Пожалуй, главное, что вам стоит знать об Эмилии Джонс, то есть обо мне, – так это то, что всю свою сознательную жизнь я прожила в Брайтоне, городке на юге Англии. Я не нашла себе хобби, которое смогло бы увлечь меня на долгое время, а все отношения были быстротечными и не стоят того, чтобы рассказывать о них. Я честно корпела над учебниками до последнего дня в школе и многие годы лелеяла мечту уехать. Нет, в общем-то я любила Брайтон и не старалась сбежать лишь бы куда-нибудь. Был только один город, в который меня тянуло, – Берлин. В него-то я и собралась переехать.
Мои родители не очень-то были рады такому намерению – они всячески уговаривали меня одуматься и остаться в Англии. Тем более у меня была возможность учиться в расхваленном Оксфорде или в каком-то подобном заведении. Но я верю, что всё на свете не случайно. Сколько себя помню, каждые летние каникулы я проводила в Берлине, где жили мои бабушка и дедушка. И как полагается, они делали детство своей внучки максимально ярким, разрешая то, от чего у моей матери, узнай она, волосы на голове встали бы дыбом. Вот почему этот город манил меня. Наверное, я надеялась, что, вернувшись сюда, я снова смогу быть такой же беззаботной. А ещё, как бы отчаянно мой папа ни старался воспитать из меня типичную англичанку, немецкая кровь, видимо, брала верх.
Последний раз я была в Берлине, когда мне было пятнадцать: тогда мы приехали с родителями, чтобы продать квартиру бабушки после её смерти. Родители надеялись, что таким образом навсегда закроют для меня дорогу сюда. Но не на ту напали. С раннего детства я говорила, что уеду жить в Берлин, а родители только посмеивались. Но они же не могли тогда знать, что ребёнок настроен решительно.
В Берлин я прилетела самым ранним рейсом. Хотя часы показывали всего семь, времени у меня было в обрез: до конца дня я должна была найти себе жильё. Тратить деньги на гостиницу совсем не хотелось. За неделю до этого я разругалась с родителями, когда сообщила, что меня приняли в Берлинский университет. Они были категорически против того, чтобы я уезжала так далеко, аргументируя тем, что я ещё совсем ребёнок. В чём-то они и правы, ведь именно юношеский максимализм заставил меня собрать вещи в тот же вечер и до отлёта несколько дней жить у подруги. После этого родители сказали, что палец о палец не ударят, чтобы помочь мне с переездом. Поэтому приходилось рассчитывать лишь на свои сбережения, которые я копила последние пару лет.
Уже в аэропорту я стала штудировать объявления о сдаче жилья, но не нашла ни одного подходящего варианта, обзвонив десятки. В расстроенных чувствах я побрела вдоль аэропорта в поисках какого-нибудь фастфуда и общественного транспорта. Я не представляла, куда мне ехать, поэтому не придумала ничего лучше, чем отправиться к университету. «Может быть, там я случайно встречу того, кто сдаёт жильё?» – таилась глупая надежда у меня в душе. Признаться, я уже была готова позвонить родителям, чтобы попросить помощи. Но только что они могли сделать, находясь за сотни километров отсюда?
Заплатив за проезд, я села в автобусе на самый последний ряд, кресла которого были повёрнуты спинкой в салон. Сиденье рядом пустовало, и я бросила на него свой рюкзак. В ногах поставила большой чемодан, который, как назло, оказался гораздо тяжелей, чем я ожидала. Я стала копаться в рюкзаке в поисках наушников, но они как будто сквозь землю провалились. Рассердившись, я оставила эту затею и обиженно надула губы, переплетя руки на груди. «Этот день явно не принесёт ничего хорошего!» – закралась в мою голову дурная мысль. Но, мамочки, я в Берлине! Как я могу расстраиваться?
Сердилась я недолго и уже через минуту во все глаза смотрела в окно – любовалась красотой берлинских улиц. Хоть в детстве я бывала здесь, но тогда мне не запомнилось ничего, кроме Рейхстага, Унтер-ден-Линден и Александерплац, куда бабушка водила меня каждые мои каникулы. Сейчас же я имела возможность досконально рассмотреть разрисованные стены зданий, странные афиши, зеркальные кафе, бетонные монументы, горожан, бегущих по своим делам… Мои мысли прервал звонкий голос женщины, который доносился из-за спины:
– Послушай, да, я помню, что ты живёшь там уже не первый год, но я вынуждена это сделать! Уверена, что мы сможем найти подходящего сожителя…
Я среагировала мгновенно:
– Извините, я тут случайно услышала, что вы вроде как ищете квартиранта…
Женщина чуть не выронила телефон от испуга, увидев меня, нависшую над её сиденьем.
– Да, ищу, но ищу… Хм, – она окинула меня оценивающим взглядом с ног до головы.
На мне был лёгкий вязаный кардиган лимонного цвета, надетый поверх сиреневого платьица, волосы были закручены в две гульки, ну и, что уж врать, я была очень миленькой.
Пока женщина рассматривала меня, я тараторила о том, что я студентка, которая только что прилетела из Англии, и что мне надо найти жильё до наступления ночи, и что я готова заплатить в два раза больше за первый месяц, и не забыла упомянуть о том, как же я мечтала жить в Берлине. Наверняка она заметила в моих глазах искру отчаяния, смешанную с огнём задора, и наконец ответила:
– За первый месяц заплатишь, как за остальные. Квартира в паре кварталов от университета. Рядом есть остановка, но на транспорте можно экономить, если не лениться и ходить пешком. Но учти, что это не квартира, а только одна комната, поэтому цена вполовину от средней. И да, есть одно обстоятельство, которое может тебе не понравиться. Там уже есть жилец, и он – парень. Но не стоит переживать: спокойнее и добродушнее его мне ещё никто не встречался. Он живёт в соседней комнате, и все двери запираются…
Я на пару секунд опешила, но решила, что других вариантов сейчас все равно нет. Потом поищу более подходящий, а пока нужно соглашаться на этот.
– Я согласна! – почти выкрикнула я.
Женщина удивилась моей импульсивности и продолжила:
– Хорошо, я как раз ехала к университету, чтобы распространить объявления, но ты сама нашла меня, и раз уж теперь мы едем в ту сторону, то я сразу покажу тебе квартиру.
С моей души свалился большой груз – и дышать стало легче, и улицы Берлина враз посветлели. А ведь не всё так плохо!
Оставшуюся дорогу я проговорила с Лаурой, которая оказалась довольно приятной женщиной.
Через несколько остановок мы вышли из автобуса и свернули с улицы вглубь дворов. Пройдя пару домов и миновав арку, мы подошли к девятиэтажке. По фасаду было заметно, что ей уже несколько десятков лет. Мы поднялись на четвёртый этаж, благо лифт был рабочий и мне не пришлось тащить чемодан самой. Подойдя к нужной квартире, женщина открыла дверь и пригласила меня войти первой.
