Как чуден окружающий нас мир:
– в своих природных явлениях, грозных и необъяснимых,
– в рассказах о прежде бывших событиях, в которые трудно поверить,
– в диковинных кладах и находках, отыскиваемых повсюду на земле,
– в всплывающих из водяных бездн или выползающих из глубин земли необыкновенных тварях.
Многие свидетельства о существовании вышеперечисленного можно найти в репортажах и съёмках передач канала «Рен-ТВ», который я, как и многие люди, любят смотреть и слушать. Но это современные находки и встречи с неведомым, которые предлагаются читателям и зрителям, а ведь такие описания чудесного в мире имеются в древних легендах, которые изустно передавались от поколения к поколению. Некоторые из них прошли литературную обработку – стали сказками, былинами, поэмами – за последние столетия. Эпические сказания издавна имели форму поэм, таких как былины о русских богатырях, или сказок, таких как арабская книга «Тысяча и одна ночь».
В 20 веке в России в официальной науке под давлением господствующей материалистической идеологии сложилось пренебрежительное мнение о фольклоре, как о чём-то баснословном, не имеющем значения для науки. Хотя ещё в 19 веке русский учёный, филолог и философ, более известный у публики как собиратель сказок, Александр Афанасьев приложил все свои силы, и даже жизнь, на научное исследование таких баснословных сказаний, чтобы выявить в них глубины знаний у людей в древности. Развитие мифотворчества он связывал с развитием языка и мыслительных способностей: «чтобы показать, как необходимо и естественно создаются мифы (басни), надо обратиться к истории языка». Его труд называется «Мифы, поверья и суеверия славян. Поэтические воззрения славян на природу», в 3-х томах.
В этой книге можно найти ответ на вопрос, почему с течением времени утрачивается понимание мифа, его сокровенного смысла, делая его досужим и пустым. Александр Афанасьев пишет: «В незапамятной древности значение корней (слов) было осязательно, присуще сознанию народа, который с звуками родного языка связывал не отвлечённые мысли, а те живые впечатления, которые производили на его чувства видимые предметы и явления… То сочувственное созерцание природы, которое сопровождало человека в период создания языка, впоследствии, когда уже перестала чувствоваться потребность в творчестве, постепенно ослабевало… Большая часть названий, данных народом под наитием художественного творчества, основывалось на весьма смелых метафорах… Понятные для отцов, по привычке повторяемые детьми, явились совершенно неразгаданными для внуков… Вследствие таких вековых утрат языка, … исходный смысл древних речений становился всё темнее и загадочнее…» Современные учёные, по мнению А. Афанасьева, не имея прочных опор, руководствуются только собственной догадкой, объясняют мифы каждый по своему личному разумению.
Миф есть древнейшая поэзия. Живой дух поэзии нелегко поддаётся сухому формализму ума. Но с течением времени, в историческом своём развитии мифы подвергаются значительной переработке:
а) Раздроблению мифических сказаний. Каждое явление или событие в рассказе могло принять различные формы, формы эти не везде одинаково удерживались в народной памяти, не одинаково вызывали сочувствие, и ставшее чуждым – утрачивалось.
б) Низведение мифов на землю и прикрепление их к известной местности и историческим событиям. Старинные мифы стали понимать буквально, а не метафорически, боги мало-помалу унизились до человеческих нужд, забот и увлечений. Низведённые на землю боги нисходят на степень героев и смешиваются с давно усопшими историческими личностями. Миф и история сливаются в народном сознании.
в) Нравственное (этическое) мотивирование эпических сказаний. С развитием народной жизни, из многих разных однородных по форме мифов выбирается одна редакция мифа, которая наиболее соответствует требованиям современной нравственности и логики. Избранные предания народ приводит в хронологическую последовательность, связывают их в стройное учение о происхождении мира, его кончине, о судьбах богов. От стихийных и материальных значений произошёл переход к идеалу духовному.
Разные сказания с течением времени стали приобретать предназначение для разного круга слушателей. Так в «Книге о тысяче и одной ночи» часть сказок предназначена для простого и бедного люда – это незамысловатые истории о поиске кладов, о приобретении волшебных предметов и способностей, о плутах и весельчаках, которые обводили вокруг пальцев богачей. Другую часть сказок рекомендовали читать правителям, военным начальникам, учёным людям – это и космогонические мифы, и «дорожники» в другие страны с упоминанием невообразимых тварей и духов.
Арабские сказания из «Тысячи
и одной ночи»
В 1929—1938 годах был опубликован перевод М. Салье под редакцией академика И.Ю.Крачковского «Книги тысячи и одной ночи». Автор настоящего сборника пользовалась книгой, которую Государственное Издательство Художественной Литературы выпустило в 1959 году – это восьмитомник под названием «Книга тысячи и одной ночи». В Европе с книгой впервые познакомились в вольном и неполном переводе француза Галлана почти 400 лет назад, затем переводы в Европе продолжились на другие языки, причём были они или сокращенными, или вольно пересказанными, или преследовали цели искажения в дурную сторону, так английские колонизаторы хотели опорочить целый народ.
Книга не является произведением одного автора – коллективным автором является весь арабский народ. История возникновения сказаний – не выяснена, истоки теряются в древности (IV век до нашей эры). Места предполагаемого жительства героев – это Индия, Иран, Ирак, Йемен и другие страны Востока.
К древнейшим, к самым устойчивым сказкам сборника можно отнести те рассказы, в которых персонажи воспринимаются современными читателями как фантастические, в них действуют сверхъестественные существа, которые активно вмешиваются в дела людей. Таковы сказки «Сказка о рыбаке», «Сказка о купце и духе», «О коне из чёрного дерева» и ряд других.
О каких же чудесах и существах идёт речь? В сказке «О коне из чёрного дерева», в данном сборнике – это поэма «О летучем коне Хозроя», рассказывается как три звездочёта принесли в дар властелину чудесные вещи. И если двое угодили своими подарками – «Во-первых, здесь павлин златой, взгляните, он каждый час кричит и в день, и в ночь, А во-вторых, труба из чистой меди – она вблизи коль вора заприметит, так тотчас громким голосом трубит – сражённый звуком вор падёт, убит»! То третий прикативший статуя коня из чёрного дерева, напугал всех, когда статуя ожила, а затем и вовсе улетела с сынов властителя Персии.
