«Они пришли не за золотом, не за оружием, не за властью. Они пришли за истиной – забытым шёпотом звёзд, спрятанным в пыльных архивах мёртвых миров.»
Станция «Гелиос-Ветта» дрейфовала в верхних слоях орбиты, как забытый реликт эпохи, когда Империя ещё верила в порядок. Теперь она была лишь оболочкой – скрипящей, искрящейся, но упрямо живущей. Её корпус, некогда гладкий и сверкающий, покрывался слоями нелегальных пристроек, антенн, обломков и следов микрометеоритов, словно шрамами на теле старого воина.
Внешние шлюзы открывались с натужным скрежетом, как будто сама станция протестовала против новых гостей. Внутри воздух был густым – не только от недостатка фильтрации, но и от избытка историй. Здесь пахло машинным маслом, озоном, дешёвыми специями и страхом. Свет мерцал, как умирающая звезда, отбрасывая длинные тени на стены, исписанные граффити на десятках языков.
«Гелиос-Ветта» не принадлежала никому – и всем сразу. Её сектора были поделены между кланами, спекулянтами, информаторами и теми, кто предпочитал не называть себя вовсе. Здесь не задавали вопросов. Здесь жили и не жаловались – или исчезали.
В секторе D торговали имплантами, в секторе F – воспоминаниями, записанными с нейросетей умирающих полезователей. В секторе G, где гравитация работала через раз, можно было купить карту звёздной системы, которая исчезла с официальных архивов двести лет назад и даже поговаривали что некоторые счастливчики находили сокровища в этих картах. Всё имело цену. Особенно то, что нельзя было найти больше нигде.
Станция жила слухами, новостями и потрясающими видами на космос. Они текли по её коридорам, как ток по проводам. Кто-то говорил, что в нижних отсеках прячется беглый адмирал, а верхних президент одной из стран далёкой планеты. Кто-то – что в ядре станции спрятан древний сервер, способный переписать историю Империи. Никто не знал правды. Но все слушали и высказывали сои идеи.
И всё же, несмотря на разруху, «Гелиос-Ветта» держалась. Потому что в мире, где истина превращалась а ересь, только такие места и могли выжить, только такие станции могли пролить новый свет в старые умы обитаемых планет.
Конечно, Максим. Вот художественное описание планеты Сирена-9 – мира, который когда-то сиял как маяк культуры, а теперь утопает в иллюзиях и забвении:
Планета Сирена-9 вращалась под станцией, как драгоценный камень, покрытый трещинами. Из орбиты она казалась прекрасной – бирюзовые океаны, золотистые континенты, всполохи света от мегаполисов, раскинувшихся по экватору. Но эта красота была обманчива, как и всё на её поверхности.
Когда-то Сирена-9 была гордостью Империи – центром искусств, философии, научных открытий. Здесь рождались симфонии, писались трактаты, создавались нейросети, способные чувствовать. Архивы Сирены считались священными, а её университеты – недосягаемыми вершинами мысли. Но всё это осталось в прошлом.
Теперь планета превратилась в голографический рай – или в ловушку. Башни из стекла и света проецировали бесконечные шоу, симуляции, удовольствия на любой вкус. Каждый квартал – это театр, каждый экран – портал в вымышленную реальность. Люди здесь не жили – они потребляли. Память о прошлом считалась токсичной, опасной, подрывающей «психоэмоциональную стабильность». За хранение книг, архивов, даже устных преданий – штраф, ссылка, иногда исчезновение.
Государственные архивы были закрыты, переписаны или стерты. Частные коллекции – проданы, спрятаны или уничтожены. Вместо музеев – парки развлечений. Вместо библиотек – центры нейростимуляции. Даже небо над городами было фальшивым: голограммы закатов, отфильтрованные по вкусу зрителя.
Но под этим слоем иллюзий, в подвалах, в заброшенных лабораториях, в памяти старых машин – ещё теплились осколки истины. И те, кто знал, где искать, могли найти больше, чем просто воспоминания. Они могли найти ключ к тому, что Империя пыталась забыть.
Станция содрогнулась. Сначала – лёгкий толчок, будто кто-то ударил по корпусу снаружи. Затем – резкий визг сирены, искажённый временем и плохой калибровкой. Красные сигнальные огни вспыхнули вдоль коридоров сектора G, и воздух наполнился паникой.
– Разгерметизация! Отсек G! – кричал голос из динамиков, заикаясь и повторяя фразу, как заевший автомат.
– Все в шлюзы! Немедленно!
Толпа хлынула в проходы, как вода через трещину. Контрабандисты, техники, курьеры, даже дети – все бежали, не разбирая дороги. Кто-то уронил ящик с имплантами, кто-то – контейнер с архивными кристаллами, которые рассыпались по полу, как стеклянные слёзы.
И среди этого хаоса, как будто вне времени, появилась она. Высокая, в тёмном плаще с зашитыми в ткань интерфейсами. Лицо – спокойное, почти равнодушное. Взгляд – острый, как скальпель. Она не бежала. Она шла. Против потока.
– Ты что, с ума сошла? – выкрикнул кто-то, уворачиваясь от неё.
– Там же вакуум!
Она не ответила. Только подняла руку – и на запястье вспыхнул голографический браслет. Поток данных пронёсся по воздуху, и ближайший терминал ожил, зашипел, запросил доступ. Она ввела код – старый, архивный, давно удалённый из официальных систем. Но станция помнила.
– Сброс давления. Перенаправление потока. Закрытие шлюза вручную. – произнесла она, будто читая молитву. Станция застонала, словно не желая подчиняться. Но подчинилась. В отсеке G сработали аварийные заслонки. Воздух вернулся. Сирена стихла.
Толпа замерла. Кто-то выругался. Кто-то зааплодировал. Кто-то просто смотрел, не понимая, что произошло.
Она повернулась к ближайшему технику – юноше с дрожащими руками и испуганными глазами.
– Следи за гермодатчиками. У тебя утечка в третьем контуре. Если повторится – отсек не выдержит.
– Я… я… кто вы?..
– Архивариус. – коротко ответила она. – И я здесь, чтобы кое-что вспомнить.
Империя не любит тех, кто задаёт вопросы. Особенно если эти вопросы касаются её начала. Лиара Векс знала это слишком хорошо. Когда-то она была уважаемым архивариусом Имперского Университета на планете Кассар – строгая, блестящая, неудобно проницательная. Её специализация: ранняя колониальная эпоха, время, когда Империя ещё не называлась Империей, а была лишь сетью станций, договоров и амбиций. Она копалась в забытых хрониках, восстанавливала фрагменты утерянных карт, дешифровала протоколы первых экспедиций. И однажды нашла то, что не должна была найти. История, которую она собрала, не совпадала с официальной. В ней не было героических завоеваний и благородных миссий. Там были предательства, геноцид, стертые цивилизации. И главное – ложь, на которой стояла вся Империя. Она попыталась опубликовать свои находки. Её обвинили в ереси. Архивы были запечатаны. Коллеги отвернулись. Университет вычеркнул её имя из реестров. Её изгнали с Кассара – без права возвращения, без права на слово.
