Екатерина Вощинина - Бабушкины рассказы

У бабушки заболела сестра. И она взяла к себе нашу няню, чтобы та ухаживала за больной. Мы, дети, огорчились, потому что очень любили нашу добрую няню. Вместо неё бабушка прислала нам другую. Эта няня нам сразу не очень понравилась: с нами разговаривала каким-то неласковым голосом, а иногда даже грубым. Но особенно обижался маленький Лёша – за то, что она не позволяла почему-то брать из шкафа игрушки, какие нам хотелось. Вот надумал Лёша поиграть в поезд. Новая няня позволила ему взять паровоз и вагоны, а когда он хотел взять кубики, чтобы строить из них вокзал, няня сказала:

– Не бери кубики, они новые, вот поиграешь с поездом, я его уберу и дам играть с кубиками.

Лёша обиделся. Ну как же поезд будет подъезжать к городу, когда нет вокзала! А она не понимает.

– Нет, – говорит, – не дам.

И даже встала у двери шкафа, чтобы мы его не открыли. Лёша совсем огорчился и пошёл к старшей сестре, которая в соседней комнате что-то писала. Он сказал ей:

– Няня не разрешает мне взять кубики, строить вокзал. Даст их тогда, когда я поиграю в поезд. А мне они теперь нужны… А вчера не дала Кате мишку играть с куклами «в гости». А в гости и мишку пригласили.

Сестра выслушала брата и ответила:

– Мама не позволяет жаловаться, это нехорошо.

– Да не жаловаться, а просто сказать, – уточнил Лёша.

– А когда говорят про другого плохое, это и называется жаловаться, – сказала сестра строго и продолжила писать, не желая Лёшу слушать.

Лёша отошёл обиженный. Сестре стало его жаль. Она нашла какую-то коробку, нарисовала окна, вырезала дверь и сказала:

– Вот тебе вокзал, даже лучше, чем из кубиков.

Лёша успокоился.

А вчера – ещё хуже. Лёша играл на полу в солдатики и расставлял под стулом (будто в лесу) пушки. А няня на этом стуле сидела и вязала. Когда мама её позвала, она неловко встала и нечаянно задела Лёшину ногу. Лёше не было особенно больно, но он рассердился и сказал грубым голосом, как няня иногда:

– Не видишь? Человек сидит!

Сестра рассмеялась. Наверное, потому, что «человеку» только три года, он ещё мальчик маленький, а считает себя уже человеком.

Скоро бабушкина сестра выздоровела, и наша любимая няня вернулась к нам. Мы были очень рады.

Однажды летом все взрослые и дети отправились в гости к знакомым на именины.

Взрослым было там весело. Пришли ещё другие гости. Все, кто помоложе, танцевали, старшие играли на рояле, пели. А других детей там не было. Мама увидела, что нашим детям скучно, и говорит:

– Пойдите погуляйте в саду.

Дети вышли, пошли по аллее. Там с обеих сторон скамейки стоят, всё трава да трава. Ну, есть кое-где цветочки полевые. Маленькая Катя хотела букетик собрать, но старшая сестра не позволила:

– Нельзя здесь цветы рвать, это чужой сад.

Пошли дальше. Аллея скоро кончилась, а за ней – забор. Можно, конечно, на скамейке посидеть, но это скучно. Дети вернулись назад. Навстречу им с балкона спустилась хозяйка с гостями. Она увидела, что дети скучают, и обратилась к младшему сыну:

– Серёжа, принеси своих щенят, пусть ребята с ними поиграют.

И вот среди двора появилось трое славных щенков. Они обрадовались, что оказались на свободе, стали бегать и соваться под ноги. Увидели у Кати на туфельках бантики и ну их зубами хватать, теребить. А один, толстенький, даже ворчит: сердится, что ему никак бантик не ухватить. Катя испугалась, что щенок его оторвет, отбросила щенка ногой, а он за другую туфельку принялся, тащит. Катя рукой его хочет взять, а он за пальцы хватает – не больно, но всё-таки неприятно. И побежала Катя от щенков прочь. А они за ней. Все взрослые смеются, думают, что Катя играет со щенятами. А Кате страшно: все трое щенков за ней бегут, даже за платье хватают. Им-то весело, рады с девочкой поиграть.

Вдруг Катя споткнулась о какой-то сучок и упала. Лежит ни жива ни мертва и думает: «Вот сейчас все собачки подбегут ко мне, покусают, да ещё бантики на туфлях отгрызут». А щенки остановились, не понимая, почему с ними больше играть не хотят. Подошли к девочке, обнюхали, один щенок её даже в нос лизнул. И стало им скучно, как недавно детям в аллее. Но на воле всё равно хорошо, можно и самим поиграть. Кувыркаясь, хватая друг друга за уши и хвосты, они побежали от скучной девочки к дому. Катя поняла, что зря боялась таких маленьких и смешных щенят. Она поднялась и увидела, что к ней бежит брат. Он единственный из всей компании догадался, что Катя не в догонялки с собачками играла, а просто испугалась их. Он взял смущённую сестру за руку и повел в дом. Шли они молча. Кате было стыдно признаться, что она струсила, но брат и без того все понял и не расспрашивал её.

Вечером, вернувшись домой из гостей, старшая сестра рассказала няне, что ей было там скучно, а Кате весело.

– Ещё бы! Она бегала и играла с симпатичными лопоухими щеночками!

Катя промолчала.

Было время, когда все дамы зимой носили муфты. И старые, и молодые, и даже девочки. Муфта – это тёплая ватная сумочка на подкладке, отороченная мехом, с двумя отверстиями по бокам, чтобы руки греть, когда холодно. У старушек и у девочек – на шнурке, чтобы на шее висела. Поэтому, когда обе руки из муфты вынешь, она не упадёт, а на шее висеть останется. Удобно! А уж как рукам в ней тепло и уютно! Прелесть! В муфту и платок положить можно, и кошелёк небольшой. Ну, а девочки туда уж, конечно, мелкие игрушки клали: кукол маленьких, собачек всяких.

Вот и Катя, идя гулять с няней, однажды взяла в муфту маленького костяного мишку, что тётя ей подарила. Мишке ведь тоже погулять нужно. В муфте ему мягко лежать, тепло – и от меха, и от Катиных рук. Катя хотела встретиться со своей любимой подругой Тусей и показать ей мишку. Она его ещё не видела…

Встретились девочки в садике. Тусе мишка понравился. И она вспомнила, что вчера с братом слушала всякие дядины истории про медведей.

– Знаешь, – сказала Туся, – медведи всю зиму в берлоге спят и лапу сосут, а у медведицы за зиму даже медвежата родиться могут. Лежит-лежит медведица, спит или там лапу сосет, а весной проснётся, и возле неё уже медвежата маленькие кувыркаются.

– Как интересно! – отозвалась Катя. – Давай играть, что мой мишка – медведица, и что у него в берлоге тоже медвежата родились.

– Давай! Только тогда его надо в берлогу закопать, – ответила Туся. – Скоро весна, он и проснётся с медвежатами малюсенькими. Чтобы ему не было очень холодно, завернём его в бумажку. У меня как раз с собой конфетка есть, мы её съедим, а в эту красивую бумажку мишку и завернём.

Достала Туся из муфты конфетку, разделила её пополам. Съели. Давай берлогу рыть, но Катя что-то засомневалась.