Тамилу разбудили солнечные лучи, озорно заглянувшие в незашторенное окно и, веселясь, пробежавшие по её лицу. Еще не выйдя из состояния сна, она недовольно зажмурилась и непроизвольно махнула рукой, как бы отгоняя их. Потом повернулась спиной к окну и, тяжело вздохнув, посмотрела на вторую половину кровати – и резко села.
Взгляд пробежал по постели, в которой ночью никто не спал. Даже подушка не была смята.
– Опять остался у любовницы, – с горечью в голосе сказала она, и слова её поглотила тишина.
Но память не осталась в долгу, и изнутри, словно штормовая волна, неуправляемо поднялась обида. Глаза защипало от слёз, и Тамила прислонилась к изголовью кровати, прикрыв веки. Гордость не позволяла зареветь в голос. Да и тихо плакать в подушку тоже. Она не собиралась ни с кем делить Артёма. И не потому, что его любила. Просто то, что является её, таким и должно оставаться. Он её муж в радости и горести – и этим все сказано.
Однако она сильная, а значит, возьмёт себя в руки и хорошо подумает обо всем случившемся, когда выпьет чашку черного кофе. А сейчас она вспомнит что-нибудь хорошее и с улыбкой начнет новый день.
Однако задуманное ей осуществить не удалось, так как резко прозвучал дверной звонок.
– Кто же это? – мелькнула беспокойная мысль, которую она тут же прогнала.
Звонок вновь растревожил утреннюю тишину, и Тамила неохотно встала. Взяв со стула пеньюар, она набросила его на себя и направилась к входной двери. Посмотрев в глазок, скривилась и, несколько помедлив, все же открыла дверь.
– Ну ты и спишь! Как сурок, – вместо приветствия услышала она недовольный голос подруги. – Я уже час как стою у тебя под дверью.
– И тебя с добрым утром! – ответила Мила. – И когда ты избавишься от дурной привычки вечно преувеличивать? Какая нелегкая принесла тебя в такую рань?
– Вот как ты радуешься своей лучшей подруге, – обиженно сказала Элина. – Могу и уйти.
– Перестань ершится. Раздевайся и пойдем в кухню. Очень хочется кофе. Кстати, у меня новая кофеварка.
– Здорово! Артём подарил?
– От него дождешься. Сама купила, поскольку надоело пить растворимую бурду. Тапочки в шкафу.
– А в турке себе сварить слабо?
– Это не для меня. Кофе вечно сбегает, и потом приходится мыть плиту. Надоело. Словом, жду тебя в кухне.
Когда Элина пришла вслед за ней, кофеварка уже готовила напиток, а хозяйка дома ставила на стол кофейные чашки. Затем достала из шкафа вазочки с шоколадными конфетами и вафлями. Её лицо было настолько сосредоточенным, что между бровями пролегли две глубокие морщины.
– Что-то случилось? – осторожно спросила подруга. – Ты явно не в настроении.
– Артем опять дома не ночевал, – как бы между прочим бросила через плечо Мила, наливая кофе.
– Как это не ночевал?
– Ну что за вопрос! – вспылила Тамила. – Просто не пришел домой. И всё.
– А ты ему звонила?
– Вот еще! Не стану я перед ним унижаться и выяснять, где он спал.
– А может, с ним что-то случилось, а ты здесь о своей гордости рассуждаешь. Возможно, он в больнице или в мор…
– Хватит нести чушь. При нем всегда документы. Если бы что-то случилось, уже бы позвонили.
– Если сама не хочешь звонить, тогда позвоню я, – и Элина, достав из сумки телефон, послала вызов.
Через минуту она растерянно положила мобильник на стол и тихо произнесла:
– Абонент вне зоны доступа.
– Конечно, не будет же он держать возле любовницы телефон, по которому ему в любую минуту может позвонить жена, – фыркнула Тамила. – Наверное, он для нее не женат.
– У Артема есть любовница? – недоуменно переспросила Элина.
– Как видишь, есть! – раздраженно ответила Мила. – Но он меня с ней не знакомил.
– Тогда откуда ты о ней знаешь?
– Пред-по-ла-гаю! Ну что ты ко мне пристала с вопросами? Если бы он впервые не явился домой ночевать, я бы кинулась его разыскивать. А поскольку это происходит за последний месяц уже в шестой или седьмой раз, даже дураку понятно, где и с кем он проводит свои ночи.
– И чем он объяснял свое отсутствие?
– Работой. Точнее, завалом на работе. У него, видите ли, какие -то финансовые проблемы, которые ему приходится решать круглосуточно. Якобы два-три часа поспит на диване в кабинете – и опять запрягается…
– А может у него в вправду какие-то серьезные проблемы? Ты не думала об этом на досуге?
– Не думала и думать не собираюсь. У меня своих предостаточно. Да и вообще он какой-то странный в последнее время. Постоянно где-то в мыслях витает. Вот вчера за завтраком я спросила его, как мы отметим вторую годовщину нашей свадьбы, так он на меня наорал и сказал, что, кроме развлечений, у меня в голове ничего нет. Представляешь?
Элина ничего не ответила, о чем-то глубоко задумавшись.
– Ты меня слышишь? – спросила Тамила, недовольно тряхнув ее за плечо.
– Слышу, не ори мне на ухо. Не глухая. Просто думала, с чего бы Артему тебе изменять. Ведь он целый год тебя добивался, любое твоё желание исполнял, словно старик Хоттабыч.
– Ага, только безбородый, – хмыкнула Мила.
– Да не в этом суть, – оборвала её Элина. – Пойдем в гостиную на диван. Ваши табуретки в кухне мне никогда не нравились: всю задницу отдавили.
Взяв с собой вновь наполненные чашки с кофе, подруги прошли в гостиную и уютно уселись с ногами в кресла, стоявшие друг против друга. В комнате воцарилось молчание, во время которого каждая думала о своем.
Неожиданно Элина встала и направилась в кухню, откуда вернулась с телефоном. Она вновь позвонила Артему, но результат был прежним.
– Уже почти десять часов утра. Пора бы ему и домой заглянуть, чтобы переодеться. Тебе не кажется?
– Мне ничего не кажется. А в кабинете у него есть комната отдыха, где в шкафу висят чистые рубашки и пару костюмов. Так что заезжать домой ему было совсем не обязательно.
– Тогда позвони к нему на работу, а не на личный телефон: ведь нужна же какая-то ясность.
Мила позвонила в приемную. Ей ответил незнакомый женский голос.
– Я могу поговорить с Артемом Николаевичем?
– Он еще не пришел. Что ему передать?
– Что ему звонила жена. И пусть он мне перезвонит, когда появится.
– Хорошо. Я ему передам вашу просьбу.
Элина, слушая разговор подруги по телефону, сделала еще несколько глотков и, поставив чашку на столик, стала ходить по комнате. И вдруг ее взгляд остановился на красном пятне за креслом, на котором сидела Мила.
– Кто-то бутылку с вином разлил? – машинально спросила она, приостановившись.
– О чем ты? – спросила Тамила удивленно.
– О пятне за твоим креслом?
– Там не было вчера никакого пятна, – возмутилась она, вставая. – Я вечером поливала гибискус.
Однако пятно было и выглядело весьма мокрым.
