Леонардо Ди-Скайфари - Башни Судеб. CD-1/ Лабиринт Снов?

© Леонардо Ди-Скайфари, 2021

ISBN 978-5-0053-1655-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Леонардо Ди-Скайфари.

Башни Судеб. CD-1/ Лабиринт Снов?

«Холостой механизм, лишенный движущего

огня, может, останавливаясь, причинять страшные разрушения».

«На бескрайних просторах вселенной

возвышается Башня теней.

Сквозь мерцающий холод созвездий

появляются сонмы теней,

стрелка тихо ползет замирая,

зарождая миньоны идей,

в тихом танце кружатся снежинки,

быстро тая на Доме смертей,

а мерцающий холод созвездий

зарождает коварство идей.

Света луч пролетает во мраке

ударяя по Башне теней,

смолкло все, не кружиться во мраке,

больше снежному танцу теней…

На бескрайних просторах вселенной

возвышается Башня теней,

снова ждет, замирая во мраке,

Снова ждет появленья людей»!

Сумбурный закат окрасил небо планеты Ада. Когда-то она называлась Марсом. Но эти времена давно прошли. «Тех дней безумных больше не вернешь, сгорело все в огне порока. Времен устала течь река».

Черно-желтые пустыни еще таили в себе вчерашнюю зелень, но все… Маленький цветочек с зелеными лепестками упорно пробивался сквозь желтую пыль. Нежный бутон его, похожий на сердце, придавила к земле мрачная тень. Тяжелая ступня, в красной лаковой мужской туфле, наступила на последнее порождение чуда.

– Хаос, хаос, – процедил сквозь зубы молодой человек, с механического лица которого не сходила злая ухмылка от только что испытанного удовольствия – удовольствия уничтожить живое, посмевшее пробиться сквозь мертвые толщи песка вокруг. На нем был стального цвета защитный костюм, плотно облегающий

его искусственную оболочку. Волосы на голове неестественно взъерошены. Пустые стеклянные глаза равнодушно смотрели вдаль, где утопало в черных тонах пустыни оранжево-красное солнце. Он стоял и смотрел на мертвый горизонт радиоактивной бездны, и через секунду исчез. Только небольшой вихрь золотой пыли пространственного перехода еще кружился в теплом вечернем воздухе, который не нарушался ни единым звуком, ни единым шорохом, разве только легким скрипом песка, остывающего после дневной жары, но скоро и эти звуки исчезли, растворившись в пронзительных лучах солнца, медленно опускающегося за линию горизонта, слегка искаженную легкими кучками перистых облачков, лениво плывущих в разреженном воздухе стратосферы…

Огромные настенные часы, качая маятник, монотонно тикали в углу, отсчитывая оставшееся время. Планета гибла… – Тик-Так-Тик-Так. Достало! Время всегда играет против нас, – сказал раздраженно Властитель Дум, и, резко развернувшись в своем кресле, засунул в рот толстую сигару.

– Где огонь? Я хочу пламя! – злостно рявкнул он вдаль. И слова его, ударившись о стенку, эхом разлетелись по залу. Тут же к нему подъехал робот-слуга с зажигалкой. Прикурив, Властитель откинулся на спинку высокого кожаного кресла и нажал кнопку салатового цвета. Части ребристого потолка не торопясь разделились и бесшумно разъехались в разные стороны, исчезнув в черных, зеркально отполированных стенах. Обнажился космос, открыв взгляду созвездия и яркие белые гиганты звезд, которые в иллюзии передающего экрана казались так близко, что думалось – до них можно дотянуться рукой. Сделав последнюю затяжку, он с холодным злорадством затушил сигару о жестяного слугу. Со зловонным шипением она погасла, но было достаточно всего одной искры, чтобы робот начал дергаться как в бешеном танце. Властитель хохотал, наблюдая за его агонией. Через минуту робот взорвался, осыпав зал дымящимися осколками своей искусственной плоти.

Тут же, нудно жужжа, в стенах открылись маленькие отверстия, откуда

выскочили уборочные мини-механизмы. Они быстро, спеша и сталкиваясь, разбежались по залу, всасывая в себя грязные останки и запах горелой синтетической оболочки. – Совершенство! – восхищенно хмыкнул Властитель, наблюдая за их работой. Закончив, они так же быстро исчезли в своих норах. Панели вернулись в гнезда.

– Техника-техника! Всего лишь одна капля вечного огня и железу конец! – промолвил он мечтательно и со скрипом оторвал задницу от кресла, зависнув бесформенной грудой над черным мрамором необъятного стола.

Длинные каштановые волосы и порочные черты лица были красивы, но тело…!

Толстые складки жира, словно тесто, выпирали из одежды, несоответствие пропорций поражало воображение, и все это безобразие прикрывал драгоценный костюм со старинным орнаментом ручной работы. Правда, он мог быть спокоен, никто и никогда не укажет ему на это, роботы не осознают чувства красоты, да и сам он в принципе забыл, как выглядит. Годы, прожитые в новом теле, ставшем бессмертным от пронзившей его энергии планеты, взорвавшейся от адского эксперимента, почти уничтожили в нем возможность простейшей самокритики. Уродство мира вокруг создало ложное представление о критериях прекрасного и

ему стало казаться, что он сам и есть самое идеальное и совершенное существо, когда-либо существовавшее. Секунды две поразмышляв, он рухнул в кресло, испуганно скрипнувшее от соприкосновения с двумя кусками мяса пониже спины, больше напоминавшими шары для боулинга.

Толстый палец правой руки Властителя охватывала тяжелая золотая печатка, на поверхности которой, в окружении жира, проступали почти стершиеся буквы. «М..су, с любовью от мамы». – Скука, – зевнул он притворно, пытаясь отогнать воспоминания. «Разве этого ты хотел»? Шептал внутренний голос. Он сердито отмахнулся от него, пытаясь загнать куда-нибудь в дальний угол сознания. Взгляд его переместился на часы, продолжавшие свой однообразный отсчет в углу зала. В тишине залы их еле слышимый «тик-так» гремел как сто тысяч кузнечных молотов, вбивающих в наковальню мозга толстяка какую-то мысль, лишающую привычного покоя…

– Уже пять, скоро шесть, как всегда, – громко сказал Властитель Дум, развеяв тишину. Мысли рождались и умирали в его мозгу со странной логикой пустоты. Слабый ветерок пронесся по залу, унося с собою запах дорогих сигар и недопитого виски на столе, опять скрипнув креслом, Властитель встал. – Скрип? – хохотнул он и посмотрел на кресло, заметив неожиданно его ветхость. «Пора бы заменить, а впрочем, зачем»? Пронеслось в голове. Тишина ночи давила на него, вызывая приступ тоски и на секунду ему показалось, что выход только один. Окно, открытое системой кондиционирования, звало к себе бесстрастной молчаливостью, безумие вкрадчиво втекало в раскаленный мозг. Пошел дождь, капли с серебристым шелестом пролетали перед воспаленными глазами и исчезали в бездонной пропасти где-то внизу.

Тихо щелкнув реле, включился проигрыватель. Властитель вздрогнул и побрел обратно к столу. Стальная лапа с иголкой бесшумно опустилась на истертый временем винил и сквозь треск, в прохладный шелест дождя, вплел свою мелодию джаз. Cакса-фон играл что-то вечное и далекое, что-то щемящее сердце и пробуждающее в нем то, что он давно потерял – свою душу! Что-то, заставившее скатиться слезу с красного века безумца.