ПРОЛОГ
Аркадия.
— Аркадия, ты выйдешь за него замуж! — повысила голос мачеха.
— Нет! — твёрдо заявила я. — Лучше на улицу.
Не хватало мне ещё в мужьях старого пня, который ничего дальше своего носа не видит.
— На улицу? Туда ты всегда успеешь, дорогуша. И прекрати уже сверкать своими глазищами! Сколько можно?! Я предлагаю выйти тебе замуж за старого му… — она поперхнулась, но быстро исправилась, — маркиза, и научиться самой решать свои проблемы. Кстати, я не собираюсь и дальше содержать тебя, так что улица тебе реально светит.
— Вот и прекрасно, — ответила я. — Я и сама не желаю жить с вами! Как-нибудь решу свои проблемы сама.
— Не всё так просто, дорогуша. Видишь ли, тебе придётся позаботиться о Джесси с Джеком. Не хочешь же ты, чтобы они оказались вместе с тобой без крыши над головой.
— Что значит, позаботиться? — остолбенела я.
— А то и значит, — спокойно заявила мачеха, поправляя безукоризненную причёску, где каждый завиток белокурых волос лежал на своём месте, будто приклеенный. — Мне надо устраивать свою личную жизнь, так что дети мне не нужны.
— Как не нужны? — я уставилась на неё. — Вам не нужны ваши дети?
— Нет, — поморщилась она. — Если дети и тебе не нужны, то я сдам их в приют.
— Вы сумасшедшая, Мадлен? — поинтересовалась я.
Какая прелесть, я столько лет прожила в доме рядом с ненормальной. Отец хоть подозревал, кого взял в жёны?
— Всё! Мне надоело тебя слушать, Аркадия, — женщина резко поднялась с кресла. — Я старалась, нашла прекрасное решение, а ты не ценишь. Маркиз Шантре хоть и староват, но поговаривают, что вполне себе годен, как мужчина.
— Как может быть годен протёртый до дыр башмак? — поинтересовалась я.
— Не утрируй. Ты сама, та ещё красотка! С твоими способностями ни один нормальный лин на тебя не клюнет.
— На вас же клюнули, — буркнула я, но она сделала вид, что не слышит.
— Подумай хорошо, Аркадия. Ты будешь богата и сможешь платить жалование няне. Кто-то же должен позаботиться о детях. А маркиз очень даже рад, что ты такая молодая. Говорит, твой вид будет приободрять его в постели. Только холодными руками за место «приободрения» не хватай, а то всё испортишь. Что ты так покраснела, словно никогда про это не слышала.
— Мне не нравится ваш план, Мадлен. Я не хочу выходить замуж за старого му… и трогать руками место его «приободрения».
— Сколько слов и все пустые. Аркадия, ты подумай. Ну это же всего лишь старый муж, — принялась увещевать она меня. — Какая тебе разница, кому ты отдашься? Так, хоть на шёлковых простынях спать будешь, да прилично одеваться. У тебя же скоро ни одного платья хорошего не останется. Ты же их все заложила. Что ты на меня смотришь? Думаешь, я не знаю, куда ты бегаешь, чтобы потом купить детям сладости? Всё я знаю! Так что не глупи! Не знаю, кем была твоя мать, но отец, извини, был недалёкого ума. Жаль, что я слишком поздно это поняла. Так что выходи замуж за маркиза и наслаждайся.
— Кем? Маркизом, который не может выпрямить коленей из-за подагры? А что бы вам самой не выйти за него замуж, Мадлен? — несмотря на мои пунцовые щёки, ладони похолодели. Я чувствовала, как они медленно превращаются в лёд. Магия была готова сорваться с кончиков пальцев.
— Аркадия, — усмехнулась мачеха, — возьми себя в руки. Ты же не хочешь, чтобы я сдала детей в приют?
Я постаралась успокоиться. «На дураков, больных и нервных, внимание обращают только такие же, — говорила нам преподаватель эстетики линая Тюнье. — Так что если вы не причисляете себя к этим категориям — молчите и улыбайтесь. Нечего сказать — молчите и улыбайтесь. Не знаете, что сказать, — молчите и улыбайтесь. Улыбаться желательно загадочно, только уголками губ. И тогда все решат, что вы умная, даже если это не так».
Улыбаться мне не хотелось, поэтому я просто молчала.
— Я смотрю, ты со всем согласна? — обрадовалась мачеха. — Правильное решение, Аркадия. Рада, что ты не столь глупа, как твой отец, спустивший всё в карты.
— И не надо сверкать здесь своими глазищами, Аркадия! — повысила голос мачеха. — Времена, когда ты сидела у семьи на шее, прошли. Выходи замуж и решай теперь свои проблемы сама. Пора тебе, дорогуша, заняться воспитанием брата и сестры, раз нет твоего отца.
— В смысле заняться воспитанием? — не совсем поняла я, что от меня хотят. — Это же не только дети отца, но и ваши тоже. Вы, случайно, не забыли?!
Я не выдержала, глядя в высокомерное породистое лицо, и повысила голос. Назвать Мадлен женщиной язык не поворачивался. Мне только что предложили взять на себя все расходы по воспитанию детей. Её детей!
— Представь себе, забыла, — спокойно заявила мачеха, поправляя безукоризненную причёску, где каждый завиток белокурых волос лежал на своём месте, будто приклеенный. — И всё из-за твоего отца. Кто виноват, что этот недотёпа проигрался в пух и прах? Он, видите ли, у нас честный: заложил имущество и сбежал на границу, где его и сожрали орки. А я теперь из-за него страдаю потерей памяти. А мне ещё предстоит устраивать свою личную жизнь. Так что, думай! Это не худший вариант, что я тебе предлагаю.
— Отца не жрали орки, — обиженно прошипела я сквозь зубы. Он столько лет носил эту женщину на руках, а она даже слова доброго не нашла. — Вы же знаете, что он был боевой маг. И погиб, выполняя свой долг.
— Его долг был обеспечивать семью, а не сбегать! — отрезала мачеха.
— Он и не сбегал. Он хотел, всё исправить. И не надо его обвинять. Кто же знал, что его обманут?! — воскликнула я. — Отец никогда бы не подставил свою семью под удар.
— Надо было смотреть, что подписываешь! — зло проговорила мачеха. — Особенно если ты напился до скотского состояния!
— Он верил в их порядочность, — упрямо повторила я.
— Порядочность?.. Кого? Карточных шулеров? Это каким же надо быть простофилей!
Мадлен в презрении скривила рот, и я впервые заметила, насколько мачеха становится дурна собой, когда вот так себя ведёт.
— Он никогда прежде не играл, — не собиралась отступать я. За отца было обидно до слёз. — Откуда он мог знать, с кем имеет дело?
— Ох, сама наивность! А нечего было напиваться, — с невозмутимым видом проговорила женщина.
Она взирала на меня огромными, пустыми, как у рыбы, голубыми глазами, очевидно решая, что со мной сделать: облить холодным презрением, оскорбить или слушать дальше. Смерть отца совсем не коснулась её, словно речь шла о соседской мыши, что давеча съел кот.
— Он напился из-за вас! — выкрикнула я, стараясь пробить стену равнодушия.
— Всё! Мне надоело тебя слушать, Аркадия, — женщина резко поднялась с кресла. Я не могла не признать, что она красива. Недаром отец совсем потерял голову. — Знаешь, я нашла прекрасное решение, как ты можешь помочь своей семье. Маркиз Шантре хоть и староват, но поговаривают, что вполне себе годен, как мужчина. Сама понимаешь, что у тебя, с твоими способностями всех морозить, небольшой выбор. А так ты будешь богата и сможешь платить жалование няне. Кто-то же должен позаботиться о твоих брате с сестрой. А маркиз даже рад, что ты такая молодая. Будешь его приободрять в постели. Что ты покраснела, будто свёкла, словно никогда про это не слышала.
