Глава первая. Кот в сумке
День был тёплым, даже жарким, но поезд мчал Мишку и Ростика всё дальше и дальше от тенистой, заросшей липами и берёзами деревни Мурлышкино, где жила Мишкина бабушка, и всё ближе и ближе к душным, прогретым горячим летним солнцем городским улицам.
На коленях у путешественников – на правом у толстого Мишки и на левом у щуплого Ростика – стояла оранжевая спортивная сумка. Она не была тяжёлой, её водрузили так, пополам, чтобы никому не было обидно. Потому что в сумке дремал пушистый дымчатый кот Зюзя. Сверху торчали только его хитрая усатая морда да вздрагивающий порой и шевелящийся, с белым кончиком хвост.
Зюзя ехал от одной Мишкиной бабушки к другой. Вернее, не к самой бабушке, а к её коту, своему закадычному другу, на день рождения. Он блаженно дремал под стук колёс, и снились ему жирные, неповоротливые мыши.
Электричка подбежала к станции, затормозила и остановилась. Неисправные двери вагона открылись не сразу. Вначале они громко зашипели сжатым воздухом, как сто сердитых котов, и потом только начали медленно раздвигаться.
Первым в вагон вскочил маленький рыжеватенький, с бородатой головкой и беспокойным обрубком вместо хвоста пёсик породы фокстерьер. За ним вплыла высокая хозяйка в тёмных очках и розовых джинсах.
Пёсик повёл чутким носом и унюхал, что в вагоне кошка. Или кот. И залился звонким лаем, задирая бородёнку к потолку.
Зюзя, услышав этот отвратительный для каждого кота звук, проснулся. И вытаращил зелёные глазищи, чтобы глядеть в оба.
И тут неисправные двери за хвостом терьерчика перед закрытием снова зашипели, будто двести кошек или котов сразу. И пёсик бросился от этой кошачьей своры наутёк.
Но проскакав до середины вагона, он резко затормозил, обнаружив, что никакой стаи и в помине нет, и пялится на него лишь одна усатая морда. И двигается, как у тигра в засаде, лишь один белый кончик хвоста.
«Надо же, какой шипучий!» – поразился пёсик и, свирепо зарычав, ринулся на врага.
Глава вторая. Битва пса и кота
Любой здравомыслящий кот, любая здравомыслящая кошка и даже котёнок знают – дать дёру не лучший способ спасения от острых собачьих зубов. Любой здравомыслящий кот, кошка и даже котёнок скажут вам – спасение на дереве. Ведь никто и никогда не видел собаки, карабкающейся на берёзу, или черёмуху, или на колючую ёлку, или сосну.
Зюзя был здравомыслящим котом. Не раз и не два на своём веку, ускользнув в безопасность на высоту, с наслаждением наблюдал он за лающим и прыгающим от злости внизу под ним псом. Железные прутья багажных полок, протянувшиеся вдоль стенок вагона, вполне могли бы сейчас заменить ему прутья деревьев. Это соображение мгновенно промелькнуло в его голове. И тут же созрел план спасения: из сумки прыжком на соломенную шляпу дремлющего на скамейке напротив старичка-грибничка и оттуда на полку. И когда рычащая и оскаленная собачья пасть оказалась совсем близко, кот так и поступил – прыгнул на шляпу, оттолкнулся от неё и повис, зацепившись передними лапами за прут багажной полки.
Всё произошло настолько быстро, что Мишка, Ростик и старичок-грибничок и глазом не успели моргнуть. А грибничок даже не проснулся, лишь поправил рукой шляпу на голове и прошамкал что-то невнятное сквозь дремоту.
Дальше Зюзе следовало бы забраться ещё выше. Но тут вышла заминка: оказалось, что лезть некуда – мешала стоящая прямо над ним грибная корзинка и поклажа, как назло, казалось, впритык собранная со всех купе именно здесь, над его головой.
Ну а пёсик тем временем с разгона влетел туда, откуда только что выпрыгнул кот – в сумку. И барахтался в ней в поисках как сквозь землю провалившегося врага. Надо сказать, что фокстерьеры – это охотники, с ними ходят на норовых зверей. Задача этой породы – найти в кромешной тьме логова добычу и вытащить её оттуда на белый свет за шкирку или за хвост. Вот пёсик и рылся в сумке, вообразив, судя по всему, что это нора.
– Отдайте мою собачку! Артур, ты где? – поспешила на помощь к неожиданно исчезнувшему питомцу женщина в розовых джинсах.
– А ну вылезай! Слышишь, тебя зовут! – велел фоксику Мишка, вскочил, высоко приподнял сумку и попытался вытряхнуть из неё незваного гостя.
Но не тут-то было! Приподнятый вместе с сумкой охотник заметил в просвет застёжки висящего теперь совсем уже близко Зюзю. И каким-то образом, немыслимо извернувшись, выпрыгнул из воображаемой норы, оттолкнувшись то ли от Мишки, то ли от сумки, и, как и положено фокстерьеру, ухватил добычу зубами за хвост.
Теперь под багажной полкой дрыгалась живая, воющая во весь голос и рычащая сквозь сомкнутые зубы гирлянда: кот и мёртвой хваткой вцепившийся в него пёс.
Зюзя старался задними лапами спихнуть терьерчика, подбежавшая женщина в розовых джинсах тоже потянула своего любимца – собачьи клыки поехали по котиному хвосту, соскабливая с него шерсть, и пёсик оказался в объятиях хозяйки.
Обезумевший от боли и обиды Зюзя, размахивая образовавшейся на кончике его хвоста, как у льва, кисточкой, ухватил лапой не позволявшую ему влезть на полку корзинку, отчаянным рывком дёрнул её, и она полетела вниз, а он в мгновение ока вскарабкался на освободившееся место.
Грибы из перевёрнутого лукошка градом посыпались на женщину в тёмных очках, на пёсика в её руках, на Мишку, на Ростика и на старичка в шляпе.
– Куда я попала? Сумасшедший вагон! – истошно кричала женщина. – То в сумку моего Артурчика упрячут! То корзинками в него швыряются!
Женщина была неправа, корзинка обрушилась только на шляпу старичка-грибничка и свалилась на пол.
– Кто это по мне всё время прыгает? – наконец-то пробудился грибничок. – Туда-сюда, туда-сюда!
Артурчика корзинка не задела, в него угодили только грибы. Но если бы у него спросили, что лучше: корзинка или грибы, пёс бы наверняка ответил: пусть уж лучше корзинка. И скорей всего, добавил бы: пусть даже две, пусть три или даже четыре корзинки. Потому что в его забитую кошачьей шерстью, но пытающуюся тявкать пасть угодили не просто грибы, а собранные подслеповатым старичком бледные поганки. А на нежный нос шмякнулся вонючий мухомор. И его тут же впечатал в породистые ноздри терьерчика твёрдый, как булыжник, берёзовый гриб чага.
Отведав и понюхав поневоле всю эту ядовитую грибную солянку, фоксик вначале жалостно заскулил, потом свирепо зарычал и прямо из рук хозяйки снова отчаянно скакнул на багажную полку, с которой шипел на него обидчик Зюзя. На этот раз терьерчику удалось зацепиться зубами за железный прут и повиснуть, дрыгая всеми четырьмя лапами и пытаясь залезть выше – к врагу.
