходило как раз наоборот. Бесконечные проблемы, конфликты одних с другими, и это позорное разделение на классы… Все пассажиры одинаково приносят прибыль компании, так почему же у компании такое отношение?
– Вам решительно не о чем беспокоиться, – вежливо ответил капитан. – Мои офицеры – лучшие во всей Великобритании. Не так ли, мистер Мердок?
Уильям Мердок, пожалуй, лучше всех ориентировался на «Титанике», и дело было не только в том, что до этого дня он уже ходил из Саутгемптона в Нью-Йорк на «Олимпике», старшем брате уже ставшего знаменитым парохода. Порой серьезный до дотошной занудности, он тщательно изучал все корабли, на которых ему приходилось служить. В отличие от Чарльза Лайтоллера – а тот стоял рядом и тихо насвистывал какую-то пиратскую песенку – Мердок не слонялся по всем ходам и выходам «Титаника», а взял чертежи и разобрался в них. И теперь со всей уверенностью гордого шотландца ответил:
– О да, сэр. Все пассажиры этого лайнера будут в абсолютном комфорте и полной безопасности.
Мистер Исмей хмыкнул, но от дальнейших разговоров воздержался. Вместо этого он направился в офис компании, желая, вероятнее всего, с кем-то переговорить. Атмосфера сразу стала менее напряженной.
– Полагаю, все готовы? – бодро поинтересовался мистер Эндрюс с веселой улыбкой, за которой, впрочем, проницательный взгляд капитана уловил беспокойство. – Неожиданно выпавший нам день следует провести с пользой, не так ли?
– Полностью согласен, – кивнул Эдвард Смит.
– Думаю, нет смысла стоять тут на ветру, сэр, – сказал Мердок, обращаясь не столько к капитану, сколько к Эндрюсу.
Последний улыбнулся, повернувшись к старшему помощнику:
– В таком случае, давайте отправимся на корабль. Я хотел бы лично еще раз убедиться в том, что все готово.
Капитан улыбнулся и галантно пропустил конструктора вперед. Томас Эндрюс шагнул на борт корабля и замер: мечта последних трех лет стала реальностью, и сейчас она должна была выйти в море… Томас коснулся переборки и чуть задержал руку, словно здороваясь с кораблем. Шедшие позади конструктора офицеры держали почтительное расстояние. Они как никто понимали особенные отношения создателя к своему творению, как и капитана к кораблю в его руках. Эндрюс обвел глазами вход в нижнюю палубу и обернулся с непонятной, но трогательной улыбкой.
– Она ждет вас, господа… – тихо сказал он.
***
Офицерская команда направилась в сторону капитанского мостика, куда сам конструктор и Эдвард Смит должны были вскоре явиться. Пока же мистер Эндрюс пожелал обойти помещения первого класса, включая рестораны.
– Очень хорошо, – задумчиво протянул инженер, записывая что-то в свою записную книжку.
При взгляде на результат своих работ приятно замирало сердце: здесь все было таким удобным… Конечно, идеи подавал Исмей, – но воплощать их пришлось инженеру вместе со своей командой. Именно они имели все права по-настоящему гордиться таким великолепным результатом.
– Полагаю, журналисты уже успели всем этим насладиться? – с улыбкой спросил мистер Эндрюс у Эдварда Смита, на что последний досадливо поморщился:
– Политика «Уайт Стар» в этом вопросе меня сильно смущает, должен признаться. Еще немного, и эти господа будут вести себя здесь, как дома. И ерунда, будто американские журналисты наглее, чем англичане! Все одинаково бесцеремонны…
Томас Эндрюс едва скрыл улыбку. Он знал, чем вызвано подобное неудовольствие капитана: почти все представители прессы спрашивали у него подробности касательно инцидента с «Олимпиком». И не только с ним…
