Мужской турнир с некоторым нарушением традиций
Есть у нас с папой такая традиция – накануне двадцать третьего февраля мы устраиваем настоящий мужской турнир.
Для этого мы приглашаем в наш большой загородный дом всех наших друзей и целый день соревнуемся в разных мужских умениях: шашках, шахматах, настольном теннисе, бильярде, подтягивании, прыжках, дартсе, настольном хоккее и много в чём ещё. Всё сразу и не вспомнить.
Одним словом – во всем, что только может быть интересно настоящим мужчинам.
А раз турнир у нас мужской, то приглашаются туда, конечно же, одни только мужчины. Ну, или – почти одни. Потому что некоторые папины друзья привозят зачем-то с собой девчонок, видимо, не совсем правильно понимая нашу мужскую традицию.
Вот и в этот раз нашлась все-таки парочка пап, которые притащили с собой своих ненаглядных дочурок. Впрочем, девчонки оказались довольно-таки – ничего себе.
Одну звали Томка. Она два раза обыграла меня в пинг-понг, ещё до начала турнира, после чего мы единогласно приняли ее в нашу мужскую команду.
К тому же стрижка у неё почему-то была тоже какая-то мальчишеская. Совсем короткая. За давно нестриженого мальчишку сойдёт.
Другую девочку звали Таней. Она никого не обыгрывала и была с двумя длинными косичками. Но я про себя решил, что раз уж у неё такие большие и голубые глаза, то пусть она, пожалуй, тоже остается. Что же тут, в конце концов, поделаешь, если её папе так не повезло, и вместо мальчика у него вдруг выросла Таня!
Зато в доме не было совершенно никаких теть. Даже нашей собственной мамы и сестры Светки.
Они всегда в этот день уезжали к маминой подружке тете Любе и ее дочкам Алине и Галке. На целый день и с ночевкой. И это – тоже наша традиция.
Вот и на этот раз – мама наготовила нам горы всякой еды, позвала нас с папой на кухню и долго рассказывала, что да где. Я, конечно же, не запомнил. Папа ведь слушает. Мне зачем?
Папа правда тоже, наверняка, ничего не запомнил. Ну да это никак не могло испортить нашего турнира. Это я вам точно говорю!
К тому же мы всё-таки здесь все не есть собрались. А на серьёзнейшие состязания!
После долгого и неинтересного рассказа о еде мама напомнила нам о том, что надо обязательно покормить кроликов два раза. В обед и вечером.
Это я запомнил. Чего не запомнить, – кроликов всё время надо кормить. Они же живые.
А на состязание их никто не берёт. Вот и остаётся у них один интерес – еда.
Дальше мама еще чего-то рассказала папе про постели, салфетки, почему-то – лекарства. Это я уже не очень слушал, потому что как раз тогда Томка меня и позвала на тренировочный турнир по пинг-понгу, который я дважды совершенно неприличным образом продул. Так что, – кто знает, может быть, и лучше бы было остаться послушать маму.
Закончив свою экскурсию на тему того, где и что можно найти в нашем доме, мама со Светкой наконец уехали, и мы остались в чисто мужском обществе. Ну не считая мастера по пинг-понгу Томки и тихой очень голубоглазой Тани.
Турнирные таблицы, гаджеты и их влияние на знания области элементарной комбинаторики
Тут-то папа и объявил, наконец, официальное начало турнира. Все сбежались в гостиную и стали скакать и галдеть. Даже папы. А, может быть, мне и показалось. Что только не покажется человеку, когда он скачет и галдит.
Папа принес из нашей комнаты большую доску для рисования на ножках. Повернул ее ко всем той стороной, на которой была бумага, и стал на ней рисовать турнирную таблицу.
Пока папа рисовал клеточки, он заодно торжественно, как настоящий комментатор мужского турнира, рассказывал нам, что сначала объявляются одиночные состязания, потом финал одиночных состязаний и после обеда намечается сражение командных составов.
Слева в таблице папа сделал специальный столбик для списка участников, а наверху – строку с видами состязаний. И стал ставить на пересечениях циферки. Циферки означали – кто, под каким номером, в какую игру играет.
Надо было сделать так, чтобы номеров, например «один», в каждом состязании было по два. А еще – чтобы у каждого участника в строке все циферки были разными.
Это всё нам тоже папа объяснил. И, для начала, он уверенно расставил единички. Тогда всем стало понятно, что если у меня стоит циферка один в столбике хоккей и у Сашки, сына дяди Толи, стоит циферка один в том же столбике, то это значит, что у нас с Сашкой первое состязание – хоккей, и мы с Сашкой в нём соперники.
Поскольку с первым состязанием нам с Сашкой было все понятно, мы уже было подумали идти состязаться, но тут папа начал расставлять двойки. Лицо у него от этого почему-то немного вытянулось, а после того, как он начал расставлять ещё и тройки, он испуганно раскрыл рот и отложил фломастер на специальную подставочку.
– Что-то у тебя тройка повторяется! – заметил дядя Олег.
– И второй номер – тоже! У Сереги вон – два раза, – поддержал его дядя Толя.
– Ставь единицы в диагональ, а там видно будет, – авторитетно заявил дядя Глеб.
В общем, – вдруг оказалось, что все остальные циферки расставить не так-то и просто, и что папа в них слегка запутался. Потому он с очень сосредоточенным видом посмотрел на нас и сказал:
– Ну-ка, погодите-ка немного!
После этого он решительно оторвал листок с прекрасной турнирной таблицей, очень активно его смял, отчего таблица вдруг приобрела форму мячика, и стал чертить всё заново.
Мы с Санькой уже было обрадовались и начали красться к старой турнирной таблице, чтобы поиграть с ней в футбол. Но тут, совершенно неожиданно на наш мячик набросились другие папы.
Они сразу же безнадежно испортили мяч. Сгрудились вокруг него, будто бы нашли карту капитана Флинта, развернули и, бережно разгладив на стеклянном журнальном столике, стали тыкать пальцами в квадратики таблицы и одновременно чего-то говорить. Они махали руками, кричали всякие странные слова, вспоминали «судоку», диагонали, единицы, варианты и теории.
В общем – было совершенно точно понятно, что мяч к нам с Сашкой больше не вернётся. Поэтому мы с ним грустно переглянулись, хором вздохнули и уселись рядышком на край дивана, ожидая, когда же нам разрешат уже бежать играть.
Один только дядя по имени Федор совершенно вместе со всеми не переживал. Это вообще был странный дядя. По-моему, с самого своего приезда вместе с сыном Васей, он сидел, почти не шевелясь, в круглом красном кресле-пуфе, скрутив ноги, как йог, и не отрывался от своего планшета, торчащего из какого-то чудного блестящего и разноцветного пластикового чехла.
И все к нему уже давно привыкли и, наверное, даже забыли, что он вообще-то есть на этом самом пуфе.
