За пятнадцать лет до того, как все началось, произошло важное событие, без которого хитрый план моего врага рассыпался бы в прах. Это история открытия, которого не случилось. История злодея, придумавшего для своих соперников наказание хуже, чем смерть.
Это случилось в разгар ночи.
Снег был таким легким, что казалось, будто он идет вверх. Крупные хлопья долго покачивались в воздухе, прежде чем где-нибудь приземлиться, и время шло медленно, как в сказке или во сне. Двор был пуст, и только Антон с мамой смотрели, как снег укрывает каменную девушку в фонтане и балконы дома с колоннами.
– Уже скоро? – шепотом спросил Антон.
– Скоро, – ответила мама и улыбнулась, стряхнув снег с его шапки.
И он терпеливо ждал, не позволяя волшебной зимней ночи себя убаюкать. Когда тебе всего шесть и тебя разбудили ночью, чтобы куда-то идти, трудно не задремать. Но мама совсем недавно начала брать его на дежурства, и вдруг она передумает, если он будет плохо себя вести? Чтобы стать лучшим стражем города, надо быть сильным.
Антон понял, что уснул стоя, только когда мама подхватила его на руки и поцеловала в щеку. Он разлепил глаза – и мгновенно очнулся. Начинается!
Посреди двора появился сияющий прямоугольник ростом с самого высокого взрослого. Он весь был заполнен ровным голубым сиянием, похожим на огонь газовой плиты. Прямоугольник постепенно определился с собственной формой: рама стала четкой, как буква «П», а середина покрылась узорами и обрела ручку. Антон уже в седьмой раз видел, как рождается дверь, но ему все равно было не по себе, и он вцепился в мамин пуховик.
– Не бойся. – Она опустила Антона на землю. – Дверь не злая.
Словно в ответ на ее слова, дверь приоткрылась им навстречу, и Антон сделал слабую попытку забраться вверх по маминой ноге. Мама притворилась, что не заметила. Они смотрели, как снег падает на дверь, но не оседает на ней, а проходит насквозь и плавно опускается на землю. Голубое сияние было слабым, неплотным, Антон по-прежнему видел сквозь него каменную девушку с вазой на голове, стоящую посреди фонтана. В вазу набралось так много снега, что она напоминала рожок с мороженым.
Наконец мелькнул яркий свет, и из-за двери, словно брошенный невидимой рукой, вылетел мерцающий голубой шарик, вроде тех, которыми украшают аквариумы. Он был из того же сияния, но ярче, и упал на снег как предмет, имеющий вес. Антон проследил за его полетом, думая: интересно, кто бросает их сюда? Заглянуть в дверь ему ни разу не разрешили.
– Шаг первый: артефакт. – С этими словами мама вручила Антону прозрачный пакет и подтолкнула в сторону шарика.
Когда мама разговаривала с друзьями на кухне, закрыв дверь, Антон всегда подслушивал и знал: артефакты бывают опасными. Но сейчас мама здесь, а значит, ничего не случится, да? Не снимая толстых варежек, Антон быстро взял с земли шарик, сложил в пакет и впихнул его маме в руки. Уф! Она маркером написала что-то на пакете и убрала его в сумку.
– Шаг второй: закрытие, – объявила мама нарочно веселым голосом.
Все ясно: пытается его подбодрить. От этого стало только страшнее, и Антон снова обхватил маму за ногу. Конечно, стать лучшим стражем очень хочется, но когда дверь начинает шалить…
Мама так это называла: «шалить». То же слово она говорила про Антона, когда он засовывал игрушки под шкаф или отказывался читать стихи вслух. Но шалости двери были гораздо злее.
Освободившись от артефакта, дверь начинала давить на землю, как пятнадцать грузовиков. Вид ее не менялся, все то же полупрозрачное сияние, но в земле сразу ощущалась дрожь и гул, словно под ней едет поезд-убийца и крушит все на своем пути. В этом дворе не было асфальта, который издавал особенно страшные звуки, когда трескался. Голая земля под снегом ломалась мягче, и все равно…
– Понимаешь, она открывается, а закрыться сама не может, – тихо сказала мама. – Ей нужна помощь. Она как раненый бегемот, который от боли все ломает, а ты будешь ее доктором Айболитом.
Под мирно сияющей дверью уже росла трещина, в которую сползал снег, и Антону хотелось заплакать. Как только начинались шалости, мужество его покидало.
– Не бойся. Если у тебя не получится, я сама закрою, смотри. – Мама вытащила из кармана ключ, самый обычный, как от их квартиры, только зубчики другие. Ключ едва заметно сиял голубым. Антон потянулся к нему, но мама убрала ключ обратно. – Не сдавайся сразу, мой хороший. У каждого свой дар, и ты закрываешь двери по-другому. Пробуй.
Последнее она сказала строго, и Антон понял: мама начинает сердиться. Он покорно снял варежку и поднял руку. Надо успокоиться, дышать глубоко, как она учила, и думать о снеге. О том, чтобы направить его на дверь. Представить, что снег растворяет ее, гасит. Снег точно смог бы потушить костер, а может, даже газовую горелку, значит, справится и с дверью.
Но ничего не получалось. Дрожь земли отвлекала, желание впечатлить маму, наоборот, подгоняло, в голове было слишком много мыслей. Антон открыл глаза, понял, что ничего не вышло, и бессильно уронил руку. У него получилось всего однажды, случайно, и с тех пор они с мамой пытались это повторить, но… Ей каждый раз приходилось закрывать двери своими волшебными ключами, а Антон горько плакал, потому что опять не справился.
– У меня есть подарок, – вдруг сказала мама. После прошлых неудач она такого не говорила. – Я сделала много ключей – не для работы, а для тебя. Целая куча ключей, только твои. Они в красивой коробке от печенья, сможешь брать их с собой, когда мы снова пойдем на дежурство. И если не выйдет погасить дверь своим даром, сможешь достать ключ и закрыть ее. Как тебе план?
Антон кивнул. В глазах у него стояли слезы, поэтому мама немного расплывалась, но ее голос был слышен даже поверх неприятного звука разрывающихся глубоко внизу пластов земли.
– Сейчас у тебя все получится, мы пойдем домой, и я отдам тебе подсказку, где искать ключи. Это будет наша игра. Не думай о неудаче, думай о подарке, ладно? Давай, Антош.
Как же он любил игры и загадки, которые мама выдумывала для него! Сразу захотелось покончить с дверью и мчаться домой. Антон снова направил руку на снежинки, пытаясь передать им свою волю, и снег наконец-то заметил существование двери. Сработало! Там, где снежинка – нежная, крупная, как комок птичьего пуха, – касалась голубого сияния, оно гасло. Дрожь под ногами тут же стала слабее, и Антон улыбнулся. Главное – удерживать внимание на двери, пока она не исчезнет совсем, и дело сделано.
– Какой хороший мальчик, – произнес за его спиной мужской голос.
Антон резко обернулся, уронив руку. Зачем так подкрадываться к людям? Рядом стоял мужчина с добрым лицом. Но маме он, похоже, добрым не казался.
