Леонид Хромов - Байки о Токмаковом переулке

Корректор Анна Абрамова

Иллюстратор Марина Шатуленко

Дизайнер обложки Мария Бангерт

© Леонид Хромов, 2018

© Марина Шатуленко, иллюстрации, 2018

© Мария Бангерт, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4490-9674-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Уже давно прошедшее время. Начало шестидесятых. Москва. Почти в исторических границах. Мир коммуналок. На улицах мало машин. Как примету того времени я запомнил стоявшие на подоконниках клетки с колесами, в которых непрерывно крутились домашние белки. Продукты, хранящиеся между стеклами окон. Холодильники были редкостью. Как и телевизоры. Шестидневная рабочая неделя. Декретный отпуск у женщин – три месяца. Потом приходилось возвращаться на работу, или терялся непрерывный трудовой стаж.

Страна еще кипучая, могучая, недавно победившая в войне, покоряющая космос, строящая социализм.

Со временем разобрались.

Теперь место. Высокий холм. Бывшее старинное кладбище. На холме громадный, темный, всегда закрытый храм. Без крестов. Он, как тогда было принято, использовался под склад. Рядом с ним общественный подземный туалет. Как в фильме «Бриллиантовая рука». Куда так и не прошел герой Юрия Никулина.

– Ты что, немой?

– Да.

– Понятно.

Старая, проверенная временем цирковая реприза.

И еще была народная тропа. Через холм постоянно проходили люди. Из Гороховского переулка на улицу Карла Маркса или наоборот. Обойти холм было несложно, но желание выиграть несколько минут оказывалось сильнее. Хотя ступени из белых камней (они составляли крутую лестницу, соединявшую холм с переулком) так «играли», что подниматься и опускаться по ним было страшновато.

Завершала композицию на холме, напротив Демидовского дворца, детская песочница.

Надо рассказать, зачем было такое длинное предисловие. Много, много раз в той песочнице сидел маленький мальчик. Не было во дворах тогда детских площадок. А сад имени Баумана его маме почему-то не нравился. Раннее детство оставляет на всю жизнь в душе каждого человека самые дорогие воспоминания. Они всегда готовы появиться при соприкосновении с родными местами, в которые хотя бы иногда надо возвращаться. Как пел А. М. Городницкий: «…без детства своего ты всюду беден».

Когда смотришь на жизнь сверху, в голову приходят странные мысли. У детей их всегда много. Кто эти люди внизу? Кто из них будет знаменит? А кто был до них? А кто еще раньше? Что осталось от тех людей, живших когда-то здесь? Казалось, что волны времени можно было почувствовать физически. Они так и катятся одна за другой. После очередной волны кто-то оставался, кто-то нет. Тишина и стоящая рядом старинная застройка, находившаяся в плачевном состоянии, таким мыслям весьма способствовали. Знаний о предмете было совсем мало, но фантазия работала бурно.

Со стороны троллейбусной остановки периодически доносилось приглушенное расстоянием объявление: «Следующая остановка – „Бабушкин переулок“»1. Было такое «домашнее», доброе название. Потом оно кому-то помешало. Короткий переулок в несколько домов обозвали улицей Александра Лукьянова. Не ведая того, отобрали у ребенка что-то очень дорогое. И еще тишину через каждые полчаса нарушали туристические автобусы, подъезжавшие по Гороховскому переулку. Из них раздавался громкий магнитофонный голос, говоривший всегда один текст. Что-то вроде того, что «это здание построил архитектор Казаков, там есть замечательная малиновая комната, и сюда заезжал Достоевский». После этого автобус с чувством выполненного долга отъезжал. Как будто здесь смотреть больше не на что. Почему-то это маленького мальчика очень возмущало. Почему они все едут именно сюда? У нас же и там, и там, и еще там есть очень красивые здания. Мальчик, конечно, был неправ. Истории о людях, когда-то здесь бывавших, интереснее любого здания. Кто-то из них прошел, не оставив следа, кто-то стал легендой. И еще есть исторические документы, как правило, друг другу противоречащие. Это дает возможность для совершенно разных интерпретаций и прошлых времен, и личностей.

Передо мной белый лист дисплея. Еще не описана предстоящая прогулка. Мысли, которые хочется высказать, еще ждут своего часа. Хочется рассказать о своем, заветном. От обрывков самых ранних воспоминаний, когда познается окружающий мир, до рассуждений о замечательных людях, ходивших в разное время по этим местам. К описанию мест добавлю фотографии. Сейчас принято «щелкать» в пути все понравившиеся места для памяти. При этом сошлюсь на любимые стихи. Из тех, что «умри, лучше не скажешь». В повествовании упомяну многих людей, которых давно нет и с которыми я не был знаком. Для иллюстрации постараюсь найти их портреты.

Информацию ищу в Интернете, в свободном доступе. Надеюсь, никого этим не обижу. Форму повествования определяю как эссе. Размышления о людях, представление их образов и даже, как это возможно, общение с ними.

А если будет и вымысел, постараюсь от исторических фактов далеко не уходить. Как пел Б. Ш. Окуджава: «Каждый пишет, что он слышит… не стараясь угодить». Итак, прогулка начинается.

Наши дни. 2014 год. Сегодня еду в прошлое. Пятьдесят лет спустя. Круче, чем у Александра Дюма-отца. Долго, очень долго откладывал эту поездку. С ней никогда не надо спешить. Предвкушение ожидаемого праздника иногда важней самого праздника. Но, видимо, для встречи созрел, откладывать ее уже нельзя. Поэтому отправляюсь.

На фотографии вид храма со стороны Старой Басманной улицы.

Машиной времени выбран троллейбус №45. От метро «Китай-город» он медленно плывет к выбранному мною месту начала путешествия, с трудом огибая припаркованные машины.

Прошло время, прожита большая часть жизни. Пережиты детские комплексы. И юношеское буйство гормонов, призывавших обнять весь мир, давно забыто. Крайность суждений уже воспринимается как незрелость. Неожиданно для себя ищу в классической поэзии совпадение со своими мыслями и чувствами. Часто слушаю старых бардов, корифеев жанра. Наслаждаюсь, проходя по знакомым старинным уголкам нашего города. Представляю образы известных людей.

Наконец приехал. Остановка «Сад имени Баумана». Выхожу. Здравствуй, храм Никиты Мученика2.

Какая величавая красота.

Высокую трехъярусную колокольню храма обрамляют сдвоенные колонны и пилястры. Храм считается образцом постройки в стиле елизаветинского барокко.

Захожу в ограду и вдоль стены иду к входу в храм. Ненадолго захожу в него со всем уважением. Но это личное. Выйдя из храма, рассматриваю, как изменилась внутренняя территория. Она оказалась плотно застроена новыми домами. Один из них, вроде как, на месте «моей» песочницы.

Наверное, все правильно, все вокруг меняется. Перед домом, ближайшим к входу в храм, зеленая поляна, окантованная посадками.