На исходе был август.
Стояли последние летние вечера. Чистые тихие ничем незамутнённые.
Аквамариновый воздух был полон запаха яблок и цветов.
Казалось, что безмятежность и покой навсегда снизошли на землю.
Брэнтон сидел в маленьком кафе возле самой дороги.
Дорога в оба конца казалась бесконечной.
Где-то далеко плыли лиловые горы… или сиреневые облака над ними…
За окном благоухал сад, сохраняя ощущение лета.
Только иногда с ветки срывался раньше времени озолотившийся лист, он быстро летел к земле под искрящейся тяжестью холодной росы.
Брэнтон скучал…
Нет, вернее он был в растерянности. Долгий и упорный труд казался бесполезным. Его последние звёздные расчёты разрушали все ранее тщательно составленные схемы и чертежи.
Словно одна из звёзд сорвалась с привязи Вселенной и с нарастающей скоростью двигалась в неизвестном направлении…
Посетителей в кафе почти не было.
И, вдруг! Что-то нарушило тишину. Брэнтон машинально посмотрел в окно – напротив кафе остановилась маленькая лакированная коляска.
Чёрные кони в серебряных яблоках нетерпеливо перебирали копытами.
Стройная дама в светло-сиреневом плаще отпустила вожжи, как бы нехотя спустила маленькую ногу на мягкую пыль дороги.
… Когда её вторая нога коснулась земли, кони неожиданно успокоились.
Она вошла в кафе, и струя тёплого сиреневого воздуха влилась вслед за ней.
Дама села за второй столик у окна. Заказала вино и кофе. Кажется, ей принесли фрукты…
На длинном серебряном блюде благоухал лилово-дымчатый виноград, в маленькой высокой вазе золотились яблоки, и, опрокинув низкую корзиночку, на розовую атласную скатерть упало несколько сладко пахнущих персиков.
Дама пила густое фиолетовое вино. Блуждающим взглядом она окинула кафе и его посетителей.
Юноша за соседним столиком привлёк её внимание. Она посмотрела на него долгим, каким-то странным взглядом, словно видела перед собой ни его самого, а его Душу, Судьбу…
Отведя взгляд, она, молча, допила чёрный горячий кофе, взяла наугад одно из яблок, и ни о чём, не спросив, села за столик Брэнтона.
Он удивлённо посмотрел на эту более чем странную даму.
Не говоря ни слова, она протянула ему яблоко… и он, оторопев от неожиданности, взял его из её рук.
Яблоко было золотисто-прозрачным, и видно было каждое зёрнышко внутри него. Оно было восхитительным!
И… вдруг, Брэнтон увидел с боку изломанный чёрный след червоточины.
Он сам не мог понять, каким образом яблоко выскользнуло из его рук и со слабым стоном ударившись о пол, покатилось дальше, задело за ножку стола и разбилось пополам.
Брэнтон смотрел на него удивлённым, зачарованным взглядом, словно это было не яблоко, а нечто другое более ценное и более хрупкое.
– Меня зовут Аида, – услышал он её сильный грудной голос.
– А меня Брэнтон, – тихо сказал он, поднимая глаза.
Она была красивая и стройная…
Её лиловый плащ опускался до самого пола, и казалось, дымился сиреневатыми струйками, как наступающие сумерки за окном.
– Аида, – повторил он задумчиво, как будто пытаясь, что-то вспомнить…
В её глазах непонятного цвета на мгновенье сверкнул странный глубинный огонь. Брэнтону показалось, что она улыбнулась, но он ошибся.
Что-то настораживало его в этой женщине, но что именно, он не знал.
– Вы не здешняя? – спросил он, не подозревая, как близок к истине.
Вместо ответа она пожала плечами, и фиолетовая тень скользнула по лиловому плащу, а сам плащ соскользнул на пол и Брэнтон увидел дымчато-серое платье, которое делало Аиду ещё более прекрасной, влекущей и… пугающей.
– А я живу здесь, – продолжил Брэнтон, – в нескольких минутах отсюда мой дом, мои родители, моя маленькая обсерватория. А в предместье живёт моя девушка. Её зовут Агнесса.
У неё лёгкие светлые волосы, они колышутся даже в отсутствие ветра. А глаза у неё беззащитно голубые, как небо, когда на нём нет ни облачка… И кажется, я очень люблю её.
Пристальный взгляд Аиды смутил Брэнтона.
– Тебе кажется? – сказала она и на этот раз действительно улыбнулась.
– Брэнтон! Ты очень красивый юноша. Ты мне нравишься.
И она отпила из его бокала…
– Да, но… – слова застыли у него на губах.
– Что-нибудь не так? – спросила Аида. – Какой чудесный вечер. Я давно мечтала о таком… Пожалуй, я останусь здесь на ночь. Мне нравится здесь.
А завтра продолжу свой путь.
– А куда вы едите, Аида? – спросил Брэнтон.
Аида пожала плечами и отодвинула ногой, лежавший на полу плащ, который теперь казался густо-лиловым.
Она выдернула из вазы цветок. Это была роза. Белая роза на длинном стебле.
Аида жадно вдохнула в себя чистый запах цветка, скользнула губами по влажным лепесткам и снова опустила цветок в вазу.
– Знаешь, Брэнтон, я люблю тихими вечерами останавливаться в незнакомых местах, сидеть в маленьком уютном кафе и смотреть, как за окном воздух из прозрачно-синего становится фиолетовым и вместо веток с яблоками наливаются яркие звёзды. Брэнтон! Ты любишь звёзды?
– Да, – ответил он, – видите ли, Аида, звёзды моя стихия.
– И моя тоже, – произнесла она.
– Аида! Хотите, я расскажу вам о своей работе, я так много работал последнее время. Понимаете, Аида, мне кажется, что я нахожусь на грани открытия. Я потратил годы, долгие годы, бессонные ночи. Когда сегодня я пришёл сюда, мои мысли были в смятенье, мне казалось, что я где-то ошибся, о, нет! Мне казалось, что ошибка произошла где-то в глубине Вселенной, но теперь, теперь озарение! Аида! Вы понимаете меня?!
– Да, конечно, мой мальчик… но звёзды не ошибаются. Впрочем, я очень устала с дороги и хотела бы отдохнуть здесь, в номере, хотя бы только прилечь. Ах, как я устала!.. Брэнтон! Мы поднимемся наверх, я дам отдохнуть своим ногам, а ты расскажешь мне всё, всё, что захочешь, Брэнтон.
Он помог ей подняться по лестнице. Вернулся, поднял плащ, ставший фиолетово – красным. Постучал в дверь.
–Да…
В комнате тускло горели свечи, капал медленно воск, а в глубине мерцало зеркало и в нём отражение Аиды…
Переливались преломлённые лучи…
Пол плыл под ногами Брэнтона…
Он интуитивно закрыл глаза. Его внутренний голос предостерегал его…
Но Брэнтон не смог уйти…
– Не бойся, – сказала Аида и обвила его горячими жадными руками, – не бойся, Брэнтон, ты мне очень нравишься, очень. Доверься мне… Ведь ты веришь звёздам, Брэнтон?!
Он ничего не отвечал, слабея.
Аида, как вспышка в густом тумане окутала его, лишила сил и возможности что-либо сказать, что-либо сделать…
Она опустошила его тело, выпила его душу без остатка, как в предвечерье пила вино из его бокала.
– Брэнтон, Брэнтон… горячий шёпот Аиды лишил его разума, бесстыдные ласки лишили воли. Он отдался ей полностью, как раньше отдавался только звёздам. Ночь сгорела в неистовом пламени наслажденья.
