Владимир Михайлов - Беглецы из ниоткуда

Беглецы из ниоткуда
Название: Беглецы из ниоткуда
Автор:
Жанры: Научная фантастика | Космическая фантастика
Серия: Наши звезды
ISBN: Нет данных
Год: 1999
О чем книга "Беглецы из ниоткуда"

Межзвездный пассажирский лайнер «Кит», следуя с планеты Антора в Солнечную систему, уже на самом подлете к Земле внезапно теряет управление, превратившись с антивещество вместе со своими пассажирами. Теперь судьба космических путешественников зависит не только от их мужества, решительности, но и от расклада многих сил на самой Земле и воли загадочного инопланетного разума.

Бесплатно читать онлайн Беглецы из ниоткуда


Часть I

Глава 1

Бытие

Сначала в году было триста шестьдесят пять дней с четвертью, так что каждый четвертый год получался на сутки длиннее. В сутках содержалось двадцать четыре часа, в часе – шестьдесят минут, в минуте – столько же секунд.

Потом четвертушки по общему решению отпали: они только усложняли счет. Високосных лет не стало. Никто не пожалел.

Затем изменилось летосчисление. Какое-то время годам велась двойная бухгалтерия: отмечалось, каким был текущий год на родине, то есть на Земле, а в скобках – какой шел по своему, местному счету. Однако прошли дни – и решили, что двойной отсчет ни к чему: все равно никто не мог с уверенностью сказать, какой год стоял сейчас на Земле: пока их швыряло по пространству, могли и сбиться, да и не было гарантии, что там, где они сейчас находились, время текло так же, как на планете, отторгнувшей их, как инородное тело, несовместимое с нормальной жизнью. Две тысячи с чем-то – цифры эти ничего более не означали. Их перестали употреблять. И сейчас корабельный календарь показывал лишь, что год нынче шел восемнадцатый.

Дальше – отбросили лишнюю пятидневку, и в году осталось ровно триста шестьдесят дней; двенадцать месяцев по тридцати суток в каждом. Так что исчисление возраста теперь не вполне совпадало с некогда привычным. Ну и что?

Так они постепенно – в душе – уходили от Земли все дальше. Как и сами, наверное, успели стереться из памяти метрополии, да и всей Федерации.

Это – старые. А молодым уходить было неоткуда, потому что Земля, как и любая другая из планет, являлась для них лишь звуком пустым, не более. Реально было только то, что происходило тут, в строго ограниченных, безвыходных пределах корабельных корпусов; и еще заслуживало какого-то внимания нечто, возникавшее совсем неподалеку. За бортом. Рукотворная планета Петрония – так ее, после небольшой дискуссии, нарекли. До таких вот размеров сузилась Вселенная.

Так был нынче устроен мир.

* * *

Впрочем, разве вблизи корабля и на самом деле что-то возникало?

Имелись в этом сомнения. И даже немалые. Чем дальше, тем больше их становилось. Но об этом вслух, официально никто пока еще не говорил. Может, потому, что как-то неудобно казалось. Все-таки столько лет верили в сотворение нового мира. А еще точнее – только эта надежда позволила в свое время выжить. Сохранить облик человеческий. Хотя вообще-то потерять его было очень несложно, когда – эти самые восемнадцать лет тому назад – стало ясно, что не только на Землю или хотя бы на какую-нибудь Ливию, но и вообще никуда им больше не попасть и жить придется здесь, в корабле. Или вообще не жить.

Глава 2

Хроника: год бытия первый

Вот тогда-то и спасла идея: самим создать планету. Тут, рядышком. За бортом.

И еще одно, конечно, выручило: то, что потом назвали старинным термином – «Демографический взрыв». Или (это физик, ехидно) эрой спаривания.

Началось с того, что, как уже известно, у Веры – по-старому бортпроводницы, а по тогдашнему фактическому своему положению – жены администратора Карского, родилась дочка. Назвали ее тогда красиво: Орланой. Так захотелось матери, хотя Инна, в прошлом актриса, предлагала имя куда более скромное: Офелия. По воспоминаниям театральной молодости. Карский, однако, помнил, что у девушки из пьесы судьба оказалась незавидной, и долго еще обижался на Инну, усмотрев в ее рекомендации скрытое недоброжелательство. Хотя на самом деле ничего подобного, конечно, не было.

– Вот сами родите, – сказал он тогда актрисе, – тогда и называйте как вам заблагорассудится.

Инна в тот раз промолчала. Только надменно запрокинула голову и поджала губы.

А через полгода взяла да и родила.

Однако Офелией не назвала. По той, наверное, причине, что произвела на свет мальчика. Красивого, со временем все более походившего на штурмана Лугового. Отец страшно гордился. Все ждали, что имя младенцу дадут классическое – что-нибудь вроде Фортинбраса, скажем. Но оказалось, что родился просто Семен. Тут сыграло роль совпадение: оказалось, что и отец Инны был Семен, и родитель штурмана Лугового носил то же самое имя. Ну что же: в жизни еще и не такое случается.

Истомин немного огорчился тому, что Инна оказалась теперь уже на все времена для него потерянной; но (во всяком случае, так казалось со стороны) быстро утешился тем, что у него забот не прибавилось, в отличие от родителей.

Прошло не так уж много времени – чуть больше года, помнится, – и ему стало казаться, что хорошо бы устроиться где-то подальше от ребячьего писка и семейных идиллий; укрыться от торжествующих взглядов, которые Инна нет-нет, да и бросала в его сторону. Захотелось вдруг уединиться от всех, никого не видеть как можно дольше, а главное – не слышать детских голосов, порою начинавших казаться ему невыносимыми вплоть до того, что приходило на память древнее изречение: «Детей убивать, конечно, нельзя, но что-то же нужно с ними сделать!» Причиной столь сильной мизантропии было то, что Инна родила второго ребенка, и, как и следовало ожидать, Истоминым овладела непродолжительная, но весьма сильная досада на самого себя: ведь, не взбрыкни он тогда, не закружись голова от близости Земли, от предвкушения новых мест и новых лиц, молодых и прекрасных, – близость с Инной сохранилась бы, и детишки эти были бы сейчас его. Теперь ему уже казалось, что все связанные с семейной жизнью заботы суть явления преходящие и в чем-то даже приятные, а если и возникали бы неудобства, то они были бы воистину мелкими по сравнению с ощущением продолжаемости своего рода. Прежде такие мысли его не волновали, поскольку все люди происходят, как известно, если не от Адама, то от какого-нибудь Арона Гутанга; но с годами и с одиночеством представления об этом изменились. Воистину, на корабле было все – даже и свои пустыни для желающих поотшельничать.

Правда, осуществить замысел ему удалось далеко не сразу. Хотя корабль был достаточно велик, удобное местечко для одинокой жизни пришлось поискать. Для начала он на некоторое время – помнится, года на два, а может быть, и три – переселился в туристический класс, где других обитателей не было и вроде бы и быть не могло. Не исключено, что он и по сей день обитал бы там; помешали молодые, когда они, отделившись от родительского поколения, хотя и не сразу, но все же обосновались именно в турмодуле. Истомин сперва чуть ли не обрадовался этому – к молодым он всегда относился хорошо, – и даже подружился, но уже месяца через два ему стало казаться, что они слишком уж шумны, подвижны, безалаберны – а хотелось тишины, покоя, простора для размышлений… Может, сыграло какую-то роль, между прочим, и то, что старшие девочки стали уже, по сути дела, совсем женщинами, и это волновало, хотя он раз и навсегда сказал себе, что для него они – даже и в мыслях неприкосновенны; вывод был, безусловно, правильным. Так что пришлось возобновить поиски укромного и надежного пристанища. Скита, пустыни, как он про себя называл это – хотя и не без усмешки.


С этой книгой читают
Работая на недавно открытой планете, люди случайно находят вход в Лабиринт – первооснову и модель Вселенной. Полагая, что это искусственное сооружение неизвестной цивилизации, земляне пытаются его изучать. Последствия их действий трагичны: Лабиринтсоздает агрессивные биокопни для уничтожения исследователей. Объектом внимания Лабиринта становится и сама Земля – на ней воцаряется хаос. Люди пытаются противостоять страшным чудовищам – посланцам Лаби
Далекое будущее…С тех пор как человечество покинуло лишенную ресурсов и жизни Землю, оно разделилось на три расы: генномодифицированных дактианцев, полумеханических сайтенов и мароманнов, напичканных нанороботами. Лишь дикари-вильдеры, населяющие опустошенные в ходе галактической экспансии планеты, сохранили свою человеческую природу. Спустя много веков из центра Галактики, именуемого Пеклом, стали поступать тревожные вести. Шанс разобраться в пр
«На экране ноутбука одна картинка сменяла другую.– Хоть убей, не пойму, чем они отличаются! – воскликнул Корсунский. – Ну, не в дизайне же дело!– Ты посмотри, – Яненко постучал по мышьему шарику, возвращаясь на сколько-то картинок назад. – Вот тебе «форд-темпо-десять-сорок-четыре». Работает в двух режимах – в реальном и в возвратном. А сорок девятая модель работает в трех – реальном, возвратном и турбореальном. Но горючего жрет – не напасешься. А
В середине 21-го века, когда Земля находилась на грани гибели, была создана Сфера – гигантский мегаполис, отделенный от всего остального мира непреодолимым барьером поля стабильности. В процессе своего развития общество Сферы повторило все те ошибки, которые в свое время едва не погубили Землю. Власть имущие сражались за власть, а простые люди, отрезанные от мертвой, как они считали, Земли, отчаянно боролись за место в жизни. Это был еще не Ад, н
В России недалекого будущего бушуют изощренные шпионские страсти. Правление мафиозных кланов, военная диктатура, засилье неофашистов, мрачный период власти интеллигенции – все это уже позади. Теперь дело за монархией. Вот только… Одно лишь маленькое «но» – пока два более или менее законных наследника династии Романовых более или менее законными путями рвутся к власти, на горизонте возникает кандидат в государи несколько неожиданный: шейх Абу Манс
Классик отечественной фантастики Владимир Михайлов в литературе начинал как поэт. А от поэзии до фантастики – один шаг, примеров тому достаточно. Первый его фантастический опыт, повесть «Особая необходимость», пришелся на удачное время. Полет Гагарина, «Ну, поехали!», приближение космоса к человеку, восторженные толпы на улицах… Фантастика в одночасье из вчерашней литературной Золушки превратилась в сказочную Жар-птицу, а фантасты из тесных рамок
Планета Финеран – бывший центр Империи. По традиции, послов на ней принимают закованными в цепи, как признак подчинения.Уже много веков главный закон Финерана – Кодекс – считается абсолютной истиной. В частности, в Кодекс попало утверждение «экха – миф». Экхи – жестокие хищники, когда-то обитавшие в лесах. Финеране им поклонялись. Их почти полностью уничтожили и объявили, что их вообще нет. Когда они стали появляться и нападать на людей, те не за
Читатели встретятся с уже знакомым по роману «Сторож брату моему» героем – капитаном Ульдемиром. Как и в первой книге, здесь капитан тоже получает очень отвественное задание: от его находчивости, смелости завсят судьбы двух дальних чужих миров. Автор призывает читателей задуматься над связью каждого человека с судьбой всего человечества, над отвественностью перед родной планетой.Ульдемир, влившись в образ ученого Форамы Ро, вместе с эмиссаром Мас
«Красновато-желтый солнечный свет проник в спальный отсек сквозь толстые кварцевые окна. Тони Росси зевнул, немного поворочался, затем открыл глаза и быстро сел. Одним движением отбросил одеяло и соскочил на теплый металлический пол. Выключил будильник и побежал в туалет.Похоже, день выдался погожим. Пейзаж за окном сохранял спокойную неподвижность, поверхность не тревожили ни ветер, ни песчаные оползни. Сердце мальчика радостно забилось. Он наде
«Сначала нужно ощутить объект, ввести себя в образ, потом прочувствовать обстановку, а уж потом ловить струю и импровизировать…Я мужчина. Не очень высокий. Стройный. С узким породистым лицом. На самом деле мой объект тяжелее килограммов на пятнадцать, но пусть все остается как есть…Я стою босиком на посыпанной белым песком садовой дорожке. Волосы еще влажные после купания. Прямо передо мной, раздвигая заросли гортензий, тлеет золотом ажурный купо
«Смена подходила к концу. Герман сидел в прозрачной яйцевидной кабине и следил за светящейся шкалой, по которой лениво перемещалась тонкая красная полоска. Время от времени она начинала дергаться, порываясь выскочить за пределы безопасной зоны. Тут-то и полагалось вмешаться оператору – нажимая нужные кнопки, он должен был восстановить равновесие процесса.Вот только какого процесса? Об этом Герман, несмотря на всю свою ученость, мог только догадыв
«Макс специально приезжал поздно. Осторожно открывал входную дверь, бесшумно пробирался в ванную, раздевался, принимал душ, а потом входил в спальню. Ему нравилось смотреть на спящую Марию.Вначале – смотреть.Иногда проходило десять минут, прежде чем он подходил к кровати. Марии казалось, Макс хочет убедиться, что она спит, крепко, по-настоящему. И Мария очень боялась его огорчить, притворялась спящей, следила за своим дыханием, старалась, чтобы в
«А в груди все-таки предательски холодело…– Можно? – спросил Костя, заглядывая в открытую дверь.– Нужно! – бодро ответил тощий парень в белом халате. Он был один, да еще и оказался ровесником – Костя почему-то ожидал увидеть в лаборатории целую свору старых склеротиков с горящими от научного любопытства глазами. На душе сразу стало легче, и Костя вошел в лабораторию…»
«Третью неделю стояла беспогодица. Ни дождя, ни солнца, серая хмарь в небе и тяжелый мертвый воздух у земли. Пыль над дорогой поднималась лениво, с неохотой, но уж поднявшись – опускаться не желала, тянулась пухлой серой змеей от самого горизонта…»
В городе знали, что те, кто покидают жизнь под куполом, больше никогда не возвращаются. Они жалели безумцев, которые были отданы на растерзание ночи. А те, кто покинул город, жалели своих порицателей, ведь вечно торопящиеся мышата никогда не узнают, почему же они, правда, никогда больше не возвращались.
Людмила Норсоян, создатель бренда инновационного трикотажа Norsoyan, основатель образовательной платформы модного бизнеса Fashion Factory School, аналитик и исследователь современного модного бизнеса и цифровых трансформаций индустрии моды made in internet, представляет книгу "Суперпозиция индустрии моды России". Эта книга-признание в любви к индустрии моды. Это пристрастный анализ и свидетельство ее создания, развития и возрождения. Это захватыв