О горцы, благородные джигиты,
Вы лучшие, хотим мы верить в вас,
В круги вступая нравственной элиты,
Пусть ярко блещет наш родной Кавказ.
Я не умею рисовать,
О чём совсем не сожалею:
Ведь невозможно передать
Ту красоту, что лицезрею.
Как описать дыханье ветра,
Колеблющее лепестки,
На небе голубого цвета
Зари лиловые ростки,
Холмы, обросшие травою,
Где в небе реют облака,
А рядом скользкою тропою
Ступает шумная река,
Роса жемчужная повсюду,
Природа – лучший ювелир.
Душой открытой внемля чуду
Живёт Кавказа дивный мир.
Бывает в грозные закаты
Сверкает молнии узор,
И грома слышатся раскаты,
И ночь туманит ясный взор,
Но затихают эти грозы,
И снова чистый небосвод.
Покой приносят сны и грёзы
И муть проходит шумных вод.
Здесь горы – храбрые солдаты
На страже мира на века,
И почитаются адаты
На радость нашим старикам.
Вольны ветра, высоки скалы,
Щедры деревья на дары,
Миролюбивы аксакалы,
В речах степенны и мудры.
Живя, трудясь и отдыхая,
Проводят люди здесь года,
Цветут луга благоухая,
Пасутся тучные стада.
Благоволением природы
Здесь плодородная земля.
И в изобилии народы
Живут обычаям внемля.
Людьми здесь не ведутся споры,
Не заключаются пари,
Здесь младший – старшему опора,
И в праздник – пляски до зари,
Гремят умело барабаны,
Свирель играет и гармонь,
Но дремлют старые вулканы,
И пашут землю вол и конь.
Здесь гостю несказанно рады.
К друзьям привязаны душой,
Не встретит путник здесь преграды,
Все дети Родины большой,
Где честь и совесть делом правят,
Позор деяниям худым,
Всего превыше правду ставят,
И глаз не слепят гарь и дым,
И чтя традиции и нравы,
Все веру чистую хранят,
И занимаясь делом правым,
Других в ошибках не винят.
Все помнят честь и знают меру,
Есть место каждому своё:
Сын, по отцовскому примеру
Пример потомкам подаёт.
Живут, дружны народы – братья,
Единой, шумною семьёй,
Не в силах даже описать я,
Какой на свадьбах слышен той.
Где величавые джигиты
Взмывают в танце, как орлы,
На них орнаментом расшиты
Наряды, собраны в узлы.
Горянки милые порхают,
В узорах крылья – рукава,
И взоры скромно опускают,
Чужие взгляды приковав,
И смех задорный ребятишек,
И песни шумные певцов,
Всеобщей радости излишек,
И состязанья удальцов.
Так все события встречали
Они сплочённою семьёй,
Как в радости, так и в печали
Бок о бок шли и в пляс, и в бой.
Иль просто старца хоронили,
Всё так же вместе, как один,
Читали суры, слёзы лили.
И доживали до седин,
Из поколенья в поколенье
Передавали опыт свой,
И все народы были звенья
Одной семьи, земли одной.
И здесь в горах высоких, чистых,
Где тут и там лежат снега,
Скользя меж скал дорог кремнистых,
Ступала времени река.
Рождались девы и джигиты,
Сплетались узами судьбы,
И вновь под каменные плиты
Навек скрывалась эта быль.
Но оставалось много песен,
Легенд красивых череда,
Рассказ один мне интересен
И вам его я передам.
Хочу, чтоб сделалась преданьем
Одна история любви.
Не обделите же вниманьем
Вступленья пёстрые главы.
И мысленно направьте взоры
На красоту Кавказских мест,
На гор зубчатые узоры,
На реки и на хвойный лес.
Прощалось солнце, вечерело,
Среди отвесных скал и плит,
Держась уверенно и смело,
Верхом на скакуне джигит
Летел, не ведая преграды,
Он путник, выросший в горах,
Камней пустынные громады
Не нагоняли грусть и страх.
Он молод был, силён, отважен,
Владея чувствами, собой,
Суров к врагам, всегда бесстрашен,
Свободно шёл и в пляс, и в бой.
Одежда серебром расшита,
А на боку висел кинжал.
И уважали все джигита,
Что слабых он не обижал.
Пример хороший подавая,
Всегда был честен, справедлив.
По жизни шёл не спотыкаясь,
Душой и нравами красив.
Хорош собой, широки плечи,
Он не был вспыльчив, глуп и борз,
И вёл обдуманные речи,
Не расточал пустых угроз.
Он повод не искал для сечи.
И дерзких реплик не любил.
В беседе старшим не перечил
И в гневе младшим не грубил.
Считаясь с равными умами,
Он уважал законы гор,
Не клеветал и не туманил
И вёл достойный разговор.
Но меж горами в этот вечер,
Где дерева зелёный кров,
Рашитом человек замечен,
Там стая бегала волков.
Вокруг метались, громко выли,
Уж человек ослабевал,
Рычали, скалясь, землю рыли,
Джигит помочь не успевал.
Стояла мрачная картина,
Исход не лучший предстоял.
Не растерялся тот мужчина,
Из ножен вынув свой кинжал,
Провёл по левой им ладони,
Закапала из раны кровь,
Уж дерево шатает, клонит,
Попала кровь на двух волков.
И, обезумев, стая волчья
Своих волков не признала,
На кровь набросилась и в клочья
Двоих волков разорвала.
Держась за сук рукою крепче,
Он, молча, сверху наблюдал: —
В звериной схватке, словно в сече,
Рассудок плоть не обуздал.
Как разъярённые шакалы,
Их раздирали на куски,
И кровь сородичей лакали,
Вонзая в плоть свои клыки.
Случалось часто, что и люди
Так, наподобие волков,
Клинки вонзали в братьев груди
И умирали от клинков.
Тут подоспел Рашит на помощь
И волчью стаю разогнал,
Топтал их конь, он бил наотмашь,
Другому в сердце нож вогнал.
Подал он руку человеку,
И на коня взобрался тот,
Взошли на гору через реку,
У незнакомца – градом пот,
Глаза окутались туманом,
Упала набок голова,
На языке невнятном, странном
Он стал произносить слова.
Уж ночь настала, звёзды-свечи,
Вдали виднелся отчий дом,
Взвалил он груз с коня на плечи,
Побрёл, ведомый огоньком.
А рядом конь ступал устало,
И человек давно умолк,
Светило сонное сияло,
Но из-за туч был малый толк.
Они дошли, открылись двери,
Их ждал уютный, чистый кров;
Хозяин, интерес умерив,
В огонь подкинул больше дров.
И усадил он человека,
Всё осмотрел и подлечил.
Мать суп разлила по тарелкам
И хлеб достала из печи.
Айран подала в белой чаше,
И к мясу жирному – тузлук,
Обычаи велят так наши:
Забредший путник – лучший друг.
Джигит уселся рядом с гостем,
Он молча ел и тихо пил.
Убрали стол, собакам – кости,
Тут человек заговорил: —
«Благодарю, ты мой спаситель,
В груди моей зияла рана,
Иначе б был я победитель,
Сам налетел бы ураганом,
И разогнал бы волчью стаю,
Но боль – мою сковала грудь,
Я ослабел совсем, признаю,
Продлил моей ты жизни путь.
Уж день второй блуждал по склонам,
Не находя совсем дорог,
В объятиях природы лона
Я от увечья занемог,
Под вечер лёг я под берёзу,
Вой волчий сон мой перебил,
Для жизни чувствуя угрозу,
Собрал остатки прежних сил,
Взобрался на её макушку
Обвил руками тонкий стан,
Забыв кровать, да и подушку,
