Скрежет металла… Приглушённый удар… Несколько плавных шагов… Скрип дерева…
Михаил, держа в левой руке стакан крепкого чёрного чая, закреплённый в подстаканнике, в несколько движений избавился от серой, не пропускающей свет шторки, отодвинув её к краю окна. Впрочем, сильно уровень освещения от этого действия не улучшился. Циклично звучали колёса несущегося в даль поезда… Сделав глоток чая, Михаил поставил стакан на небольшой выступ, чем-то напоминающий стол, после чего уставился на бесконечные снежные пейзажи российской глубинки, с невероятной скоростью пролетающие в окне.
Слегка сгорбившись, Михаил правой кистью водил по левому рукаву своего вязаного тёмно-зелёного свитера, вслушиваясь в происходящее в коридоре. Там женщина и мужчина, по догадкам Михаила – жена и муж, о чём-то рьяно спорили, срываясь на крики, но быстро уходя от них, памятуя про остальных пассажиров и бесноватую проводницу, рыскающую по коридорам поезда в поисках тамбурных курильщиков. Типичные семейные разборки: жена отчитывала мужа из-за того, что тот вновь напился в самые дрова. Именно такой вывод сделал Михаил, с минуту внимая их прениям. Михаил не злился, но почему-то эти люди вызывали у него сильное раздражение. Не то что бы своими криками… Вовсе нет. Скорее…
Сняв с верхней полки свою сумку, Михаил изъял из неё потёртую газетку, вместе с которой из сумки выпал крохотный бумажный прямоугольник. Михаил быстро поднял его, будто испугавшись, но его взгляд, защищаемый толстыми очками, вновь померк, когда в своих руках Михаил узрел лишь желтоватую бумажку с большими буквами «Брянск-Смоленск». Скомкав билет, Михаил без толики сомнения бросил его в выдвижную урну. Затем, в очередной раз вкусив горького чая, убедившись, что коридорный конфликт переместился в купе, Михаил раскрыл ранее купленную на вокзале газету.
В газете не было ничего необычного, совершенно банальный набор новостей: восстановление экономики после дефолта, арест крупного чиновника Брянска, рыночные карманники, убийства в Брянске, исчезновения, новые кредитные программы… Рутинное чтение Михаила прервал резкий звук открывшейся двери. Вздрогнув, мужчина поднял глаза: пред ним стояла полноватая женщина лет 50, одетая в дешёвую, но со вкусом подобранную одежду. Волосы её были уложены, окрашены в карий цвет. Было видно, что делала она причёску на скорую руку, не в силах позволить себе нечто большее, но и не разрешая себе обойтись вовсе без неё. В руках женщины была пара крупных сумок, а за спиной виднелся маленький рюкзак. По-видимому – школьный.
– Добрый день, – Михаил, немного погодя, кивнул.
Он и сам не был уверен во времени суток: всё небо было затянуто серой массой то ли туч, то ли облаков. Однако в небесных красках всё ещё преобладали светлые оттенки.
– Здравствуйте! – искренне, но не без видимой усталости, улыбнулась женщина.
Покрутив головой, она перешагнула порог купе и расслабила кисти рук, бросая сумки на пол, параллельно закрывая дверь ногой. Михаил, помедлив, опомнился, смотря на сумки женщины:
– Давайте я, может, помогу?
– Да нет, спасибо, я сама, – тихо лепетала женщина, старательно водружая сумки в багажное отделение.
Михаил, игнорируя слова своей попутчицы, подошёл к ней и одним движением переместил вещи в специальный отсек.
– Спасибо Вам большое, – выдохнула женщина, садясь на противоположное Михаилу место.
Отряхнув руки, Михаил вернулся на своё место, вновь открывая газету.
– А куда Вы едете? – не успев перевести дух, спросила женщина.
– Смоленск, – сухо бросил Михаил, не желая вступать в диалог.
– Я в Великие Луки еду. У меня там тётка, ей уже 75 лет, но женщина такая боевая, что «ух»! – заливалась смехом попутчица. – А как Вас зовут-то?
– Михаил, – всё также стараясь не обращать внимания на попутчицу, вчитывался в газету мужчина.
– У меня сын Ваш тёзка получается! – с потрясающей наивностью воскликнула женщина. – А меня Людмила зовут, можно просто Люда.
Михаил, на секунду подняв глаза, увидел протянутую ему женскую руку. Пожав на удивление очень крепкую кисть Людмилы, мужчина поправил очки и перелистнул очередную страницу.
– А-а… Брянский вестник, – завороженно протянула Люда. – Читала этот выпуск, читала… Вы видели статьи про серийного убийцу?
Михаил понял, что избежать разговора у него не выйдет и посмотрел на соседку, глаза которой пылали каким-то нездоровым азартом. Так смотрит, пожалуй, лев, наблюдающий за ничего не подозревающей жертвой, пасущейся у водопоя.
– Тот, что по России гастролирует? – усмехнулся Михаил.
– О, да! – закивала Людмила. – Вот, позавчера его след заметили в Брянске, – женщина указала пальцем на заголовок статьи из газеты Михаила.
– Я, честно сказать, – отодвигая газету подальше от женщины, говорил Михаил, – не верю в это. Я считаю, что это лишь ход журналистов, которые из ряда примитивных убийств в разных уголках страны, пусть и схожих, создали для читателей один таинственный образ «серийного убийцы». В нашем мире, а тем более в России, любят такие сюжеты… Из фильмов, что ли? – подбирал правильное сравнение мужчина, протирая стёклышки в своих очках.
– Зря Вы так, – сменив улыбку на губах и огонь в глазах чем-то, что невозможно описать, выдохнула Людмила.
– В самом деле, я удивлён, что они не придумали ему какой-нибудь отличительной черты: шляпа, оружие, улика… Помнится, в 94 году так уже делали. И что? Обычные сказки для читателей, не более, – удовлетворённо откинулся назад Михаил, делая глоток уже совсем крепкого и холодного напитка, некогда именуемого чаем. – Превращают новости в басни… Вздор…
Михаил, после продолжительного молчания, посмотрел в окно: белые пейзажи лесов были залиты тьмой – наступил вечер, поздний вечер. Крупные хлопья снега с неумолимой быстротой проносились в окне, гонимые холодным февральским ветром. Как не хотелось идти туда, к нему, но поезд всё ближе и ближе подбирался к Смоленску…
– Знаете, Михаил… А ведь у этого убийцы действительно есть своя особенность, которую Вы не нашли в газетных статьях…
С не малой долей скепсиса, но и не без такой же доли интереса Михаил подался вперёд, желая узнать, что же такого в череде этих убийств обнаружила его попутчица.
– Евгений Хорков, Марат Лерия, Дмитрий Кринский, Андрей Александрович… Все они… Все жертвы – прожигатели своих жизней, – переведя томный и пустой взгляд с окна на соседа, говорила Людмила. – Никто из них не ценил жизнь. Они плевали на людей, стоящих ниже их на ступенях жизни. «Если у тебя больше денег или славы – твоя жизнь дороже других» – вот девиз жизни этих людей!
Михаил, не скрывая удивления, смотрел, как глаза женщины вновь заливаются пламенем.
