Павел Семёнович Нарядный, участковый полицейский в деревне Болотниково, что на реке Светловодичка, проснулся в шестом часу утра от стука в окно. Выглянув, он увидел испуганное лицо старушки, которую в Болотникове все знали, как бабу Веру. Старушка была одета в какую-то шерстяную юбку, калоши и старую курточку, сверху была закутана тёплыми платками.
– Пашенька! Сынок! Помоги! – сбивчиво закричала старушка.
– Что? Что случилось? – сонным голосом спросил Нарядный.
– Ну вот, спала я себе, спала, уж сон видела… Хороший сон: будто еду я в поезде, в плацкарте, чай пью, а на столе стоит ещё одна чашка… И вдруг заходит какая-то старуха и спрашивает: «А чо чашек две?» Я ей говорю, мол, вторая чашка моего соседа, а она опять: «А чо чашек две?» Бегает по плацкарту и спрашивает: «Чо чашек две? Чо чашек две?» …
– Короче, баб Вера… – сказал Павел, зевнув.
– И тут крик из соседского дома! Мне кажется, что с Людкой что-то случилось! Сердце моё не на месте… А сердце и так больное! Вот на прошлой неделе, кажется, во вторник, была я у врача. Говорю: «Сердце опять болит…»
– Что с Людмилой Викторовной?
– А я откуда знаю?! Крик такой страшный был, и в окне у неё что-то промелькнуло! Я думаю сам… – баба Вера замолчала.
– Кто?
– Дьявол, – сказала она испуганным шёпотом.
– Дьявол или не дьявол, а комендантский час нарушать нельзя! – пошутил Павел, скрывая волнение.
Баба Вера посмотрела на него непонимающим взглядом:
– Вот не знала бы твой характер – прибила бы! – она погрозила кулаком.
Минут через шесть Павел Семёнович, молодой человек двадцати шести лет, ростом метр восемьдесят, с карими глазами и тёмно-русыми волосами, облачённый в форму, выдвинулся по просёлочной дороге к дому бабы Люды. Баба Вера семенила за ним.
На дворе была середина ноября. Дорога, испещрённая колеями от трактора, оставленными после осенних дождей, промёрзла. Жухлая редкая трава, покрытая инеем, хрустела под ногами. Единственный работающий на улице фонарь освещал путь тусклым жёлтым светом. Вся деревня в такой ранний час благополучно спала.
Вот и дом Людмилы Викторовны. Калитка (по советской традиции) была не заперта. Баба Вера остановилась в нерешительности – Павел смело шагнул во двор. Баба Вера оглянулась и побежала за ним. Дверь была закрыта. Павел дёрнул дверь сильнее, и замок отсоединился от гнилого деревянного дверного проёма. Из дома повеяло холодом. Нарядный прошёл через сени, баба Вера старалась не отставать. Еле найдя выключатель, Павел зажёг свет. В прихожей всё было на своих местах: одежда висела на крючках, странная стариковская обувь (полу туфли полу тапки) стояла на полочке для обуви, даже половик был разглажен и лежал на своём месте. Всё было слишком тихо и спокойно. Не разуваясь, наши герои зашли на кухню.
На кухне царил хаос: мебель была опрокинута, посуда разбита, и (самое главное) всё было в бурых пятнах. На полу лежал изорванный халат бабы Люды (тоже весь в крови). От кровавой лужи уходил непрерывный широкий след, и вёл он к дыре внизу стены. Дыра вела на улицу и была неаккуратная, словно проеденная кем-то.
Баба Вера стала крестится. Павел задумчиво осмотрел кухню. Он подошёл к стене и потрогал окровавленные старые жёлтые обои.
– Кто это сделал? – воскликнула баба Вера. – Хотя, ясно кто – дьявол! А я говорила ей! Говорила ей! А она всё продолжала и продолжала!
– Что продолжала?
– Сатанинские практики, – шёпотом сказала баба Вера.
– Ерунда это всё! Ты хоть сама-то видела, как она это делала?
– Нет… но вела она себя странно!
Павел вышел из дома и обошёл его, чтобы взглянуть на дыру с улицы. На улице, на промёрзшей земле, продолжался бурый след. «Что могло его оставить?» – задумался Павел. Размышляя над этим, он пришёл к выводу, что это или кровоточащий слизняк, или кто-то волок по земле окровавленное тело бабы Люды. Но ведь оно не протиснулось бы через проеденную дыру!
След вёл через огород к забору. В заборе была проедена точно такая же дыра, как и в доме. Павел перелез через забор. Прямо на него смотрел своей темнотой ночной лес. Деревья стояли ровно и спокойно, но в темноте будто что-то пряталось, будто лес скрывал кого-то и не хотел его выдавать. След вёл прямо туда.
Нарядный пошёл в лес. След петлял между деревьями и вёл то от Болотникова, то к нему.
Уже наступил рассвет. Весёлые, яркие солнечные лучи осветили сначала верхушки вековых сосен, а потом и голую промёрзшую землю. Павел всё шёл по следу. И вдруг случилось неожиданное: след привёл участкового к забору бабы Люды. Павел Семёнович испугался, что убийца добрался до бабы Веры, и побежал в дом.
– Вот! Я же говорила! – сказала баба Вера, протягивая Павлу какую-то старую коричневую книгу. – Вот! Она самая! Сатанинская книга!
Павел взял книгу и полистал её. Книга была с жёлтыми ветхими страницами, на которых были надписи на латыни и рисунки каких-то рогатых людей.
– Всю жизнь она с чертями водилась, и наконец-то дьявол забрал её!
– Баб Вера, отстань ты со своим дьяволом! Не верю я в эту ерунду!
– А я говорю, что это происки дьявола! А за неверие он и до тебя доберётся, не приведи Господь!
– Баб Вера, иди домой, не мешай следствию! Эх! Нужно ещё опросить свидетелей, найти улики. Мне предстоит ещё много работы…
Прошло два дня. Следствие стояло. Павел Семёнович сидел в своём кабинете в участке и думал. Свидетелей нет, улик, кроме книги и следа, нет. Может, бабу Люду загрызли дикие животные? Или религиозные фанатики? Странный случай! Странный…
Размышления Нарядного прервал шум за дверью. Она отворилась, и в кабинет вошла полная женщина лет пятидесяти – Галина Степановна Берёзова. Она за руку втянула в кабинет охотника Афанасия.
– Вот, Павел Семёнович, привела к вам преступника!
– Что ты мелешь?! Я ничего не сделал! – отпирался Афанасий.
– Совсем за своими собаками не следит! Усыпить их всех надо!
– Да мои собаки лучше некоторых людей!
– Успокойтесь! Что произошло? – спросил Нарядный.
– Его собаки съели всех моих кур!
– Дура! Как они могли это сделать?! Они умные, ласковые, такие хорошие…
– Чудовища! – закончила за него Берёзова.
– Так! Спокойно! – крикнул на них Павел. – Афанасий, где были ваши собаки сегодня ночью?
– Павел Семёнович, и вы туда же?! Мои собаки не виноваты, они спокойно спали. К тому же, эта… глупая женщина… всегда закрывала свой курятник на ночь.
– Галина Степановна, как по-вашему собаки Афанасия пробрались в ваш курятник?
