Новость о предстоящем турнире быстро разнеслась по Бургундии и соседним землям. Люди стекались в Дижон. Ехали верхом и в повозках, шли с поклажей или тянули тележки. Никто не хотел пропустить это событие в ярмарочную пору.
Вдруг мощный гул насторожил путников. Стая птиц взвилась в небо. Из дубовой рощи, вздымая клубы пыли, вихрем вырвалась на простор блистательная конница. Кони мчались быстрее ветра. Металл под лучами солнца сиял божественным светом. Могучие, как на подбор, восхитительные наездники в развевающихся одеяниях, словно ангелы, явили себя людям. Их узнавали издалека по ослепительно белой мантии и красному лапчатому кресту.
Тамплиеры!
Мчавшийся впереди знаменосец держал знамя в вытянутой руке и громко кричал идущим навстречу:
– Освободите дорогу!
Людское море растекалось пред теми, кто снискал почёт и уважение.
Человек в потёртом камзоле, с жемчужной серьгой в ухе, тоже ехал навстречу людскому потоку. До королевства франков оставался ещё день пути. Его не интересовали подобные празднества: срочное дело не терпело отлагательств. Собственная слава давно поутихла, но богатый боевой опыт не давал уйти на заслуженный покой. Человек отвёл коня в сторону, вынужденно освободив дорогу.
– Надменные гордецы! – такими словами проводил он братьев Ордена бедных рыцарей Христа и храма Соломона.
Осеннее утро в Труа выдалось ясным и безветренным. Высокий молодой мужчина, аристократичный, щеголевато одетый, стремительно спускался по высокой лестнице замка, на ходу отдавая распоряжения слугам:
– В полдень едем на виноградники, нужно прикинуть, стоит ли занимать отдохнувшие земли новым сортом. По пути заеду на мельницу, пора прекратить этот спор. Часть готового льняного полотна отошлите храмовникам (был с ними уговор), остальное продать на ярмарке. Седлайте коней, я ненадолго зайду к брату…
Граф Илберт де Труа, наследник шато и обширных прилегающих земель, отправился в известном ему одному направлении. Спешно покинув двор, он прошёл через сад, выбрав короткий путь. Обогнув амбар, скрытый в тени густых яблонь, он свернул у донжона, служившего оружейной и одновременно складом с продовольствием. Вскоре, оказавшись рядом с невысокой каменной башенкой, стоящей в основании крепостной стены, граф уверенно толкнул массивную дверь и вошёл внутрь.
Несмотря на солнечный день, в мастерской было темно. Свет из узкого окошка озарял лишь высокую фигуру светловолосого, хорошо сложенного юноши, стоящего на небольшом постаменте с мечом в руке. Вопреки прочности камня, резец в руках старого мастера уверенно скользил по монолиту, передавая узнаваемые черты лица и напряжённость мускулатуры. Увидев Илберта, скульптор прекратил мерный стук по камню, согнулся в поклоне. Илберт в ответ едва заметно кивнул.
– Вот ты где, Вейлор! – с усмешкой обратился граф к юноше. – Прибывший утром гонец после нашего скотного двора обошёл все таверны, заглянул в каждую драку, но не смог тебя отыскать. Ему невдомёк, что мой младший брат – чудак. Я один знаю, где ты пропадаешь. Поэтому сам вызвался передать тебе весточку.
– От кого? – бледные щеки молодого человека охватил румянец. При этом Вейлор продолжал стоять неподвижно, стараясь не выходить из образа.
– Не от кого, а какую! – уточнил граф.
Илберт развернул свиток и, подражая речи городского глашатая, стал насмешливо вещать:
– Велено собрать всех бездельников, желающих надавать друг другу тумаков, испортить или потерять дорогое имущество, нажитое отцами и приумноженное старшими братьями, увечить коней, за которых серебром плачено…
Он бросил свиток молодому человеку со словами:
– Иди! Сражайся! И не позволяй себя одолеть! Это привилегия старшего брата: отвешивать тебе подзатыльники.
Юноша радостно воскликнул:
– Приглашение на турнир!
Но, взглянув на брата, холодно сказал:
– Хм. Ты с годами не меняешься, твои колкие речи становятся всё скучней.
– Моя прямая обязанность – готовить тебя к жизни и ответственности за наш древний род. Кстати, кто ты на этот раз? Что-то ты мало напоминаешь ангела или святого. Или же вновь исполняешь страстное желание какого-то худосочного ростовщика, мечтающего хоть в камне выглядеть под стать герою?
Вейлор нахмурился. Скульптор, желая сгладить неудобный момент, вежливо заметил:
– Господин! Может, и честолюбивы желания заказчиков, но потомки по этим изображениям будут судить о нас. Так пусть они лучше вглядываются в лицо вашего благородного и мужественного брата.
Юноша с благодарностью взглянул на мастера и шутливо поклонился Илберту.
– Жаль, что камень не передаёт румянец, – посмеиваясь, граф поспешил удалиться.
