Ирина Сапир - Австралийские письма

Это было очень давно. В тот период, когда человечество готовилось поменять первую цифру в обозначении текущего года. На рубеже тысячелетий. Казалось, произойдёт нечто особенное. Нет, конечно, не конец света, коим нас неустанно пугали любители остросюжетных сценариев. Просто было ощущение новизны, чистого листа, возможности начать жизнь с начала и в этот раз – безупречно.

Для большинства людей эти ожидания не оправдались. После того как на цифру «один» с грохотом свалилась цифра «два», и шум её падения, разойдясь гулким эхом, постепенно затих, жизнь потекла своим чередом, привычными суматошными буднями.

Но для нас этот последний год тысячелетия был далёк от обыденного.

Мой, тогда ещё будущий муж, подал документы на обучение в Австралии. Его давней мечтой было получение степени магистра в университете Южной Австралии, у преподавателей, по чьим книгам он постигал первую ступень профессии – бакалавриат – в Тель-Авиве. В день нашей свадьбы пришло письмо с положительным ответом, – его приняли.

Началась подготовка к отъезду. «Стены» наших будней обвила «лоза» с тяжёлыми «гроздьями» дел: оформлением документов, получением печатей и подписей, походами за покупками и так далее. Но труднее всего было подготовиться к предстоящему путешествию морально. По крайней мере, для меня. В моей жизни уже была эмиграция в семнадцатилетнем возрасте из Одессы в Израиль, годы привыкания к новой стране, учёба в университете Тель-Авива. Уже многое было. Но мне ещё никогда не приходилось уезжать от своих родителей и бабушки так далеко и так надолго. Теперь же я готовилась к поездке длиной в год на другую сторону земного шара. Не могу сказать, что восторг доминировал тогда в моих ощущениях. Скорее, страх. Австралия казалась больше мифом, чем реальной страной, а год – нескончаемым периодом. Я же чувствовала себя женой декабриста, обречённо отправляющейся вслед за супругом на далёкий континент.

В Аделаиду – столицу Южной Австралии – мы были доставлены тремя самолётами, передававшими нас друг другу по эстафете в Гонконге и Мельбурне. Первый самолёт оторвал нас от израильской земли 13-го (!) января, а третий опустил на землю Аделаиды 15-го. В общей сложности в полёте мы провели около 24 часов, сделав шестичасовую передышку в Гонконге.

Город, в котором нам предстояло прожить 12 месяцев, показался мне чужим и недружелюбным. «Как я продержусь в таком странном месте целый год?» – сокрушалась я мысленно. Но очень скоро этот вопрос сменился в моём сознании на восклицание: «Как тяжело будет покидать это райское местечко всего лишь через год!»

К концу первого месяца жизни на Австралийском континенте мы уже обзавелись замечательными друзьями и знали городок как свои пять пальцев. Муж был по уши погружён в учёбу, я – поглощена неожиданно обретённой работой в исследовательском центре того же университета, в котором грыз науку мой супруг.

А дальше – побежал, понёсся по календарным квадратикам и страницам удивительный, незабываемый год, полный учёбы, работы, путешествий, знакомств с интересными людьми и общения с Австралийской природой.

Всё это время я писала домой письма. Эмоций было столько, что мои послания превращались в тетрадные подшивки с картинками, вырезанными из журналов и наклеенными на страницы между абзацами. В Израиль регулярно уходили толстые конверты с исписанными листиками, скреплёнными в увесистые блокноты. Письма получались разделёнными по тематике: города, природа, люди, еда, праздники и так далее.

Прошло время, и последний квадратик на последней календарной странице этого года был зачёркнут. Мы с глубокой грустью оторвались от полюбившейся нам земли, вернулись домой, чтобы встретить новое тысячелетие в родных пенатах, и Австралия переместилась в раздел воспоминаний.

Через пару лет после возвращения австралийские письма, сохранённые моей мамой, вновь попались мне на глаза. Перечитав их, я решила внести тексты в цифровые архивы на случай, если сами послания потеряются.

В следующий раз я обратилась к этим записям лет через семнадцать. Я наткнулась на них случайно, наводя порядок в компьютерных файлах. В этот период моя жизнь уже шла по совершенно другому маршруту, я была принята в литературный цех.

Тогда и пришла в голову мысль привести эти давние юношеские записи в порядок. В результате получилась эта книга.

Воспоминания о двенадцати австралийских месяцах и сегодня переливаются в моей памяти разноцветными картинками, несмотря на давность лет. Помнится всё в ярчайших подробностях. От резкого крика пролетающих над головой радужных попугайчиков до одурманивающего запаха мимозы в Ботаническом саду у нашего дома.

Возможно, в этих записях есть фактические неточности. Я никоим образом не претендую на научную информативность этого текста. Его главная цель – поделиться моими личными ощущениями и восприятиями событий тех лет.

Предполагаю также, что некоторые упомянутые факты уже не соответствуют истине по причине перемен, произошедших за эти годы. Сейчас, наверное, уже что-то изменилось и в Австралии, и непосредственно в Аделаиде. Но в моих письмах запечатлена та Австралия, какой она увиделась мне в далёком 1999 году, вошла в моё сердце и навсегда осталась в моей памяти.

В первый день нашего пребывания в Аделаиде я приняла этот город в штыки. Одноэтажные домики в жилых районах, наглухо зашторенные окна, тихие пустые улочки – всё было таким чужим и странным. Здесь, далеко от дома, от родных, от друзей, от привычного шума и многолюдия израильских улиц нам предстояло прожить целый год.

Когда горечь немного улеглась, я стала замечать, что место это необычайно красиво, интересно и безмятежно. Любому израильтянину, привыкшему содрогаться при сводках новостей, австралийская жизнь показалась бы курортным отдыхом. Я совсем не пытаюсь сказать, что, приехав в Австралию, я обрела рай, где никогда не случается ничего плохого, где люди не знакомы с понятиями «проблема» или «горе». Как известно, подобного места на глобусе нет. Здесь так же, как и везде, люди болеют, падают, теряют работу, совершают преступления. Здесь тоже есть одинокие и обиженные, обманутые и разочарованные. Разница только в том, что в Австралии нет такой, как в Израиле, густоты всеобъемлющих проблем, от которых иногда хочется втянуть голову в плечи или по принципу страуса засунуть её в песок, которого в Израиле предостаточно. У австралийцев под боком не живут не очень дружелюбные соседи. У них вообще по географическим причинам никто под боком не живёт. При спокойном жизненном укладе у людей нет глобальных причин быть злыми и нервными, и австралийский эфир был пропитан добродушием. Так, по крайней мере, это виделось мне.