Я обвела взглядом целительский кабинет, где провела столько времени. Все баночки расставлены, пакеты с лечебными травами разложены. Никакого намёка на пыль и мусор. Перевязочные материалы лежат в отдельном шкафу. Тонкие пузатые скляночки с лекарственными зельями пронумерованы и выставлены в ряд. Я любила порядок во всем. Сейчас моя душа была спокойна. Можно закрывать и идти отдыхать.
Учебный год заканчивался. Адепты сдавали хвосты и разъезжались по домам на каникулы. Скоро и я покину стены Академии магии, что стала моим местом обитания на долгие годы учёбы, а потом и последующей отработки. Я облегчённо вздохнула, представляя, что совсем скоро стану свободной и, возможно, у меня даже появится личный кабинет для приёма страждущих. Какой зельевар-целитель не мечтает о собственной практике! Однако долго предаваться грёзам мне не дали, за спиной раздалось подозрительное похрюкивание. Я резко обернулась и…
Гнев налетел удушливой волной. Мелкое чудище, прозванное студентами ректорским руконогом, я его за глаза называла рукожопом, выдернув зубами пробку из скляночки с успокоительными каплями на спирту, внаглую поглощал содержимое, не забывая при этом издавать чавкающие звуки. Я это зелье настаивала несколько месяцев!
— Ах ты, облезлый кусок мяса! — вскричала я, хватая первый попавшийся пузырёк и замахиваясь. — Убью!
Руконог метнулся к двери. Гад! Недолго думая, я швырнула в него склянкой, сопроводив действие радостным возгласом. По закону подлости в это время распахнулась дверь. Мелкое чудище, визжа, вцепилось вошедшему в волосы, а через мгновение по тому же адресу прилетел метко пущенный мной снаряд.
— Мать вашу! — взревел ректор, хватаясь за лоб, о который только что разбилась склянка, предназначавшая запутавшему в густых мужских волосах страшилищу с выпученными глазками.
— Упс, — только и смогла выговорить я и закусила губу, раздумывая, спасать мне его или обвинить в ненадлежащем уходе за животным, которое убегает и втихаря пьёт спиртное.
Целительский дар возобладал, и я, схватив тампон и обеззараживающий настой, направилась к пострадавшему.
— Терра Адриана! Вы в своём уме? — разорялся ректор, размазывая кровь. — Вы обязаны лечить, а не калечить! А если бы это был адепт?
— Терр Ардан, во-первых, надо стучать. — «Он что думает, что сможет вывести меня из себя своими воплями? Да у меня тут многие орут! Если на это обращать внимание, то можно свихнуться!» — Во-вторых, почему вы не смотрите за своим питомцем?
Отточенным движением я сдвинула его руку в сторону и прилепила целительский тампон к ране, слегка прижав.
— Ау… — зашипел ректор. — Зачем?
— Потерпите. Ничего страшного. Жечь сейчас перестанет, а к завтрашнему утру ранка затянется.
— Вы снова хотели покалечить Гуцека! — Мужчина не очень вежливо откинул мою руку и уставился на меня. — Я же просил не трогать его.
— А я просила проследить, чтобы он не лазил ко мне в кабинет, — парировала я, проводя рукой по ректорскому лбу.
Проверю на всякий случай. А то вдруг там сотрясение? Хотя, по-моему, сотрясаться там особо нечему. Естественно, никаких опасных повреждений я не обнаружила.
— Мне что, привязать его надо? Вы же прекрасно знаете, что эти зверьки ненавидят неволю.
— И что вы предлагаете? Разрешить ему выдуть все мои труды? А лечить я чем буду? Вашим Гуцеком? Буду выписывать пациентам: прикладывать руконога по три раза в день к разным частям тела. Или принимать по кусочку на протяжении недели?
— Вы язва, терра Адриана!
— А вы… — чуть не сказала «остолоп», но вовремя сдержалась. Он ещё должен был подписать приказ о моём увольнении. — Безответственный мужчина. Вот!
— Из-за вас я чуть не забыл, зачем пришёл! — обвинил меня ректор Ардан Креб и, пройдя в кабинет, расселся на небольшом диванчике, где я иногда отдыхала после длительных лекций на факультете.
— И зачем?
Я застыла перед ним скорбным изваянием, намекая, что рассиживаться с ним не собираюсь. Кажется, мы уже так давно недолюбливаем друг друга, что можно было и понять, что я не рада его приходу. Мог бы вызвать в кабинет, всё сказать, я бы покивала для порядка, посылая его про себя куда подальше, и пошла бы всё делать так, как считаю нужным.
— Присаживайтесь, терра, — поморщился он, словно у него внезапно разболелся зуб. — Разговор небыстрый.
— Тогда я заварю себя травяного чаю. Будете?
— Я такое не пью, — скривился визитёр.
— Ну, извините, другого у меня нет. — Я демонстративно проследовала к небольшой магической плите, на которой стерилизовала инструменты и перевязочные материалы, готовила зелья и кипятила воду.
— Могли бы предложить успокоительные капли, — обиженно произнёс он.
— Понюхайте своего Гуцека, он только что их все выпил. Вдруг полегчает?
Ответом мне послужило недовольное сопение. Через пять минут я уселась напротив и вопросительно выгнула бровь, ожидая продолжения нашего разговора.
Когда-то я, как и вся женская часть нашей академии, вздыхала только при одном виде красавчика ректора. Но продлилось это недолго. Ровно до того момента, как он не разрешил расширить лабораторию для зельеварения, заявив, что это не главное направление нашей Академии. Мешать варево в кастрюле сможет любой дурак, а вот сдерживать натиск врага — надо уметь. И новенькое светлое, отдельно стоящее помещение, о котором я мечтала, планируя разместить там весь целительский факультет, было отдано в распоряжение боевиков. С тех пор ректор Креб переместился из категории «вздыхаем, когда видим» в категорию «плюнуть при любом удобном случае».
— Я вас слушаю, — усевшись на стул подальше от нежелательного визитёра, я сделала маленький глоток восхитительного напитка, пахнущего летними травами.
— Мне нужна жена! — выпалил мужчина и резким движением отодрал от головы питомца вместе с пучком волос, за которые тот держался. Мелкий алкоголик обиженно заверещал, а я пожалела, что мало выдрал. — Гуцек, прекрати!
— И? — не совсем поняла, при чём здесь я. — Что вам мешает? По-моему, добрая половина женской части Академии сразу примет ваше предложение, вторая подумает часа два, но потом тоже примет. Даже наша старенькая уборщица томно вздыхает, обнимая швабру, когда вы проходите мимо. Предложите ей, в конце концов!
— А вы?
— Я? — если бы не сидела, то упала. — Ректор Креб, вы себя хорошо чувствуете?
— Пока не зашёл к вам, всё вообще было прекрасно, — потёр он лоб и поморщился, задев ранку.
— Не суйте туда грязные руки! — тоном зануды-училки проговорила я. — А вы про женитьбу когда подумали — до того как вошли или вас позже осенило?
Я пыталась понять мотивы странного предложения. Может, его так склянкой приложило? И я ошиблась, надо было провести более тщательное обследование его головы?
